Оливия Киттеридж - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Страут cтр.№ 52

Керри Монроу, одна из двоюродных сестер Марлен (несколько лет назад у нее были неприятности с законом, и Марлен ее выручила, взяла к себе в дом и дала работу в своем магазине), стоит позади Марлен, скользкая как змея, черноволосая, в черном костюме и черных очках. Она кивает Эдди-младшему, и он подталкивает мать к машине, помогает ей усесться. Те, что едут на кладбище — в том числе и муж Молли Коллинз, — тоже рассаживаются по машинам, включают фары посреди ясного, солнечного дня, ждут, чтобы тронулся катафалк, а за ним и черный автомобиль с остальными членами семейства Банни. Все это стоит чертову уйму денег, думает Оливия, направляясь к своей машине вместе с Молли Коллинз.

— Немедленная кремация, — произносит Оливия, ожидая, пока Молли высвободит ремень безопасности из путаницы собачьих шерстинок. — Никаких излишеств. От двери до двери. Приедут сюда прямиком из Белфаста и заберут вас без всяких хлопот.

— О чем это вы?

Молли поворачивается лицом к Оливии, и Оливия чувствует запах, идущий изо рта этой женщины, от зубных протезов, которые та носит с незапамятных времен.

— Они себя не рекламируют, — продолжает Оливия. — Никаких излишеств. Я говорила Генри, что мы воспользуемся именно таким комплектом, когда время настанет.

Оливия выезжает с парковки и направляется вниз по дороге, ведущей к дому семейства Банни: он стоит довольно далеко, в самом конце мыса. Она сама предложила поехать с Молли домой к Марлен, чтобы помочь накрыть на стол, разложить сэндвичи: таким образом ей удалось избежать поездки на кладбище. Видеть, как опускают гроб в могилу, и всякие другие дела, — она вполне может обойтись без этого.

— Ну что ж, во всяком случае, погода сегодня хорошая, — говорит Молли, когда они проезжают мимо дома Буллоков, что стоит на углу. — От этого немного легче становится, как мне кажется.

И это правда: солнце сияет вовсю, небо за красным амбаром Буллоков ярко-голубое.

— Значит, Генри все-таки может что-то понимать? — спрашивает Молли несколько минут спустя.

Этот вопрос для Оливии — будто кто-то швырнул буек от верши для омаров и удар пришелся ей прямо в грудь. Но она отвечает просто:

— Да, я думаю, в какие-то дни может.

Оливия сердится, однако не потому, что приходится лгать. Это сам вопрос почему-то ее рассердил. И в то же время ей очень хочется рассказать старой женщине, так глупо усевшейся подле нее, как она на прошлой неделе взяла пса с собой, ведь погода была такая теплая, и как она вывезла Генри на парковку и пес лизал ему руки.

— Не представляю себе, как вы все это делаете, — тихо говорит Молли. — Ездите туда каждый день! Оливия, вы просто святая.

— Вряд ли меня можно назвать святой, и вы прекрасно это знаете, — возражает Оливия, но теперь она так сердита, что способна потерять управление и съехать с дороги.

— Интересно, что Марлен собирается делать насчет денег? — говорит Молли. — Вы не возражаете, если я приоткрою окно? Я действительно считаю, что вы святая, Оливия, но — только не сочтите за обиду — в машине немного попахивает собакой.

— За обиду не сочту, могу вас заверить, — отвечает Оливия. — Открывайте все окна, какие пожелаете.

Она свернула на Элдридж-роуд, и это было ошибкой: теперь ей придется проехать мимо дома, где раньше жил Кристофер. Почти всегда она специально выбирает другой путь — по старой дороге вниз к заливу, но сейчас она оказалась тут и намерена отвернуться, демонстрируя равнодушие.

— Страховка жизни, — произносит Молли Коллинз. — Кузина Керри… Она кому-то рассказывала, что Эд был застрахован, и еще, я думаю, Марлен их магазин продаст. По всему видно, что это Керри вела их дела весь последний год.

Уголком глаза Оливия замечает, что передний двор беспорядочно заставлен машинами, и поворачивает голову вроде бы затем, чтобы поглядеть сквозь ели и сосны на воду залива, однако остаточный образ захламленного двора не покидает ее мыслей: ах, каким же красивым прежде был этот дом и все вокруг него! Сирень у задней двери сейчас, должно быть, покрыта мелкими тугими почками, форзиция у окна кухни, наверное, вот-вот распустится… если только эти бесчувственные люди, живя там по-свински, ее не поломали. Зачем покупать красивый дом и заваливать его разбитыми машинами, поломанными трехколесными велосипедами, пластиковыми бассейнами и опорами для качелей? Зачем вообще делать такое?

Они одолевают гребень холма, где растут лишь кусты можжевельника и черники; солнце над заливом такое яркое, что Оливия опускает противосолнечный козырек. Проезжают мимо кафе Муди «Марина» и вниз в небольшую балку, где стоит дом Банни.

— Надеюсь, я не потеряла ключ, который мне Марлен дала, — говорит Молли Коллинз, роясь у себя в сумке. Когда машина останавливается, Молли с торжеством поднимает в руке ключ. — Проезжайте подальше вглубь, Оливия, — советует она. — Тут будет полно машин, когда все с кладбища вернутся.

Молли Коллинз преподавала домоводство в той же школе, где Оливия преподавала математику, и даже в те времена любила всеми командовать. Однако Оливия послушно проезжает подальше вглубь.

— Скорее всего, ей надо будет продать магазин, — повторяет Молли, когда они направляются к боковому входу в большой старый дом семейства Банни. — Зачем ей брать на себя всю эту головную боль, если нет необходимости? — А уже войдя на кухню и оглядывая все вокруг, она продолжает вслух размышлять: — Может, ей и этот дом надо будет продать.

Оливии, которой никогда не приходилось здесь бывать, дом кажется каким-то усталым. И дело не столько в том, что не хватает нескольких плиток на полу у печки или что часть стойки вздулась пузырями по краю. В доме просто самый воздух пропах истощением. Умиранием. Нет, не умиранием. Как бы то ни было, он тебя изнуряет. Оливия заглядывает в гостиную, где большое окно смотрит на океан. Здесь очень многое требует заботы. С другой стороны, ведь здесь Марлен дома, здесь ее домашний очаг. Разумеется, если Марлен продаст дом, Керри, которая живет в комнате над гаражом, придется отсюда выехать. Паршиво, думает Оливия, закрывая дверцу шкафа, где они повесили свои пальто, и возвращаясь на кухню. Керри Монроу несколько лет тому назад положила глаз на Кристофера, учуяла кое-какие денежки в той практике, что он себе завел. Даже Генри счел необходимым предупредить сына, чтобы был настороже. «Не волнуйтесь, — успокоил их Кристофер. — Она не в моем вкусе». Что довольно смешно звучит, если теперь подумать. «Можно лопнуть со смеху, ха-ха… шмяк!» — произносит она, ни к кому не обращаясь, и идет назад в кухню, где, постучав костяшками пальцев по столу, говорит:

— Дайте мне работу, Молли.

— Посмотрите, есть ли в холодильнике молоко, и разлейте его по этим молочникам. — Молли надела фартук с нагрудником — видимо, отыскала его где-то здесь, на кухне. А то, может быть, принесла его с собой. Так или иначе, она, кажется, уже чувствует себя здесь как дома. — Ну-ка, Оливия, скажите мне. Я давно хочу вас спросить. Как поживает теперь Кристофер?

Молли расставляет по столу тарелки очень быстро, словно в карты играет.