Роковая перестановка - читать онлайн книгу. Автор: Барбара Вайн cтр.№ 62

После этого Зоси сделала странную вещь, хотя, возможно, и не такую уж странную, если знать ее. Она надела кольцо на мизинец, обхватила Вивьен за шею и крепко стиснула ее в объятиях. Вивьен тоже обняла ее, и от ее испачканных в муке рук на бледно-голубой майке Зоси остались следы.

— В чем дело, солнышко?

— Не знаю, просто я иногда так забавно себя чувствую, будто я не человек, будто я тень или опавший лепесток, который скоро выметут. Когда я надела кольцо, я ощутила себя более реальной; я стала человеком, который носит кольцо.

Эдам ненавидел ее за такие разговоры. Он казался самому себе брошенным — ведь Зоси повисла на шее у Вивьен, а не у него.

— Считается, — сказал он, — кольца делают того, кто их носит, невидимым, они не обнаруживают его.

Зоси будто съежилась. Она отстранилась от Вивьен, опустила руки, собрала кисти в некое подобие кулачков, как животное, которое втягивает когти.

— Я же не невидимая, правда? — Она переводила взгляд, неясный и странный, с Эдама на Вивьен и обратно. — Вы же видите меня, да? Скажите, что видите.

— Не дури, — грубо бросил Эдам. — Естественно, мы тебя видим.

Вивьен произнесла его имя с предостережением в голосе.

— Зоси, любимая… — начал он.

— Я твоя любимая?

Его смутило, что она вот так разговаривает с ним на глазах у Вивьен. Получалось, как в присутствии его матери.

— Ты же знаешь, что да.

— Если бы я ушла, ты бы заявил в полицию? Ты бы искал меня?

Зоси всегда возвращалась к этой теме.

— Если бы ты рассказала мне, где живет твоя чертова мать, мы бы поехали туда, нашли бы ее и выяснили правду.

— Когда-нибудь я так и сделаю, обязательно сделаю.

— А пока, — сказал он, — мы поедем в Лондон. Уже начало второго, и если мы сейчас не выедем, то опоздаем.

— Я готова, — произнесла она, — уже иду.

Эдам как сейчас видел это крохотное колечко на ее крохотном пальчике, золотую «косичку». Наверное, это кольцо детское, тогда сказал он ей, наверное, его сделали для ребенка.

— Все верно. Его заказали для меня, когда я была маленькой. Я его носила на больших пальцах.

Мысль о том, что у нее могут быть большие пальцы, рассмешила его. Она сняла кольцо и показала ему выгравированную на внутренней стороне «З».

— Значит, тебя действительно так зовут? А я-то сомневался.

Зоси села рядом с Эдамом, обеими руками обняла его за шею и положила голову ему на плечо. Это было прекрасно («И если нам повезет встретить друг друга — это прекрасно; если же нет — ничего не поделаешь»), только он не очень хорошо водил машину, поэтому не мог отвлекаться. Правую руку она положила между ним и спинкой сиденья, ему на шею, другую, с кольцом, — к себе на колени. Именно на колени, потому что она была в юбке, он впервые видел ее в юбке. Юбка была с запахом, в бело-голубую клетку. Наверное, это была не юбка, а занавеска, найденная ею где-то. В этом наряде она выглядела старше и совсем не походила на симпатичного мальчишку. Эдам занимался с нею любовью всего два часа назад, но ее гладкие коричневые бедра, ее пальцы в его волосах вызвали у него желание съехать на поле и затащить ее в заросли, туда, где цвел клематис и где уже отцвел высокий тростник.

Стояла жара, изнуряющая, но не такая, как раньше. Эта жара была влажной, от нее на теле тут же выступал пот и становилось тяжело дышать. Вокруг масса воздуха, а тебе его не хватает, ты глотаешь его открытым ртом. Горизонт терялся в туманной голубизне. Не надо было обладать квалификацией метеоролога, чтобы предсказать, что продолжительная ясная и сухая погода заканчивается. Все окна «Юхалазавра» были открыты, но густая жара все равно обступала со всех сторон. Когда ее рука соскользнула с его шеи, он понял, что она заснула. Как же она доверяет ему, подумал Эдам. А вот он не смог бы никому доверить управление машиной и заснуть рядышком, на пассажирском сиденье.

