Моя мужская правда - читать онлайн книгу. Автор: Филип Рот cтр.№ 32

— «Да». — «Я всем расскажу, кто ты такая!» — «Ну и кто же я такая?» — «Жидовка из Бронкса! Почему ты скрываешь это? Шило в мешке не утаишь, лживая сука!» Мнение родни на свой счет я воспринимаю с не меньшим безразличием.) Читая повести, я не сопоставляла себя ни с кем. Сама мысль о том, что ты можешь писать обо мне, представляется совершенно невозможной. Тебе неинтересно нормальное существование, оно тебя не вдохновляет. Твой талант и твои интересы столь же далеки от него, как одинокий астероид, затерянный в глубинах космоса. Честное слово, мне нравится все, написанное тобой (и обе-новые повести, если не брать в расчет душевное состояние автора, отразившееся в них). Но ты не создал (и не создашь) ничего похожего на Китти и Левина, потому что твоя фантазия — рука об руку с твоей жизнью — устремлена совсем в другую сторону.

1. Попутное соображение («Накликивающий беду»): никогда не слышала, чтобы кто-то вскрыл вены консервным ножом. Тошнотворно даже представить. Не понимаю, почему выбран именно такой способ. Или я упустила при чтении какие-то детали?

2. Праздное любопытство: Морин правда была изнасилована собственным отцом? Она никогда не производила на меня впечатления женщины, испытавшей подобное.

3. Что последует за «правдивым повествованием»? Рифмованная героическая сага? Совет: не эксплуатируй скважину слишком интенсивно. Пожалей себя (надеюсь, эта фраза имеет для тебя хоть какой-либо смысл) и ЗАБУДЬ. Шагай вперед! Пыль-пыль-пыль-пыль — от шагающих сапог!

P. S. Вкладываю в конверт два приложения, которые, возможно, пойдут тебе на пользу. Если рассматривать их как одно целое, создастся некий стереоскопический эффект, и видно то, что ускользает при одномерном взгляде (это относится и к творчеству, и — шире — к судьбе). Приложение № 1 — письмо, адресованное мне Лэйном Кутеллом; ему двадцать четыре года, он недавно стал заместителем редактора «Мостов». Симпатичный, самонадеянный, иногда — блистательный. Лэйн с женой как-то были приглашены к нам на ужин; тут-то я и подсунула ему твои повести. Он сказал, что не пожалел бы ничего (кроме денег, которых нет) ради разрешения на публикацию. При некоторых, впрочем, оговорках. Я указала Лэйну на необходимость обсудить все вопросы непосредственно с тобой. Хотелось бы знать, как отнесется разумный молодой человек к нынешнему образу жизни почтенного автора! Приложение № 2 написано Френсис Кутелл, женой Лэйна. Она заведует редакцией вышеупомянутого журнала. Хрупкая, изящная, хорошенькая. Двадцать три года. Много думает о возвышенном. Как ты сам поймешь из приложения, она заочно уже немножко без ума от тебя. Заметь, что Френсис отнеслась к повестям иначе, чем ее муж. Этот факт свидетельствует о том, что искусство может воздействовать на людей по-разному. Как и супружество.

