Львы Аль-Рассана - читать онлайн книгу. Автор: Гай Гэвриэл Кей cтр.№ 122

Это было так трудно осмыслить. Поразительно трудно. Альвар долго ехал молча.

— Вы считаете, что король Рамиро тоже так думает?

— Понятия не имею, что думает король Рамиро.

Ответ был дан слишком быстро. Альвар понял, что ему не следовало спрашивать. Беседа была окончена. А никто из остальных не был склонен к разговорам.

Тем не менее он продолжал размышлять об этом. У него было время подумать, пока они ехали на запад по весенним полям. Но ничего толком он не придумал.

Что произошло с тем залитым солнцем миром, о котором мечтаешь ребенком, когда ты только и хочешь добыть частицу той славы, о которой говорил Родриго, сыграть достойную роль в битве львов и иметь право на гордость?

Битва львов. Детские мечты. Как это согласуется с тем, что сделали люди из Вальедо в Орвилье прошлым летом? Или с Веласом бен Исхаком — самым лучшим из всех известных Альвару людей, — который умер на камнях Рагозы? Или что они сами сделали с отрядом из Халоньи в той долине к северо-западу от Фибаса? Снискали ли они там славу? Есть ли хоть малейшая возможность утверждать это?

Он продолжал носить прохладную, свободную одежду Аль-Рассана. Хусари так и не снял своей кожаной вальедской шляпы, жилета и штанов. Альвар не понимал, почему, но для него это имело значение. Возможно, не получая настоящих ответов, мужчины больше нуждаются в своих символах?

Или, возможно, он действительно слишком много времени тратит на подобные мысли, что не подобает солдату. Он видел, что Капитан тоже ведет внутреннюю борьбу, и ему становилось немного легче. Но это ничего не решало.

Стоя на вершине холма к востоку от Фезаны, в Аль-Рассане, и наблюдая за облаком пыли, поднятой конями его соотечественников, за несколько минут до того, как впятером они двинулись вниз, к городу, Альвар де Пеллино решил, что достичь славы в ослепительном блеске ее чистоты очень трудно, практически невозможно.

А потом, в тот же вечер, он все же стяжал себе славу и определил свое предначертание, словно выжженное клеймом в пылающем небе.

Аммар взял на себя командование, когда они приблизились к Вратам Крепостного Рва. Джеана уже наблюдала это раньше: во время рейда у Фибаса они с Родриго непринужденно передавали друг другу руководство, когда менялась ситуация. Она осознала теперь, что в этом одна из причин ее боли: какая бы близость ни возникла между ними, какое бы молчаливое понимание ни перебросило мост через пропасть двух миров, теперь все это рухнет.

После вторжения армии джадитов в Аль-Рассан никаких сомнений не оставалось. Они оба понимали это. Никто ничего не сказал на холме, пока они смотрели на пыль, но все это знали. Они прискакали сюда, чтобы спасти ее родителей, а после? После наступит конец тому, что началось в тот осенний день в Рагозе, во время символического боя у городских стен.

Ей хотелось поговорить с Аммаром. Ей необходимо было поговорить с ним; об этом и о многом другом. О любви и о том, может ли начаться нечто настоящее во времена смерти, когда наступает конец того мира, который они знали.

Но не во время этой скачки. Они разговаривали взглядами и короткими фразами. Все вопросы, которые нужно разрешить, все возникшие или исчезнувшие возможности в будущем, которое сулили им звезды и луны, придется обсуждать потом. Если позволит время и окружающий мир.

Она не сомневалась в нем. Это было поразительно, но она не испытывала никаких сомнений с тех первых минут на улице, во время карнавала. Иногда стрела ее сердца летела прямо к мишени уверенности, несмотря на предостережения ее осторожного характера.

Он был тем, кем был, и она кое-что знала об этом. Он совершил то, что совершил, и рассказы об этом носились по всему полуострову.

И он сказал ей, что любит ее, и она ему поверила, и бояться не следовало. Только не его. Возможно, бояться следовало мира, тьмы, крови, огня; но не этого человека, который, как это ни удивительно, был предназначен ей судьбой.

Они въехали в Фезану в окружении бурлящей, перепуганной массы людей из деревень, бегущих от наступающей армии джадитов. Повозки и тележки забили дорогу в город и мост перед стенами, заблокировали ворота. Они застряли среди плачущих детей, лающих собак, мулов, кур, кричащих мужчин и женщин. Джеана видела все признаки всеобщей паники.

Аммар посмотрел на Родриго.

— Возможно, мы поспели вовремя. Сегодня ночью может начаться насилие. — Он произнес это тихо. Джеана ощутила страх, как грохот барабана внутри себя.

— Давайте проникнем в город, — сказал Бельмонте. Аммар колебался.

— Родриго, ты можешь попасть в ловушку в городе, который будет осажден твоей армией.

— Моя армия осталась в Рагозе и готовится выступить на Картаду, помнишь? — Голос Родриго звучал мрачно. — Я буду думать о переменах, когда они возникнут.

Аммар снова заколебался, словно хотел что-то прибавить, но просто кивнул головой.

— Тогда закутайся в плащ. Тебя прикончат на месте, если узнают, что ты вальедец. — Он бросил взгляд на Альвара, а потом внезапно сверкнула его улыбка, которую они все так хорошо знали. — А вот ты больше похож на местного жителя, чем я.

Альвар улыбнулся в ответ.

— Меня беспокоит Хусари, — произнес он на безукоризненном ашаритском. — Нас всех погубит его шляпа. — Он взглянул на Джеану и улыбнулся. — Мы их вытащим.

Ей удалось кивнуть головой. Поразительно, как его преобразил этот один неполный год. Нет, наверное, это не так: в Альваре де Пеллино с самого начала чувствовались несгибаемая сталь и ум, а большую часть этого года он провел в обществе двух самых исключительных людей в их мире. Джеана вдруг подумала, что он сам тоже стоит на пути к превращению в неординарного человека.

Хусари и Аммар прокладывали дорогу, упорно пробираясь на конях сквозь толпу. Поспешно отскакивая в сторону, мужчины ругались им вслед, но не слишком громко. Они были вооружены и на конях, и этого было достаточно. Они пробрались вперед.

У ворот стояли стражники, но этот шум и хаос совершенно их огорошил. Никто не обратил на них внимания, никто не остановил их. Вечером того дня, когда к Фезане приблизились вальедцы, Джеана вернулась в город, где родилась и выросла.

Они появились у квартала киндатов прямо перед толпой, потрясающей оружием и факелами.

С тех пор как ее муж снова заговорил, Элиана обнаружила, что слух у Исхака необычайно острый. Именно он первым услышал шум за стенами квартала и обратил на него ее внимание. Теперь она понимала его почти идеально: его скомканные слова она впитывала, как воду в пустыне, ведь это были его слова.

Она опустила письмо, которое читала ему, — Реццони бен Корли прислал его из Падрино, где жил теперь со своей семьей. Он писал о новостях в Батиаре после резни в Соренике.

Позднее она вспомнила, что именно об этом читала, когда Исхак сказал, что слышит шум снаружи. Подойдя к окну, Элиана открыла его и прислушалась. До нее донесся сердитый гул толпы на отдаленных улицах.