Предатель памяти - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Джордж cтр.№ 75

Когда Либби наконец прибыла на Чалкот-сквер, ей сразу стало понятно, что Гидеон не один. На южном конце площади приткнулся древний «рено» Рафаэля Робсона, одним колесом заехав на тротуар, как будто водитель спешил. В освещенном изнутри окне музыкальной комнаты Гидеона Либби увидела силуэт Рафа. Его ни с кем не спутаешь — только он так часто утирает с лица пот носовым платком. Он возбужденно ходил по комнате и говорил. Читал нотации, не иначе. Либби отлично знала, что он мог говорить.

— Вот дерьмо! — прошипела она, подъезжая к дому.

Она несколько раз нажала на газ, чтобы немного спустить пар, и поставила «судзуки» у забора. И как это Рафа угораздило приехать к Гидеону именно сейчас! Обычно он бывает здесь в другое время дня. После общения с Роком она и так на взводе, а теперь еще и это!

Либби пинком распахнула калитку в кованом заборе и даже не придержала ее, так что металл лязгнул по бетонной ступеньке крыльца. В два прыжка преодолев лестницу, Либби мигом отомкнула свою дверь и полетела прямо к холодильнику.

Она долго держалась на диете «Ничего белого», но сейчас — это все чечетка! — ей просто необходимо было съесть что-нибудь бледное. Ванильное мороженое, попкорн, рис, картошку, сыр. Что угодно, или она за себя не ручается!

Еще несколько месяцев назад Либби подготовила холодильник именно к такому моменту. Открывая дверцу, она волей-неволей увидела фотографию, на которой ей шестнадцать лет и где она выглядит как бочка в сплошном купальнике. А рядом с ней — ее изящная сестра пятого размера, в бикини, состоящем из трех веревочек, и с идеальным загаром, разумеется. Либби залепила лицо Оли наклейкой — пауком в ковбойской шляпе, но теперь оторвала паука и тяжелым взглядом уставилась на улыбающуюся сестру. А для пущего эффекта прочитала лозунг, пересекающий дверцу холодильника по диагонали: «Что в рот попало, на бедра упало». Ей приходилось черпать силы всеми возможными способами.

Либби вздохнула и попятилась. И в этот момент с потолка полилась скрипичная мелодия. Она подумала: «О боже! У него получилось!» — и ее затопила волна радости. Значит, проблема Гидеона решена, значит, его недавний план сработал!

Ух, как же классно! Теперь он будет счастлив. Ну да, это Гидеон играет, кто же еще. Не такой ведь Раф Робсон деревянный, чтобы мучить Гида своей игрой на скрипке, когда Гидеон смычок поднять не может.

Но в следующий миг ее радость от воссоединения Гидеона с музыкой померкла — к голосу скрипки присоединился оркестр. Запись, уныло сказала себе Либби. Должно быть, это Раф таким образом накачивает Гида: видишь, как ты умел играть? Ты играл раньше. Сможешь и теперь.

Ну почему, недоумевала Либби, ну почему они никак не оставят его в покое? Неужели они думают, что он заиграет благодаря их занудным увещеваниям? Да он от этого еще сильнее свихнется. Во всяком случае, она, Либби, уже на грани.

Она вышла из кухни и промаршировала к своему собственному проигрывателю. Там она выбрала диск, который наверняка заставит Рафаэля Робсона полезть на стену. Это была попса в квадрате, притом очень громкая. В потолок сразу же застучали. Либби вывернула ручку громкости до предела. Неплохо бы принять ванну, подумала она. Нет ничего лучше попсы, когда хочется полежать в горячей пенной воде.

Тридцатью минутами позднее, накупавшись и переодевшись, Либби выключила музыку и прислушалась к тому, что происходит этажом выше. Тишина. Значит, она сумела настоять на своем.

Она выглянула на улицу — не торчит ли на площади машина Рафа. «Рено» исчез, а это означало, что Гидеон наконец остался без присмотра своих нянек и готов к визиту друга, который видит в нем не только музыканта, но и человека. Либби поднялась по лестнице к его входной двери и решительно постучалась.

Ответа не было, и это заставило ее вновь обернуться к площади, проверить, на месте ли «мицубиси» Гидеона. Да, его машина стояла неподалеку. Либби нахмурилась, снова стукнула в дверь и крикнула:

— Гидеон, ты дома? Это я.

Это подействовало. С другой стороны двери лязгнул открываемый замок. Дверь распахнулась. Либби тут же затараторила:

— Слушай, прости за музыку, я слегка вышла из себя и…

Поток слов оборвался. Либби увидела, что Гидеон в ужасном состоянии. Ну да, он уже не первую неделю выглядит неважно, но сейчас совсем расклеился. Первой мыслью Либби было, что это Раф Робсон так довел Гидеона, заставляя того слушать записи собственных выступлений. Ублюдок!

— А где старый добрый Раф? — спросила она. — Поехал к твоему папаше отчитываться?

Гидеон просто отступил от двери и дал ей пройти внутрь. Затем он поднялся по лестнице, и она последовала за ним. Он шел туда, где, очевидно, находился до ее прихода, — в спальню. Отпечатки его головы на подушке и тела на одеяле выглядели довольно свежими.

Слабый свет ночника, горевшего на прикроватном столике, не разгонял полумрак, и тени на лице Гидеона придавали ему сходство с покойником. Еще со времени провала в Уигмор-холле его постоянно окружала аура беспокойства и поражения, но Либби показалось, что теперь в его облике появилось что-то еще. Что? Мучение, надрыв?

— Гидеон, что с тобой?

Он ответил просто:

— Мою мать убили.

Либби моргнула. Разинула рот. Захлопнула рот.

— Твою маму? Твою родную мать? Господи, нет. Когда? Как? Черт. Садись, Гид.

Она подвела его к кровати, и он сел, свесив руки между колен.

— Как это случилось?

Гидеон рассказал ей то немногое, что знал. Потом добавил:

— Папу просили опознать ее тело. Потом полиция приходила к нему домой. Один детектив. Папа звонил мне недавно. — Гидеон обхватил себя руками, согнулся вперед и начал качаться, как ребенок. Он произнес: — Это конец.

— Чему конец?

— Теперь у меня не осталось даже надежды.

— Не говори так, Гид.

— Теперь мне остается только умереть.

— Боже! Эй, так говорить нельзя!

— Это правда.

Он вздрогнул. Либби заметила это и оглядела комнату в поисках чего-нибудь теплого. Гидеон продолжал раскачиваться.

Либби попыталась представить, что может означать для него смерть матери. Она сказала:

— Гид, ты справишься с этим. Это пройдет, вот увидишь.

Она постаралась вложить в свой голос искренность, изобразить, будто ей так же важно, как и ему, сможет ли он играть на скрипке или нет.

Тут Либби заметила, что Гидеон не просто вздрагивает, а по-настоящему дрожит. На кровати лежал вязаный плед, она схватила его и накинула Гидеону на плечи.

— Ты хочешь поговорить об этом? — спросила она его. — О твоей маме? О… Не знаю, о чем угодно?

Она села рядом с ним и обняла его за плечи. Свободной рукой она придерживала углы пледа у его горла, пока он не догадался сделать это сам.