Убийство арабских ночей - читать онлайн книгу. Автор: Джон Диксон Карр cтр.№ 70

Она продолжала, вытаращив глаза, смотреть на меня.

– Я хочу сказать… – Ей в голову пришла новая мысль, которая потрясла ее. – Я не убивала его! Боже милостивый, я этого не делала! Вы это имеете в виду? Это?

– Нет. Ни в коем случае. Успокойтесь. Может быть, я помогу вам найти ответ на вопрос, почему вы взяли их с собой вниз. Поскольку вы сами не смогли сразу же на него ответить, разрешите мне спросить: что вы там с ними сделали?

– Но я сама не знаю! Правда! Я не помню. Я начисто забыла о них и ничего не помнила! У меня не осталось ровно никаких воспоминаний, что с ними было после того, как я спустилась вниз. Я испытала такое потрясение, увидев его… Я вспомнила о них лишь много времени спустя и, хотя я думала, думала и думала, все не могла при…

– На самом деле, мисс Уэйд, вы их оставили в погребе, не так ли?

– Должно быть, – устало согласилась она, – потому что не припоминаю, были ли они при мне, когда я пошла наверх.

Я наклонился к ней:

– И наконец! На самом деле знал ли мистер Маннеринг с самого начала о том розыгрыше, который в тот вечер устраивали для него ваши друзья?

– Нет!

– Будьте любезны, подумайте еще раз. Не соответствует ли истине предположение, что вы ему заранее намекнули о розыгрыше, дабы он успел подготовиться и не попал в дурацкую ситуацию? Разве не правда, что вы хотели помочь ему сохранить лицо, ибо вы неоднократно гордились им? Разве не правда, что вплоть до вечера пятницы вы не знали и не могли знать о всех подробностях этого замысла? И, опасаясь, что появится нечто непредвиденное, вы попросили его встретить вас в погребе как раз перед началом этого действа, дабы вы могли посовещаться? Не так ли? Разве не для этой цели вы одолжили у Холмса ключ от задних ворот, которые всегда находятся на запоре? Разве вы не получили от него дубликат ключа, сделанного в мастерской Болтона на Арундел-стрит? Разве вы не объяснили Маннерингу, что он должен пройти сквозь задние ворота – и поговорить с вами через подвальное окно музея? Не поэтому ли вы так отчаянно стремились лично сбегать в погреб за гвоздями или курткой, чтобы вас никто не опередил?

Я передохнул.

– Не поэтому ли, спускаясь в подвал, вы увидели на ступеньках кинжал и решили рассмешить Маннеринга, показав ему оружие, которым его будут «убивать»? Не для этой ли цели вы прихватили его с собой? Не потому ли, подняв взгляд и увидев, что мисс Кирктон наблюдает за вами, вы сказали что-то вроде «отдам кинжал Сэму»; и чтобы она ни в чем не сомневалась, вы вместе с кинжалом прихватили с собой и усики? Разве вы не отнесли вниз и то и другое? Но вместо Маннеринга вы встретили Пендерела. Разве не правда, что, оставив внизу и то и другое, вы забыли о них? И наконец, исходя из деталей вашего с Маннерингом плана, не подлежит сомнению, что он, Грегори Маннеринг, должен был слышать из-за окна подвала каждое слово вашего с Пендерелом разговора. НЕ ТАК ЛИ?

После долгого молчания, в котором был слышен каждый шорох в доме, она, как маленькая девочка, закрыла лицо руками и заплакала.

– Да, – сказала она.

* * *

Через два дня после этого сенсационного, но бесплодного допроса, после того как в некоей квартире прошел обыск, и были найдены определенные доказательства и распутаны все узелки; через два дня, шаг за шагом проанализировав все обстоятельства преступления, которые я собираюсь изложить вам, – я обратился за ордером на арест Грегори Маннеринга по обвинению в убийстве.

В среду днем, как было обговорено, я здесь, в кабинете сэра Герберта встретился с шефом полиции, генеральным прокурором и самим сэром Гербертом. Впервые шаг за шагом я изложил перед ними свое понимание этой запутанной истории, что собираюсь сделать и сейчас – логично и продуманно.

Первым делом я попрошу вас для полной ясности забыть показания Мириам Уэйд, забыть, что вам известны дополнительные свидетельства. Позвольте мне изложить все факты, как они были представлены нам с самого начала. Я не прошу вас обращать особое внимание на какое-то конкретное лицо или подробность – просто следите за последовательным изложением хода событий.

Первым действующим лицом, тем вечером появившимся на сцене, чьи ответы на вопросы были записаны, стал Грегори Маннеринг. Если не считать того явного психа, который спрыгнул со стены и набросился на сержанта Хоскинса, мы вообще еще ничего не знали. Но о Маннеринге кое-что было известно.

В пятницу в десять минут двенадцатого, после того как сержант ушел за подмогой, а лунатик-душитель исчез, Маннеринг объявился у музея Уэйда перед глазами констебля Джемисона и затеял с ним ссору по какому-то совершенно незначительному поводу. Пока еще не будем утверждать, что в ссоре не было никакой необходимости. Просто отметим данный факт. Когда Джемисон попросил его пройти в полицейский участок, чтобы ответить на кое-какие вопросы относительно «исчезновения», он подчинился; зафиксировано, что он не устраивал никакого шума, но выглядел «очень странно» и несколько раз пытался задавать вопросы Джемисону по поводу своего задержания.

Каррузерс описал нам, как он выглядит. Чуть выше шести футов, с широкими плечами и узкой талией; загорелое лицо, черные волосы и голубые глаза; он был в вечернем костюме плюс черное пальто, цилиндр и тросточка. Видно было, что он находится в чрезмерном нервном возбуждении, рассказывая свою историю: Мириам Уэйд днем позвонила ему и пригласила в музей для частного осмотра, в ходе которого предполагалось «вскрыть гробницу», но, когда он явился, музей почему-то оказался закрыт. Тем не менее не происходило ничего особенного, пока Каррузерс не произнес следующие слова: «Носят ли привидения накладные бакенбарды? То конкретное привидение лежало очень спокойно, но внезапно исчезло почти на глазах у сержанта; его утащили».

И тут вдруг Маннеринг потерял сознание.

Тем не менее об этом надо упомянуть лишь как о странном обстоятельстве, последовавшем после того, как Каррузерс напомнил о том лунатике со светлыми бакенбардами. Потом Каррузерс направился в музей, где после разговора с Пруэном сделал первое открытие: вереница стертых следов, оставленных подошвами, испачканными в угольной пыли. Они виднелись в нескольких футах от входной двери музея и затем исчезали; поскольку четких отпечатков не осталось, для идентификации они не годились.

Затем Каррузерс обнаружил в дорожном экипаже тело, лежавшее лицом к дверям, из которых оно и выпало, когда дверцы открылись. Осмотрев труп, он отметил подробность, которая не показалась ему особенно существенной, но, как выяснилось, она имела такое значение, что ее нельзя не подчеркнуть. А именно: на подошвах обуви мертвеца сохранились не просто следы угольной пыли, а толстый ее слой.

Я прошу вас внимательно оценить данный факт. Кто-то с испачканными угольной крошкой подошвами вошел в музей, оставив следы на белом мраморном полу, но слой угольной пыли был столь незначителен, что следы быстро сошли на нет. А вот в экипаже лежало тело, на подошвах которого остался густой слой угольной пыли. Таким образом, мы достоверно установили, что убитым оказался не тот человек, который, войдя в музей, оставил на полу еле заметные следы. Это неопровержимый и весьма убедительный вывод, исходя из которого мы и начнем рассуждать.