Муж и жена - читать онлайн книгу. Автор: Уилки Коллинз cтр.№ 14

Она увидела женскую фигуру, распростертую на софе. Она подбежала к ней, из груди вырвался крик, в котором звучали узнавание и ужас. Она упала на колени перед софой, приподняла безжизненную голову, поцеловала сестринским поцелуем холодную, белую как полотно щеку,

— Анни, родная моя, — прошептала она. — Вот как мы с тобой встретились.

Да, вот как встретились школьные подруги после того давнего расставания на борту океанского парусника, не позабыв и не разлюбив друг друга после стольких лет разлуки.

5

Продвигаясь от дней минувших к дням нынешним, Пролог прощается с летом тысяча восемьсот пятьдесят пятого года. Коротко задержавшись на промежутке в двенадцать лет, он расскажет нам о судьбе участников драмы, разыгравшейся на вилле в Хэмпстеде: кто из них жив, кто умер, кто процветает, кто впал в убожество. После чего оставит читателя на первой странице повествования, действие которого начнется весной тысяча восемьсот шестьдесят восьмого года.

Рассказ свой Пролог начинает со свадьбы — свадьбы мистера Ванборо и леди Джейн Парнелл.

Не прошло и три месяца с того достопамятного дня, когда поверенный мистера Ванборо уведомил его, что он свободный человек, а мистер Ванборо уже обрел жену, о которой мечтал, жену, что могла бы служить украшением его стола и способствовать его продвижению в свете — благо верным сообщником его предательства и преступления было почтенное английское законодательство.

Он был избран в парламент. Он давал, благодаря жене, шесть великолепных обедов и два самых роскошных бала в сезон. Он произнес с большим успехом свою первую речь в палате общин. Он не пожалел крупного пожертвования в пользу церкви одного бедного прихода. Он опубликовал статью, привлекшую внимание, в «Куотерли ревью». Он раскрыл, заклеймил и искоренил вопиющее злоупотребление, допущенное распорядителями благотворительных фондов. Он принимал, разумеется благодаря жене, в своем загородном имении членов королевской семьи во время осенних парламентских каникул. Таковы были славные вехи на его пути к пэрству в первый год после женитьбы. Оставалась одна милость, которую судьба могла даровать своему баловню, — и судьба даровала ее. На чести мистера Ванборо имелось пятно, которое ничто не могло смыть, пока жива была женщина, предательски им брошенная. На исходе первого года смерть унесла ее, и пятно было смыто.

Она встретила безжалостный удар, обрушившийся на нее, с редким терпением, с достойным восхищения мужеством. Надо отдать должное мистеру Ванборо — разбив сердце женщины, которую называл когда-то женой, в материальном отношении он повел себя безупречно, назначив через поверенного солидное обеспечение ей и ее дочери, что было без малейшего колебания отклонено. Она с презрением отвергла его имя и его деньги. Среди тех, кто сохранил верность матери и дочери, затерявшимся в море житейском, она была известна под своим девическим именем, которое было когда-то у всех на устах.

Она отказалась от имени и денег не из ложной гордости. Миссис Сильвестр (так она теперь называла себя) с благодарностью приняла помощь своей дорогой подруги. Леди Ланди приютила ее вместе с дочерью и осталась верна до конца старой дружбе. Они пользовались ее гостеприимством месяца три, пока Анна не окрепла настолько, что могла зарабатывать на кров и еду уроками пения. По виду она совсем оправилась, опять стала собой. Жизнь медленно входила в колею; окружающие относились к ней с уважением и участием, как вдруг, когда худшее, казалось, позади, что-то подкосило ее. Никто ничего не понимал. Мнение медиков разделилось. Строго говоря, наука не видела причин, почему она должна была умереть. Сказать вслед за леди Ланди, что смертельный удар нанесло ей предательство мужа, значит просто употребить метафору — объяснение, неприемлемое для здравомыслящего человека. Но факт оставался фактом, сколько ни пожимай плечами. Вопреки науке, которая мало что значит, вопреки ее мужеству и силе духа, которые значат очень много, Анна Сильвестр вдруг слегла, и очень скоро ее не стало.

В последние дни у нее помутилось сознание. Леди Ланди, сидя у изголовья подруги, слушала, как та разговаривает сама с собой. Она воображала себя в каюте парусника, в преддверье неведомого будущего, и к ней вернулись вдруг голос и чуть ли не самый вид юной пансионерки, канувшие, казалось, в невозвратное прошлое.

— Мы встретимся, дорогая, и будем любить друг друга как родные сестры, — говорила она так же, как целую жизнь назад.

Перед самым концом сознание вернулось к ней. Она мягко попросила доктора и сиделку уйти ненадолго, чем очень их удивила. Когда дверь за ними затворилась, Анна взглянула на подругу, точно проснулась после долгого сна.

— Бланш, — сказала она, — ты позаботишься о моей дочери?

— Я буду ей матерью, Анни.

Анна умолкла, погрузившись в свою тяжелую думу. Вдруг по ее телу пробежала дрожь.

— Пусть для всех останется тайной то, что я тебе сейчас скажу, — прошептала она. — Я очень боюсь за свое дитя.

— Боишься? После того, что я тебе обещала?

Анна медленно и внятно проговорила:

— Я очень боюсь за свое дитя.

— Почему?

— Моя Анни очень на меня похожа.

— Да, милая.

— Она любит твою дочь, как я любила тебя.

— Да, Анни.

— Она носит имя матери, Бланш. Она так же, как я, Анна Сильвестр. Вдруг ее ожидает та же судьба?

Бедняжка проговорила эти слова, задыхаясь, едва шевеля губами. Было ясно: смерть может прийти за ней в любую минуту. Леди Ланди, пышущая здоровьем, вдруг почувствовала, как мороз подирает ее по коже.

— Не думай об этом. Ради всего святого, не думай! — Она сжала слабеющую руку.

Беспамятство опять стало заволакивать взор умирающей. Руками она пыталась делать какие-то знаки, леди Ланди наклонилась к ней и разобрала еле внятный шепот:

— Воспитай ее не так, как воспитали меня. Пусть она будет гувернанткой. Пусть сама зарабатывает свой хлеб. Пусть не идет на сцену, не учится петь, не будет актрисой, как ее мать!

Голос ее прервался; секунду-другую она молчала, потом слабо улыбнулась и заговорила прежним девическим голосом с тем же давним выражением: — Поклянись, Бланш!

Леди Ланди поцеловала подругу и ответила, как тогда, в каюте парусника:

— Клянусь, Анни.

Голова умирающей упала на подушку, и она уже больше не подняла ее. В помутневших глазах вспыхнула последняя искра жизни и погасла. В тот же миг губы Анны опять дрогнули. Бланш приблизила ухо и опять расслышала ужаснувшие ее слова:

— Она так же, как я, Анна Сильвестр. Вдруг ее ожидает та же судьба?

6

Минуло еще пять лет. И жизнь трех джентльменов, сидевших в тот давний вечер за столом в доме Ванборо, стала являть признаки перемен, подчиняясь ходу времени и человеческим усилиям.