Эдам выехал на А13, а Зоси все спала, и дыхание у нее было по-детски легким и нежным. На мгновение он задумался о словах, о двух словах, которые никто не может правильно написать — десикантный и иризирующий, даже самые грамотные не могут написать их, — а потом его мысли снова вернулись к Зоси, и он, как часто бывало, задался вопросом: а любит ли она его? Нравится ли ей быть с ним или, отвечая ему, она преследует какую-то тайную цель? Как это понять? Интересно, спросил себя Эдам, возможно ли, чтобы Зоси играла в эту игру, потому что хочет, чтобы он продолжал любить ее, хотя сама не испытывает к нему никакой любви?

Эдам въехал в Лондон по Форест-роуд, через Уолтемстоу и Тоттенхем. В воздухе пахло маслом, копотью и стоячей водой. К этому моменту Зоси уже проснулась и, глядя в окно, сказала, что никогда раньше не бывала на этих уродливых северо-восточных окраинах. В те дни о бунтах и слыхом не слыхивали, были только давние проблемы Ноттинг-Хилла да периодические драки на футбольных матчах. У Зоси на коленях лежал открытый дорожный атлас, и она недоумевала, куда подевались все водохранилища (она называла их озерами), парки и открытые площадки, обозначенные на карте, ведь за окном только здания, окутанные серой дымкой.

Около Старой церкви Хорнси он поехал прямо, вверх по Масуэлл-Хилл в сторону Хайгейт-Вуд. Если бы в ту поездку они оказались поблизости от Арчдьюк-авеню, где он живет сейчас, потом ему и в голову не пришло бы покупать там дом. Но они не оказались, — поэтому ни дом, ни улица, на которой он стоит, не напоминали ему о той поездке. О ней напомнила только серая каменная башня и новость о бунтах вдоль пути, по которому они тогда следовали.

Эдам взял тележку, вошел в магазин и с отстраненным видом побрел между полками.

* * *

То был не их Эван, а его младший брат. Их Эван умер. Руфусу казалось, что его противники быстрым потоком исчезают в никуда — сначала Белла, теперь старый антиквар.

— Я всегда был рядом, — вежливо сказал он Руфусу. — Мы были партнерами. Вряд ли мы с вами встречались; дело в том, что именно мой брат ездил по округе и скупал вещи, а я занимался магазином.

Руфус вернулся в Нунз, как это ни абсурдно, испытывая облегчение и мечтая выпить. Естественно, о выпивке не может быть и речи — ему еще ехать домой, а это семьдесят или восемьдесят миль. Он закурил. На месте этих людей, подумал он, на месте человека-коипу, инспектора по счетчикам, фермера или почтальонши он пошел бы в полицию и добровольно выложил бы всю имеющуюся у него информацию. Руфус считал бы это своим долгом и радовался бы, что исполняет его. Впервые он увидел себя, Эдама, Шиву, Вивьен и Зоси такими, какими, вероятно, их видели местные — сумасбродными, безответственными, странно одетыми или полураздетыми, гоняющими на грязной развалюхе, обкуренными, чуть ли не хиппи. Рассказать о таких полиции — милое дело. Если они помнят. Если они увидели связь.

На той стороне деревни, что была ближе к Хадли, стояли четыре дома «Садовой окраины Хемпстеда». Сейчас они казались значительно меньше, чем тогда. Десять лет назад он не заметил названия маленького переулка — Фер-Клоуз. От улицы его отделял полукруглый газон, на котором росли четыре или пять чахлых деревца, практически палки без ветвей. Руфус поехал по Фер-Клоуз и обнаружил, что не может вспомнить, перед каким из гаражей на площадке они видели машину «Вермстроя». Перед одним из тех двух в центре, решил он, но перед каким именно не знал. Не смог он вспомнить, и как выглядел человек-коипу. Руфус видел его только раз, причем мельком, когда лежал на террасе, а человек-коипу шел вдоль дальнего берега озера; их разделяло расстояние ярдов в двести.