Тайна - читать онлайн книгу. Автор: Уилки Коллинз cтр.№ 59

Щеки Леонарда покрылись ярким румянцем. Розамонда смотрела на него с нежным изумлением и нежно говорила про себя: «Кто станет обвинять его в гордости, когда это чувство высказывается у него в таких удивительных словах?»

— Теперь ты понимаешь, — продолжал Леонард, — что у нас есть обязанности, которые заставляют нас просить помощи у других и которые делают невозможным скрытие тайны. Сара Лизон должна быть найдена, хоть бы для этого пришлось перерыть всю Англию. Наши будущие поступки зависят от ее ответов на наши вопросы, от ее свидетельства в достоверности этого письма. Хотя я заранее решился не прибегать ни к каким законным уверткам и отсрочкам, хотя в этом случае для меня важнее нравственное убеждение, чем буква закона, но все-таки невозможно начать действовать, прежде чем мы не разузнаем всего. Адвокат, управлявший делами капитана Тревертона и теперь управляющий нашими, лучше всех может указать нам путь к поискам и помочь, в случае необходимости, при возвращении имущества.

— Как спокойно и твердо ты говоришь об этом, Лэнни! Ты забываешь, что отказ от моего имущества будет для нас страшною потерею?

— Мы должны смотреть на нее, как на выигрыш своей совести и безропотно изменить образ жизни но новым средствам нашим. Впрочем, нам нечего говорить об этом до тех пор, пока мы не убедимся в необходимости возвратить деньги. Теперь главною заботою нашею должно быть старание отыскать Сару Лизон; или нет, отыскать твою мать. Я должен приучиться так называть ее, иначе я не приучусь к чувству сострадания и прощения.

Розамонда ближе прижалась к мужу, склонилась головою на плечо его и прошептала:

— Каждое слово твое, милый, наполняет отрадою мое сердце. Ведь ты поможешь мне, ты ободришь меня, когда придет время встретить мою мать так, как я должна ее встретить? О, как она была бледна, мрачна и уныла, стоя у моей постели и глядя на меня и на дитя мое! Скоро ли мы отыщем ее? Далеко ли она от нас или близко, ближе, ближе, чем мы думаем?

Прежде чем Леонард успел ответить ей, послышался стук в двери, и горничная Бэтси вбежала в комнату, запыхавшись и в волнении. Наконец она едва могла выговорить, что мистер Мондер, управляющий, просит позволения доложить мистеру и мистрисс Фрэнклэнд об одном очень важном деле.

— Что такое? Чего ему нужно? — спросила Розамонда.

— Мне кажется, сударыня, что он желает спросить у вас, нужно ли ему послать за констеблем?

— Послать за констеблем? — повторила Розамонда. — Неужто воры забрались сюда среди белого дня?

— Мистер Мондер говорит, что это еще хуже воров, — отвечала Бэтси. — С вашего позволения, сударыня, это опять тот же самый иностранец. Он приехал, дерзко и сильно постучался в двери и желает видеть мистрисс Фрэнклэнд.

— Иностранец? — воскликнула Розамонда, быстро хватая за руку мужа.

— Точно так, сударыня, — сказала Бэтси.

Розамонда вскочила с места.

— Я сейчас иду вниз, — сказала она.

— Погоди, — перебил ее Леонард, удерживая за руку. — Тебе незачем идти туда. Попроси незнакомца сюда, — прибавил он, обращаясь к Бэтси, — и скажи мистеру Мондеру, что мы сами займемся этим делом.

Розамонда снова села.

— Странное явление, — прошептала она серьезным тоном. — Это не простой случай посылает в наши руки объяснение в ту минуту, как мы менее всего ожидали найти его.

Дверь снова отворилась, и на пороге остановился, в скромной позе, маленький старичок с розовыми щеками и длинными седыми волосами. Маленький кожаный футляр был привязан у него сбоку, а из бокового кармана фрака выглядывал мундштук чубука. Он сделал несколько шагов вперед, остановился, прижал обе руки со шляпою к груди и отвесил пять церемонных поклонов, два мистрисс Фрэнклэнд, два ее мужу и один снова ей, как знак особенного уважения. Никогда еще Розамонда не видела такого соединения добродушия и наивности, какое представляло лицо этого незнакомца, которого ключница описывала в письме своем как смелого бродягу и которого мистер Мондер боялся больше, чем вора.

— Миледи и мой добрый сэр, — сказал старичок, подойдя ближе по приглашению Розамонды, — прошу извинить меня за посещение. Имя мое Джозеф Бухман. Я живу в городе Трэро, где занимаюсь мебельным мастерством. Таким образом, я тот самый маленький незнакомец, которого так сурово принял ваш строгий мажордом, когда я приезжал сюда. Все, чего я прошу от вас, — это позволить мне сказать только несколько слов обо мне и еще об одной особе, которая очень дорога мне. Я отыму у вас всего несколько минут и потом снова удалюсь с полною благодарностью и с желанием вам всего лучшего.

— Прошу вас, мистер Бухман, верить, что наше время принадлежит вам, — сказал Леонард. — У нас нет никакого занятия, которое заставило бы вас укоротить ваш визит. Но прежде всего, во избежание всяких недоразумений, я должен предупредить вас, что я слеп. Зато я могу обещать вам быть самым внимательным слушателем. Розамонда, предложила ли ты сесть мистеру Бухману?

Старичок стоял недалеко от двери и выражал свою признательность поклонами и новым прижатием шляпы к груди.

— Потрудитесь подойти поближе и сесть, — сказала Розамонда, — и, пожалуйста, не думайте, что слова нашего управляющего могли иметь на нас какое-нибудь влияние, или что нам нужно ваше извинение в том, что вы недавно приезжали сюда. Нам интересно, — прибавила она с своею обыкновенного откровенностью, — нам очень интересно выслушать все, что вы скажете. Вы то лицо, которое именно в эту минуту…

Она остановилась, почувствовав, что Леонард коснулся ее ноги, как будто предостерегая ее — ничего не говорить, пока гость не объяснит причины своего посещения.

Дядя Джозеф придвинул стул к столу, подле которого сидели мистер и мистрисс Фрэнклэнд, сжал в комок свою шляпу, спрятал ее в один из боковых карманов фрака, а из другого вынул маленькую связку писем, положил их к себе на колени, тихо разгладил руками и начал так:

— Миледи и мой добрый сэр, прежде чем я скажу вам несколько слов, я должен, с вашего позволения, вернуться к тому времени, когда я приезжал сюда с моей племянницей.

— Вашей племянницей! — вскричали Леонард и Розамонда в одно и то же время.

— Моей племянницей Сарой, — продолжал дядя Джозеф, — единственной дочерью моей сестры Агаты. Из любви к этой Саре я опять здесь, с вашего позволения. Она единственная часть моей плоти и крови, оставшаяся мне в этом свете. Все остальные умерли. Моя жена, мой маленький Джозеф, мой брат Макс, моя сестра Агата, ее муж, добрый и благородный Лизон, — все, все они умерли!

— Лизон, — сказала Розамонда, значительно пожимая руку мужа. — Имя племянницы вашей Сара Лизон?

Дядя Джозеф вздохнул и покачал головою.

— В один день, — сказал он, — самый злополучный день для Сары, она переменила это имя и назвалась по имени мужа: Джазеф.

Розамонда снова пожала руку мужа. Последние слова старика совершенно убедили их, что Сара Лизон и мистрисс Джазеф — одно и то же лицо.