Черное солнце - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Большаков cтр.№ 31

— Не надо было нас доводить, — пыжилась Вайсс, — тогда б не вывели бы!

— Кто нашу дверь пинком откроет, — хорохорились антаркты, — тот пинка и получит!

— Чада мои, — возгремел архиерейский бас отца Иоанна, — не убоимся!

— По машинам! — разнеслась команда.

Кроме «Голубой кометы», на взлётном поле стояла ещё пара турболётов и большой шестикрылый птеробус.

— Грузимся! — дал отмашку Сихали.

Добровольцы грузной трусцою поспешили к откинутым трапам.

— Эй! — разнёсся вдруг заполошный крик. — Глядите! Налёт!

Браун обернулся в сторону моря. Оттуда приближались два флаера-дископлана. Покружив над станцией Беллинсгаузен, один из них заложил крутой вираж и понёсся обратно, вставая на ребро, а другой заинтересовался копошением на аэродроме. Тимофей облизал пересохшие губы. «Замечательно…»

— Шурики! — рявкнул он. — Сегаль! Купри! Илья!

Димдимыч сперва подрастерялся, но быстро смекнул, чего от него хотят, когда Тугарин-Змей вскинул свой «Биденхандер». Флаер долетел до взлётного поля и решил, видно, попугать антарктов, погонять «пингвинов» — двояковыпуклый диск, белый сверху, синий снизу, вошёл в крутое пике, с глухим свистящим рокотом падая на аэродром.

— Целимся по вздутию боевого поста, — быстро проговорил Браун и крикнул: — Огонь!

Шесть ампул разорвали полусферу-чехол стационарного биопарализатора. Вздутие вывернулось наружу, раскрываясь огненным цветком, прыская метёлочками искр и рдеющих брызг.

Флаер сотрясся, переворачиваясь днищем вперёд, тормозя и закрывая люверсы турбин. Но залп был удачен — плазма повредила один из двигателей, скрытый как раз под боевым постом, и теперь за флаером тянулся бледный шлейф дыма.

С трудом выровнявшись, боевая машина потянула к океану, да, видно, не судьба была — внезапно на днище вспух волдырь и лопнул, разбрызгивая ошмётки пластброни. Флаер закувыркался в одну сторону, спасательная капсула — в другую.

— Пленных не брать! — хохотнул Сегаль.

— Пущай поплавает, — мстительно сказал Белый.

— Авось касатка скушает, и тогда… — пожелал Рыжий.

А уж добровольцы просто выли от восторга, прыгая как дети и хлопая со всей дури по гулким спинам друзей да соседей.

— Сбили! — орали одни.

— На хрен! — уточняли другие.

— Ур-ра-а! — не находили слов третьи.

С улыбкой оглядев свою маленькую армию, одержавшую первую победу, Сихали повторил приказ:

— По машинам!

Вскоре три турболёта, как давеча буревестники, поднялись в небо. Следом, мощно взмахивая тремя парами крыл, взлетел птеробус. Флаинг-машины развернулись носами к полюсу и понеслись, набирая скорость. На войну.

14 декабря, 00 часов 20 минут.

АЗО, Трансантарктические горы. [61]

Гигантские пласты льда в два-три километра толщиной покрывали Трансантарктический хребет почти «до пояса» — горы стояли сурово и нерушимо, закованные в холодный панцирь.

Летом, когда стихали ветра, у их подножий восставала первобытная, немыслимая тишина — ничто живое не могло угнездиться на мёрзлых, продутых склонах. Здесь было царство камня и льда.

Полярной ночью или в долгие сумерки, когда сияет месяц, трудно бывало отделаться от ощущения, что ты перенесён на иную планету.

Так оно и шло до самого начала восьмидесятых годов, когда в Трансантарктические горы пожаловали антаркты-землепроходцы, получившие в надел АЗО и сами себя прозвавшие «льдопроходимцами».

За одну ночь выросли «бумтауны» [62] Тил-Маунтин, Пенсакола, Уитмор, Харлик, Сентинел, Тэйлор-Вэлли. От шоссе «„Мак-Мердо“ — Южный полюс» стали прокладывать ответвление вдоль горного хребта — ровняли бетонной твёрдости заструги, укладывали атермальный настил, втыкали вдоль обочин вешки со светящимися набалдашниками. Работы было — начать и кончить.

Геологи тряслись от жадности, направляя подо льды, в толщу гор, проходческие комплексы с термобурами. По спирали вниз уходили круглые, проплавленные во льду туннели, день и ночь над ними, как над жерлами вулканов, клубился белоснежный или серый пар. Но стоил, ох, стоил тяжких трудов штурм подлёдных недр — нетронутые залежи урана, тория, платины, титана ждали «льдопроходимцев» — и доставались им, как ценный приз, как завоёванный трофей. Наверху минус шестьдесят, сносящий с ног ветер и месяцы нескончаемой ночи, внизу вечная сырость, туман и нечем дышать — антаркты только покряхтывали. Там, где сталь не выдерживает и раскалывается, будто глиняный горшок, человек только крепчает. Или сбегает туда, где теплей и проще. Или дохнет.

Была полночь. Солнце то появлялось из-за ледникового купола, то исчезало за ним. Чёрные вершины гор, подсвеченные сзади и снизу, казались исполинской декорацией к какому-то божественному спектаклю. Турболёт летел со скоростью тысяча километров в час, поэтому панорама менялась с быстротой листания альбома.

Вот солнце появилось между двумя вершинами, и, когда оно зашло за следующую по курсу гору, на одно прекрасное мгновение сверкнул «Меч Господа» — луч необыкновенной чистоты зелёного цвета.

Вот поднялся стоковый ветер, и позёмка на леднике осветилась закатным рябиновым светом, как будто льды охватили протуберанцы бегущего пламени.

Вот между «Голубой кометой» и солнцем простёрся пологий купол, закрывший лишь нижнюю часть светила. Над бело-голубым снежным горбом верхушка солнца запылала золотыми языками огня. А сверху над шаром горящей материи повисли три маленьких тучки, их тонкие края калились огненно-жёлтым сиянием, а внутренние, более плотные части отливали розовато-сиреневым оттенком. Ещё выше по небосклону пролегла полоса ажурных высококучевых облаков, а на севере, в стороне Атлантического океана, густела холодная ночная синева.

— Прибываем, — выглянул из кабины Сегаль, взявший на себя функции второго пилота.

За иллюминатором, в чёрно-фиолетовой тени гор, засияли огоньки, вытягиваясь в строчки, лепясь в скопления. Тил-Маунтин, городок «подлёдных рудокопов».