Интимный дневник «подчиненной». Реальные «50 оттенков» - читать онлайн книгу. Автор: Софи Морган cтр.№ 17

Когда он остановился, чтобы провести ногтями, а затем зубцами расчески по пылающим красным отметинам на моем заду, единственным, что я понимала, было то, что лицо и еще одно место у меня были мокрыми. Он резко повернул меня и провел рукой мне между ног, пока я стояла перед ним на подгибающихся ногах. Посмеиваясь, он засунул палец мне в рот, чтобы я его облизала дочиста, и сказал, что, несмотря на все мои слезы и нытье, я слизываю доказательство того, что мне нравится, когда со мной обращаются подобным образом. Я вспыхнула, слизывая свои выделения. Я ненавидела его самодовольство и то, что он был прав.

Когда его палец стал чистым, он приказал мне раздеться и, когда я сняла с себя все, толкнул меня на колени и начал терзать мои соски. Я сжала зубы, чтобы не закричать от боли. Наконец он устал от этой игры и снял брюки. Я набросилась на него, как умирающая от голода.

Но он хотел все держать под контролем. Он запустил пальцы мне в волосы и начал задавать свой темп, не обращая внимания на то, что делает больно и я едва могу дышать, когда он дергает меня вверх и вниз. Внезапно его руки сжались, и он оттолкнул меня от паха.

– Я не буду кончать тебе в рот.

Я посмотрела на него в замешательстве.

– Я кончу тебе на грудь. И как только я это сделаю, ты ляжешь на спину на кровать и я сделаю то, с чем ты пристаешь ко мне целый день. Я разрешу тебе кончить. Но… Если хоть капля спермы упадет на постель, я сразу остановлюсь. Ты оденешься и уйдешь домой мокрая, хнычущая и неудовлетворенная. Ясно?

Я закивала головой, внимательно наблюдая, как его рука движется вверх и вниз по члену. А затем он кончил, и длинные молочные струи попали мне на грудь и на живот. Отступив назад, он улыбнулся.

– И чего ты ждешь?

Я аккуратно перебралась на кровать, задохнувшись от пульсирующей боли, когда мой зад коснулся постели.

– Болит?

Я кивнула, поскольку притворяться смысла не было.

Он вновь улыбнулся, взял меня за запястье и подтянул так, чтобы я смогла держаться за изголовье кровати.

– Как не стыдно. И помни, что произойдет, если упадет хотя бы капля.

Он провел рукой по внутренней части моего бедра, и я затрепетала.

– У меня такое чувство, что ты не хочешь уйти домой ни с чем.

Затем он стал трогать меня пальцами, и я забыла обо всем на свете. Он пробегал пальцами между ног, а затем они проникали глубоко в меня. Он делал это неустанно, держа большой палец на клиторе. Я стонала и вскрикивала от наслаждения, испытывая пронизывающую боль каждый раз, когда мой зад дотрагивался до простыни. Я одновременно испытывала боль и наслаждение, унижение и сама страсть слились воедино, мои стоны разрывали тишину.

Том на секунду остановился и немного отошел, чтобы посмотреть на меня. Взгляд его был пристальным. Я вспыхнула, представив, как я выгляжу, лежа с раздвинутыми ногами и умоляя дать мне кончить. Потом я поняла, что он проверял, не попали ли капли на простыню в то время, когда я корчилась.

Я была в отчаянии. Я хотела пошевелить руками, но его окрик остановил меня. Долю секунды мы смотрели друг на друга. Мои зрачки явно сузились, когда я поняла, что это значит; его глаза заблестели и губы растянулись в усмешке над тем, как я отреагировала на то, что мне придется сделать, если я хочу испытать оргазм.

Кого я обманываю? Какие «если»? Еще до того, как мой мозг успел переварить то, чего он ждал от меня, и ответить на вопрос, смогу ли я это сделать, я уже двигалась. Я неловко изогнулась на кровати, и каждая ее неровность, задевая рубцы, заставляла меня хватать воздух. При резком движении, видя, как капля неумолимо скатывается с округлости моего бедра, заставляя меня паниковать, я так ударилась задом о кровать, что вскрикнула. Но я продолжала двигаться, в то время как он наблюдал за моими тщетными попытками пренебречь силой тяжести.

Наконец, он сжалился:

– Если тебе неудобно, можешь использовать руки.

Ну, спасибо. Отчаявшись, я вытянула руки вдоль грудной клетки и груди, пытаясь удержать его сперму, жадно облизывая пальцы, прежде чем опять дотронуться до моей блестящей и обильно орошенной груди. Это ему, похоже, понравилось – и на том спасибо, – поскольку он вновь запустил в меня пальцы.

Я будто плыла в разных потоках. Наслаждение от его рук и пальца, который постоянно был на клиторе, и острая боль, когда я извивалась и мой зад касался кровати. Столь противоположные чувства и отчаянные попытки ничего не пролить привели к тому, что я испытала оргазм далеко не сразу, хотя была доведена до крайности. Достаточно сказать, что я просто умирала от желания к тому времени, когда потребность в оргазме превзошла мои страхи нарушить его запрет.

Когда я кончила, оргазм длился долго, мои стоны и крики звенели у меня в ушах. Я еще долго дрожала всем телом от пережитого. Он погладил меня по плечу, когда конвульсии утихли, и вид Тома, полностью одетого, послужил мне напоминанием о том, что даже я иногда его недооценивала. Это также был один из самых запоминающихся походов по магазинам, которые я когда-либо совершала и когда, как это ни странно, я так ничего и не купила.

Это был мой первый настоящий опыт в отношениях Господина и подчиненной, который не был связан исключительно с болью, но включал также потерю достоинства и контроля. К своему удивлению, я поняла, что именно эти моменты заставляют меня краснеть от смущения, что является для меня настоящим вызовом. Мой болевой порог позволял мне выдерживать грубую силу, но о психологической стороне унижения я помнила гораздо дольше, чем о синяках. И когда я внезапно вспоминала об этих моментах, я испытывала смешанное чувство смятения и возбуждения наряду со смущением. Временами было трудно понять, что именно меня заводит; я воспринимала это еще острее, когда ситуация становилась менее напряженной и уровень адреналина падал, а я оставалась с осознанием того, что позволяла с собой делать и до чего дошла. Это было страшно интересно, но временами беспокоило: как узнать, где проходит грань? Как определить, не зашла ли я слишком далеко?

Это был мой первый опыт в отношениях Господина и подчиненной, который не был связан с болью.

Проблема мазохистов в том, что в конечном итоге, если доминирующий партнер не является завзятым садистом, наказания в обычном смысле этого слова вовсе не являются средством устрашения.

Понимаю, это звучит иронично. Хотя бы потому, что речь идет не о наказаниях в обычном смысле этого слова. Я не упрямый ребенок и не собака, которая нуждается в дрессировке, и мне было бы очень некомфортно с тем, кто считает такие наказания приемлемой частью отношений – каждому свое, и я считаю, что если оба партнера довольны, значит, это их устраивает, но лично мне это не подходит. К тому же я забывчива, неуклюжа и очень, очень упряма – если бы кто-нибудь решил меня перевоспитать, то, во-первых, для меня это время было бы далеко не лучшим, а во-вторых, к концу процесса я бы совсем отупела и перестала походить на себя.