История величия и падения Цезаря Бирото - читать онлайн книгу. Автор: Оноре де Бальзак cтр.№ 42

— Торговля стала бы надежней, — заметил Лурдуа, — каждому пришлось бы хорошенько подумать, прежде чем заключить какую-либо сделку.

— Существующий закон не соблюдается, — с раздражением сказал Цезарь. — Из ста купцов более пятидесяти так расширяют торговые обороты, что на семьдесят пять процентов не могут покрыть свои обязательства или же продают товары на двадцать пять процентов ниже настоящей цены и этим подрывают торговлю.

— Господин Бирото прав, — поддержал Цезаря Молине. — Действующий закон слишком мягок. Банкрот должен выбрать одно из двух: либо полный отказ от своего имущества, либо бесчестие.

— Черт побери! — воскликнул Цезарь. — Если так будет продолжаться — купец скоро станет заправским вором. Пользуясь своей подписью, он может запускать руку в любую кассу.

— Вы не слишком-то снисходительны, господин Бирото, — заметил Лурдуа.

— Он прав, — сказал старик Рагон.

— Все несостоятельные должники подозрительны, — изрек Цезарь, раздраженный денежной потерей, ошеломившей его, как первый клич охотника ошеломляет преследуемого оленя.

В это время метрдотель принес ему счет от Шеве. Затем явился мальчишка из кондитерской Феликса, лакей из «Кафе Фуа», кларнетист от Коллине — каждый со счетом.

— Час расплаты, — с улыбкой заметил Рагон.

— Да, вы задали пир на славу, — сказал Лурдуа.

— Я занят, — заявил Цезарь всем посланцам, и они удалились, оставив счета.

— Господин Грендо, — обратился Лурдуа к архитектору, заметив, что тот складывает подписанный Бирото вексель, — проверьте и подведите, пожалуйста, мой счет; осталось только произвести обмер — о ценах ведь вы со мной уже условились от имени господина Бирото.

Пильеро посмотрел сперва на Лурдуа, потом на Грендо.

— Архитектор с подрядчиком договаривались о ценах, — шепнул он на ухо племяннику, — хорошо же тебя обобрали.

Грендо вышел, Молине последовал за ним и с таинственным видом обратился к архитектору.

— Сударь, — сказал он Грендо, — хоть вы меня слушали, но, видно, не поняли: желаю вам завести зонт.

Грендо охватил страх. Чем менее законен барыш, тем упорнее за него держатся: такова уж человеческая натура. Архитектор, не жалея времени, с увлечением изучал квартиру парфюмера, вкладывая в это все свои познания, трудов он потратил на десяток тысяч франков, но из-за собственного тщеславия продешевил; и подрядчикам не стоило поэтому больших усилий соблазнить его. Однако самый неотразимый аргумент — возможность поживиться — и хорошо понятая угроза повредить ему клеветою не так сильно на него подействовали, как высказанное Лурдуа соображение о деле с земельными участками в районе церкви Мадлен: Бирото, видимо, не намерен строить там дома, он попросту спекулирует на цене участков. Архитекторы и подрядчики столь же тесно между собой связаны, как драматурги и актеры: они друг от друга зависят. Грендо, которому Бирото поручил договориться о ценах, держал руку подрядчиков против буржуа. Поэтому трое крупных подрядчиков — Лурдуа, Шафару и плотник Торен — заявили, что он прекрасный малый и что работать с ним — одно удовольствие. Грендо стало ясно, что счета, в которых он имел долю, так же как и его гонорар, будут оплачены векселями, а старикашка Молине вселил в него сомнение в надежности этих векселей. И архитектор решил быть безжалостным, как и подобает художникам, людям беспощадным к буржуа. К концу декабря у Цезаря набралось на шестьдесят тысяч франков счетов. Феликс, «Кафе Фуа», Танрад и мелкие кредиторы, которым полагается платить наличными, по три раза присылали к парфюмеру. Подобные мелочи в торговом деле хуже катастрофы, они — ее предвестники. Когда убыток выяснен — размер бедствия определился, но паника не знает границ. Касса Бирото была пуста. Страх охватил парфюмера: за всю его деловую жизнь с ним ничего подобного еще не случалось. Как и все, кого не закалила долгая борьба с нуждой, Цезарь был слаб духом, и положение, столь обычное для большинства мелких парижских торговцев, привело его в полное смятение.

