Гордиев узел - читать онлайн книгу. Автор: Бернхард Шлинк cтр.№ 8

— Ты помнишь, как мы в прошлый понедельник ехали от Горда до Кадене? Я был в те минуты самым счастливым человеком на свете. Потом это чувство резко улетучилось — я вообще довольно малодушный человек; и то, что ты отказалась переехать ко мне, еще прибавило мне неуверенности в себе. А ведь ты как в воду смотрела: я еще не был тем, кем хотел быть и кого ты могла бы любить.

Георг и Франсуаза сидели за аперитивом. В доме был наведен порядок, стол накрыт, в духовке жарилась утка, в камине горели дубовые поленья, а кровать была застлана свежим бельем.

— За нас?

Она чокнулась с ним. Красное платье на молнии во всю длину, девчоночья заколка в волосах, волнующий запах.

— А известно ли вам, сударыня, что вы чертовски соблазнительны?

Она рассмеялась и протянула ему через стол руку для поцелуя.

— Платье старое, голову я не успела вымыть, а туалетная вода — это «Жиль Сандер», по-моему, запах у нее скорее горький, чем возбуждающий. Ну, расскажи наконец, где ты пропадал всю неделю. Я все ждала, что ты позвонишь или хотя бы приедешь за работой. А вместо этого шеф передает мне от тебя привет и приглашение и говорит какими-то загадками: мол, я не узнаю тебя в субботу. Так нечестно! — Она надула губки. — Хотя, конечно, я обрадовалась твоему привету, а еще больше — приглашению. Так почему я тебя не узнаю? Вот эти джинсы, например, мне знакомы с прошлой недели.

Георг встал:

— Разрешите представиться, мадемуазель. Георг Польгер, шеф, президент, директор бюро переводов «Морен» в Марселе, самого известного и престижного на огромной территории, от Авиньона до Канн и от Гренобля до Корсики. — Он поклонился.

— Что?.. Какой директор? Ничего не понимаю.

Георг принялся рассказывать. Он подробно описал мадам Морен, с ее белокурыми волосами, слишком ярким макияжем, слишком узкой юбкой и слишком нарочитой скорбью. Единственное, что в ней не было фальшивым, — это ее холодные, проницательные глаза и мертвая коммерческая хватка. Хорошо, что он пришел, сказала она, у нее уже есть предложения, но старые сотрудники, разумеется, имеют безусловное преимущество. Она назвала абсурдно высокую цену. Георг не дрогнул, повел себя как искусный дипломат, собрал в тот же вечер Криса, Изабель и Моник и, заручившись их поддержкой и согласием на продолжение сотрудничества, переночевал в Марселе и условился о встрече с Мермозом в Тулоне во вторник утром.

— Это было самое трудное испытание. Молодой менеджер, темно-синий костюм-тройка, очки в золотой оправе, холодный, как собачий, нос. К счастью, в ближайшие месяцы ему предстоит огромный объем работ, и он рассчитывал на Морена, но еще не знал о его смерти. А еще мне повезло в том, что он немного разбирается в деталях вертолета, который они там как раз разрабатывают. Ну, я ему и забил баки техническими терминами, которые засели у меня в голове за год благодаря последним переводам. Он тут же смекнул, что для его переводов ему необходим профессионал, то есть я. Работа на тех же условиях, что и с Мореном. Он, конечно, заговорил о пробных переводах, об «образцах рукописи», но для них главное — надежность текстов и соблюдение сроков. А это я им обеспечу.

— А мадам Морен?

— Ты помнишь Максима, адвоката из Монтелимара, с которым мы познакомились в Лионе? Так вот я позвонил ему и поинтересовался условиями приобретения подобных фирм на основе договора о ренте, и, когда я пришел к мадам Морен во второй раз и выложил свои козыри — что я уже обо всем договорился с Мермозом, — она спустилась с небес на землю и согласилась. Она будет получать двенадцать процентов от оборота в течение пяти лет. Мы вместе с ней просмотрели корреспонденцию ее мужа и дали объявления в газете для деловых партнеров Морена — о его смерти и о передаче фирмы. Во вторник были похороны; я, конечно, рядом с безутешной вдовой; в пятницу приехал Максим и составил договор, тем временем поступили первые заказы от Мермоза, и вот сегодня утром я наконец вернулся из Марселя в Кюкюрон.

— Ты рядом с безутешной вдовой… И когда вы поженитесь?

— Ну-ну, не болтай ерунду! — Георг испытующе посмотрел на Франсуазу: что это — ревность или просто юмор? — Черт побери, утка! — Он понесся в кухню и полил соком шипящую коричневую корочку.

Франсуаза сидела за столом и задумчиво играла ножом и вилкой.

— Значит, ты теперь переедешь в Марсель? Я… я тут подумала… Ах, иди сюда, малодушный любовник!

Она усадила его к себе на колени, обняла за талию и положила голову ему на грудь. Потом посмотрела на него снизу вверх:

— Я подумала о нас с тобой…

Он опять увидел у нее над бровью ямочку.

— Ты все еще думаешь…

— Нет. Не смейся. Я серьезно. Ты спросил меня, перееду ли я к тебе, и я подумала: я так быстро не могу, мне нужно какое-то время. Но потом, когда я не видела тебя целую неделю… не чувствовала тебя, не касалась тебя, я подумала… Послушай, ты мог бы и помочь мне! Ты же знаешь, что я хочу сказать. А ты сидишь тут у меня на коленях как оловянный солдатик и молчишь как рыба…

Георг продолжал сидеть как оловянный солдатик и молчать как рыба, весело глядя на нее.

— Если ты останешься здесь и у тебя найдется стаканчик для моей зубной щетки… если ты расчистишь место для моих тряпок у себя в шкафу, выделишь мне стол и полку… Нет, моя квартира останется при мне, но я готова проводить здесь много времени — такой вариант тебя устраивает?

Георг никогда еще не был так счастлив, как в следующие несколько месяцев.

Франсуаза переехала к нему в конце марта. Весна вдруг взорвалась жарким многоцветьем и превратилась в лето. Сад никогда еще не был в эту пору таким пестрым, дни — такими яркими, а ночи — такими теплыми. Когда в июне началась жара и все вокруг пересохло, Георг вместо пыльной суши видел матовый блеск. Франсуаза заметно похорошела, она загорела, и кожа ее стала нежной и блестящей. Она поправилась, формы ее округлились и стали более женственными. Георгу это нравилось.

Работа и курсирование между Марселем и Кюкюроном временами становились невмоготу. Но он справлялся. Четыре дня в неделю в девять утра появляться в конторе, распределять работу между Крисом, Изабель и Моник, просматривать их переводы, переводить самому, соблюдать сроки выполнения заказов, сохранять старых заказчиков, находить новых, инсталлировать программы по обработке текстов.

В конце апреля к нему приходил сотрудник политической полиции, интересовался, откуда он родом, расспрашивал о его учебе и работе в Германии, о лицах и учреждениях, могущих охарактеризовать его, о привычках и политических взглядах, дал ему подписать заявление о том, что он не возражает против того, чтобы соответствующие компетентные органы запросили информацию о нем в Федеральной службе защиты Конституции Германии. В мае от Мермоза пришло уведомление о том, что проверка его данных контрразведкой завершена и что теперь начнут поступать секретные материалы, право переводить которые имеет только он сам. После этого работы стало вдвое больше; теперь ему и по субботам и воскресеньям приходилось корпеть над чертежами и описаниями, диаграммами производственных и технологических процессов. Он справлялся и с этим.