Богам – божье, людям – людское - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Красницкий cтр.№ 50

Нинея была строга и величественна, но Мишка готов был поклясться, что она заметила его реакцию на изменение своей внешности (ну не могут женщины такого не замечать!), и реакция эта ее вполне удовлетворила. Впрочем, Мишке очень быстро стало не до того – Нинея и Аристарх схлестнулись взглядами. Еще не сели, только встали возле скамей попарно – Нинея с Красавой, Аристарх с Мишкой, а уже…

Жрецы разных богов – Перуна и Велеса. Женщина и мужчина. Одна считает всех мужчин (за редким исключением) тупыми скотами, неспособными узреть и понять хотя бы половины сущего, другой искренне убежден, что все зло – от баб. Графиня и сельский староста. Одна исколесила почти пол-Европы (а может быть, и больше), другой, после того как стал старостой, даже не участвовал в походах ратнинской сотни, – оставался беречь Ратное. Одна, получила, по меркам XII века, почти энциклопедическое образование, другой… вот о знаниях и умениях Аристарха Мишка не имел даже приблизительного представления.

Нет, это не было поединком, подобным схватке с отцом Михаилом. Аристарх не шел на смерть, как ратнинский священник, а Нинея не собиралась его убивать, было похоже, что она даже и не рассержена и не раздосадована появлением главы Перунова братства – просто-напросто они существовали в разных плоскостях бытия, почти не пересекающихся между собой, им нечего было делить, ну, разве что… Мишку. Да, пожалуй, так – Аристарх пришел сюда из-за него.

Ни поклона, ни приветственных слов – глянули друг другу в глаза, что-то там такое увидели (или не увидели?) и все. Нинея медленно опустилась на скамью, рядом, столбиком, словно аршин проглотила, пристроилась Красава. Аристарх почти синхронно с волхвой, также неторопливо и с достоинством занял свое место. Мишка попытался проделать то же самое, но не вышло – такому тоже надо учиться. И почти сразу ощутил давление. Кажется, Нинея не делала ничего, но руки у Мишки вдруг зажили самостоятельной жизнью – заерзали по коленям, принялись оправлять пояс, ножны с мечом, потянулись теребить подол кольчуги. Проявилось ли это как-то внешне, неизвестно, но внутри Мишка ощутил приближение паники – Аристарх просил прикрыть его от Нинеиного волховства, а он сам…

«Отставить бздеть!!! Туды тебя в козлодуя трам-пам-пам… не может эта старая кошелка ничего мне… Стоп!!! Ощущение знакомое!»

Ощущение действительно было знакомым – точно так же Мишка не мог совладать с руками, когда пытался изображать из себя посла воеводы Погорынского к боярыне Гредиславе Всеславне… славно тогда волхва его мордой по столу повозила! Мишке сразу же полегчало – то, что понятно, не так страшно. Он поднял глаза и… чуть не выматерился вслух: Нинея на него и не смотрела, а вот Красава уставилась, как очковая змея на мышь. В выражении лица девчонки явственно проступили хищные черты, рот слегка приоткрылся, показав края верхних зубов, и стало вдруг совершенно ясно: соплячка испытывает удовольствие – власть ей, власть над людьми подавай!

«Ах, так это ты, посикуха! Ну погоди, сейчас я тебе покажу видеоролик!»

Еще тогда, когда Аристарх попросил прикрыть его от воздействия Нинеи, Мишка вспомнил рекомендацию волхвы – в случае ментальной атаки «выпускать из себя лиса» и воображать, как тот вцепляется клыками в горло противника. Раздумывая об этом, Мишка пришел к выводу, что у него имеется весьма существенное преимущество перед людьми XII века – натренированное кинематографом и телевидением воображение позволяло представить себе очень реалистическую картинку практически любого содержания. Люди же XII века могли себе представить только то, что видели сами, да и то весьма несовершенно. Вспомнить хотя бы иконы и иллюстрации в книгах того времени – такое ощущение, что рисовали не профессиональные живописцы, а дети. Ни подчинения законам перспективы, ни знания анатомии, ни других технических приемов! Нет, построить в сознании реалистичную картинку, да еще не статичную, а в движении, в XII веке способны были очень и очень немногие, а создать чисто фантазийный видеоряд (из того, чего сам никогда не видел), вообще, наверно, никто!

Этим-то Мишка и воспользовался – мысленно начертил между скамьями, на которых попарно сидели собеседники, воображаемую линию и заставил бегать по ней туда-сюда лиса. Причем вправо бежал натуральный лис с рыжей, поблескивающей на солнце шерстью, а налево «оцифрованный» – бронзовый, позванивающий металлическими шерстинками и с весьма красноречивой зарубкой на загривке, оставленной Мишкиным кинжалом. Превращение на поворотах живого лиса в бронзового и обратно, получилось настолько эффектным, что понравилось даже самому Мишке.

Что уж там уловили Нинея с Красавой своим экстрасенсорным восприятием (саму картинку или только общие ощущения), понять было невозможно, но Красава явно испуганно и недоуменно зыркнула на траву между скамьями, по которой «бегал Лис». Дополнительно Мишка припомнил свое желание выпороть маленькую волхву, после того как та поизгалялась над дядькой Никифором (помнится, получилось так хорошо, что у Красавы даже зачесалась попка), и постарался максимально энергично «транслировать» это свое чувство в сторону волхвы и ее правнучки. Тут уж Красава откровенно заерзала на скамье и успокоилась только после того как Нинея едва заметно повела плечом.

С Красавой все явно удалось, а вот Нинея… Мишка глянул на волхву, и у него чуть не отпала челюсть – вдовствующая графиня Палий вроде бы и не улыбнулась и не подмигнула, но как-то сумела передать Мишке веселое, даже какое-то озорное, одобрение, как если бы воскликнула вслух: «Ай да Мишка, ай да сукин сын!»

«Чего она веселится-то? Элементарно, сэр! Помните, как сия почтенная дама неоднократно высказывалась на тему: «Если уж я тебя заворожить не могу, так и никто не сможет»? Она и дальше будет всячески поощрять вашу самодеятельность, чтобы вы не превратились в «оловянного солдатика» перуничей. Поняла, надо полагать, что вы не с подачи Аристарха колдуете – Лис-то ну никак в «номенклатуру» Перуна не вписывается!»

Мишка и сам не заметил, как его отпустила суетливая неловкость – правая рука успокоилась на колене, левая – на рукояти меча, а корпус распрямился, привычно распределяя тяжесть кольчуги без перекоса в какую-либо сторону. Аристарх все это время демонстрировал прямо-таки каменное спокойствие – как сел, так и замер, глядя куда-то за левое плечо Нинеи.

Красава наконец-то справилась с собой (или Нинея помогла) – прекратила ерзать, коситься под ноги, построжела лицом и вопросила так, словно это Великая волхва заговорила голосом десятилетней девчонки:

– С чем пришел?

Не «пришли», а «пришел», и вопрос адресовался непосредственно Мишке.

«Они что, так и будут через нас общаться? Политес, едрена шишка… А вот хренушки! Аристарх с Нинеей – как хотят, а себя с соплячкой равнять не дам!»

– А здороваться тебя не учили? – Что-что, а командный тон Мишка уже отработал и задать вопрос умел жестко.

Такой поворот, видимо, предусмотрен не был. Красава стрельнула глазами на Нинею, похоже, ничего в ответ не получила и дала слабину:

– Так мы с тобой сегодня уже…

– Не от себя говоришь и не с одним мной! – Мишка был неумолим.