Парфюмер приказал Селестену разослать клиентам счета; но ему дважды пришлось повторить свое приказание, прежде чем старший приказчик исполнил его. Клиенты — как называли торжественно своих покупателей розничные торговцы (Цезарь также употреблял это выражение вопреки протестам жены, заявившей ему в конце концов: «Называй их как знаешь, пусть только платят») — клиенты были большей частью люди богатые, от которых никогда не приходилось терпеть убытков, но платили они по счетам, когда вздумается, и нередко оставались должны Цезарю до пятидесяти — шестидесяти тысяч франков. Младший приказчик взял книгу счетов и начал выписывать самые крупные из них. Цезарь побаивался супруги. Чтобы скрыть от нее уныние, в которое ввергнул его вихрь бедствий, он собирался выйти из дому.

— Добрый день, сударь, — сказал Грендо с развязностью, которую напускают на себя обычно художники, собираясь говорить о денежных делах, по их утверждению им совершенно чуждых. — Мне ни гроша не удалось получить по вашему векселю и приходится просить вас обменять его на звонкую монету. Я крайне сожалею, что вынужден на этом настаивать; но мне не хотелось бы обращаться к ростовщикам — настолько-то я смыслю в коммерции, чтобы понимать, что таким путем я подорву ваш кредит: поэтому в ваших же интересах...

— Сударь, — сказал опешивший Бирото, — говорите, пожалуйста, потише, вы меня просто ошеломили.

Вошел Лурдуа.

— Понимаете, Лурдуа... — обратился к нему Бирото, улыбаясь.

Но он тут же запнулся. Бедняга собирался было, посмеявшись над архитектором, простодушно попросить Лурдуа, — как это может разрешить себе уверенный в своей кредитоспособности купец, — взять вексель у Грендо; но, заметив мрачный вид Лурдуа, он ужаснулся своей неосторожности. Невинная шутка могла оказаться смертельной для его поколебавшегося кредита. Богатый купец в таких случаях берет свой вексель обратно и больше никому его уже не предлагает. У Бирото закружилась голова, словно он заглянул в разверзшуюся перед ним бездну.

— Дорогой господин Бирото. — сказал Лурдуа, увлекая парфюмера в глубь лавки, — обмер произведен, счет мой подведен и проверен, приготовьте мне, пожалуйста, к завтрашнему дню деньги. Я выдаю дочь замуж за молодого нотариуса Кротта, а ему подавай наличными: нотариусам векселей учитывать не полагается, да к тому же я никогда векселей не подписывал.

— Пришлите послезавтра, — гордо ответил Бирото, надеявшийся получить по счетам, — и вы, сударь, также, обратился он к Грендо.

— А почему не сейчас? — осведомился архитектор.

— Я должен рассчитаться с рабочими на фабрике, — ответил никогда прежде не лгавший Цезарь.

Бирото взял шляпу, собираясь выйти вместе с подрядчиком и архитектором. Но едва он переступил через порог, его остановили каменщик, Торен и Шафару.

— Сударь, — обратился к нему Шафару, — нам до зарезу нужны деньги.

— Ну, знаете ли, у меня ведь нет золотых россыпей в Перу, — заявил выведенный из терпения Цезарь, стремительно отходя от них. «Это неспроста! Проклятый бал! Все теперь считают меня миллионером! У Лурдуа был, однако, какой-то странный вид, — подумал он, — тут что-то неладно!»