№ 1

Дорогая Джоан! Как вы знаете, меня не привел в восторг первый роман вашего брата, сделавший его знаменитостью. Я считал (и считаю), что это слишком сконструированная книга, сконструированная по всем правилам, не подкопаешься. К ней нет претензий с точки зрения формы. Пронизывающая роман идея о Традиционных Нравственных Устоях Еврейской Семьи (все пять слов — с большой буквы) тоже, очевидно, не может быть подвергнута критике. «Еврейский папа» — произведение весьма талантливого студента, усидчивого, знающего толк в сюжетостроении и одержимого мыслью о том, что литература — средство для воцарения всеобщей справедливости и повышения интеллектуального уровня общества; мне эта книга кажется неким реликтом пятидесятых. Тема Авраама и Исаака, усиленная обертонами Кьеркегора [76] , как бы погружает (если можно так выразиться) в дух и атмосферу английских владений, расположенных на дальних подступах к Гималаям. Новые повести демонстрируют рост литературного мастерства и новый взгляд на вещи, лишены морализаторства и менторства, которые обуревали (несмотря на молодость) автора «Еврейского папы». Более того: «Молодо-зелено» — прямая полемика с романом, полемика открытая и незамаскированная. Мы имеем дело с откровенной социальной сатирой, усиленной тем, что я назвал бы мягким порно, не имеющим ничего общего с безнравственностью де Сада [77] или эротикой Тэрри Сауверна [78] . По отношению к роману первая повесть — не что иное, как богохульство. И, честно говоря, автора, переросшего нравоучительность и ложную «правильность», решительно порвавшего с зашедшей в тупик традицией, можно только поздравить от всего сердца. С «Накликивающим беду» дело обстоит не так просто (к тому же, на мой взгляд, по чисто литературным критериям вторая новелла слабее). Поначалу автор продолжает полемизировать с «Еврейским папой» — то есть с самим собой. И пока мы воспринимаем связь Цукермана и Лидии — ненормальной, фригидной, непоследовательной, мрачной истерички — как аллегорическое описание отношений Тернопола с его Музой, рассказ заинтересовывает, даже захватывает. Пока Цукерман олицетворяет собой все то, что породило «Еврейского папу», к «Накликивающему беду» нет особых претензий; но как только Натан становится комком нервов, корчащимся от раскаяния, и начинает взывать к милости читателя, прибегая к расплывчатым экивокам и многословным оправданиям, произведение теряет прежний темп и смысл, становится не просто нудным, но занудным, и нельзя отделаться от мысли, что доставшийся автору талмудистский склад ума взял все-таки верх над раскрепостившимся было талантом. Однако, несмотря на все мои замечания, «Накликивающего беду» и «Молодо-зелено» следует опубликовать вместе — они, несомненно, образуют своеобразную дилогию нового Тернопола, которого мы до сей поры еще не знали: понявшего, что никто и ничто не может быть изменено литературой к лучшему, покончившего с европейской сентиментальностью, благородной печалью, тягой к литературным памятникам и культурным шедеврам, осознавшего случайность, немотивированность и некоторую несерьезность повседневной жизни. Если новая Муза вашего брата — все-таки Шерон Щацки, то кабачок цуккини — волшебная палочка, и нас может ждать еще много по-настоящему увлекательного. Лэйн.

№ 2

Джоан! Всего несколько слов — и только потому, что рассказ, так понравившийся Л., кажется мне воплощением самодовольной порочности и раздражает до бешенства, тем более что написан так умно и обаятельно. Садистская гнусь, и я молю Бога (в самом деле), чтобы «Мосты» не печатали этой мерзости. Искусство вечно, жизнь небольшого журнала коротка, а подобная публикация может сделать ее еще короче. Я скрежещу зубами, вспоминая, как Цукерман поступил с провинциальной студенточкой — использовал и говорит, покровительственно похлопывая по плечу: ты мне не пара, никогда не была парой и парой не будешь, катись отсюда! Почему, собственно? Потому что он специализируется на английском языке и литературе? Тоже мне, причина для гордости! Неужели автор похож на своего героя? Более жестокой и бессердечной прозы я, право слова, не читывала. И подумать только, что «Накликивающий беду» написан тем же пером! Я не могу согласиться с хладнокровным анализом Л. — хотя бы из-за его хладнокровия. Меня история о пятидесятых просто потрясла. Она печальна, безысходна — но великолепна. Я преклоняюсь перед человеком, который сумел ее написать. Тут все — правда, все — достоверность и всех жалко до слез. Лидия, Моника, Юджин запомнятся мне, наверное, навсегда. Я (читатель) в них поверила, вот что главное. И Цукерман тут совсем другой: умный, симпатичный, самоуглубленный. В общем, они мне интересны — хоть кое-кто и вызывает отвращение. Наверное, дело в том, что интересна сама жизнь — хоть и отвратительна иногда. Вот так-то. Ваша Франки.