Черное солнце - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Большаков cтр.№ 18

— Клаасенс… — пролепетал потомок.

— Если ты трус, — сказал Браун назидательно, — то найди себе взрослую тётю, которая станет тебе хорошей няней.

— Я не трус! — вякнул парень.

— Так что же ты не вступился за девушку, удалец?

— Вы не понимаете, они зулусы, их предки и так натерпелись, и…

— Всё ясно с тобой, ты не трус, — прервал Клаасенса Тимофей. — Ты политкорректное чмо. Запомни, может, дойдёт и до тебя: бить надо любую сволочь, независимо от того, какого она цвета. А-а, ладно… Пошли, ребята! А то прибудут чёрные полицейские и настучат по белым хулиганам!

Где-то вдалеке провыла сирена, и океанцы с антарктами поспешили затеряться в переулках. «Мокрушники» из «Чёрного солнца» больше не показывались. Видать, решили, что четверо на шестерых — расклад невыгодный.

Поплутав, «великолепная шестёрка» попала на чистенькую улочку, куда выходили веранды нарядных домов. На детской площадке играли ребятишки. Было им лет по пять-шесть, иным по девять-десять. В их весёлой куче мешались и зулусы, и смуглые индийцы, и бледнолицые буры. Они все одинаково вопили, дурачились, догоняя друг друга и валя в песок. Тёмнокожий растрёпа валил бледнолицего растрёпу, а подножку ставил «цветной».

В сторонке, устроившись на качелях, одевали кукол две девочки — одна белая, с «хвостиком», а другая — чёрная, со множеством тонких косичек. Они равно водили расчёсками по пышным кукольным гривкам и уговаривали своих «дочек» слушаться «мам».

— Прелесть! — сказал Браун. И все с ним согласились.

12 декабря, 16 часов 10 минут.

АЗО, станция «Молодёжная».

На суровых просторах Земли Эндерби много выходов коренных пород, притягательных для геологов, а в полутора тысячах шагов от берега моря Космонавтов стелется ровное каменистое плато с тремя пресноводными озёрами. Здесь-то, в окружённой сопками долине, и расположилась столица Антарктиды — станция «Молодёжная».

Здешние дома поднимались на сваях в человеческий рост вышиной. И неспроста — не будь свай, намело бы сугробы выше крыш, а так ветер сносил почти весь снег в море, только с улиц приходилось убирать намёты.

Но это зимою, а летом на улицах «Молодёжной» пыльно — вездеходы и танки-транспортёры размолачивали верхнюю корку, не прикрытую снегом, а ветра сдували каменный прах в море, покрывая коричневым налётом припай, [36] да так густо, что грязный лёд у берега таял быстрее.

Вблизи столица АЗО не впечатляла, больше напоминая ковбойский городок времён освоения Дикого Запада, только что разросшийся не в меру. А так — похож. Те же пыльные улицы, та же безжизненная пустыня за окраиной, те же тёмно-коричневые скалы. А уж дома на сваях и вовсе сошли бы за свои на улицах какого-нибудь Дюранго или Доджа, даже фальшфасады имелись.

Отель «Яранга», «Гранд-отель», салун «Пингвин», салун «Мешок гвоздей», салун «Бон-тон», салун «У Алека Сневара» — хоть сейчас вестерн снимай. А то, что встречные-поперечные щеголяли в каэшках и меховых куртках, так это лишь прибавляло экзотики.

Вот «досюда», как выразился Тугарин-Змей, и долетел «борт номер один» — обычный турболёт типа «Голубая комета», похожий на круглый каравай с несерьёзными остроконечными крылышками. «Летуны» так и прозывали турболёты — «батонами». В ТОЗО на таких субмарины по воздуху перебрасывали, если надо было срочно спасти китих от касаток или истребить стаю акул.

Турболёт плавно опустился на аэродром в широкой лощине у горы Вечерней и откинул трап. Снаружи было тепло, невинно голубело небо, в чистейшем, хрустальном воздухе просматривалась каждая ложбинка на боках тёмно-коричневых скал. Однако голубые айсберги на севере, вмёрзшие в припай залива Алашеева, и белый купол континента, круто поднимавшийся к югу, напомнили Брауну, что он всё-таки в Антарктиде.

— С вещами на выход! — объявил Шурик Белый, подавая пример. Припадая на раненую ногу, он заговорил с большим пафосом: — Делегацию ТОЗО встречал генеральный руководитель проекта АЗО Леонид Шалыт.

Нещадно пыля, подъехал огромный квадратный транспортёр «Селл», смахивавший на марсианские песчаные танки, и развернулся на месте, загребая каменное крошево. Из кузова полезли антаркты-молодёжники, предводительствуемые лобастым, энергичным крепышом с трёхдневной щетиной на лице. Это и был генрук Шалыт.

— Приветствую хомо акватикусов на нашей грешной Терра Аустралис! [37] — завопил он, протягивая обе руки сразу.

Сихали пожал только одну и громко вопросил.

— Лёнь, чё за фигня, ты можешь объяснить?

Рыжий прокомментировал на манер Белого:

— Встреча прошла в тёплой, дружественной обстановке, в связи с чем…

Тугарин-Змей красноречиво продемонстрировал громадный кулачище, и Шурик смиренным жестом показал, как закрывает рот на замочек, а ключик теряет.

Леонид Шалыт осмотрел «делегацию», узнал Купри — и всё понял. Замялся, закряхтел, выдавил едва:

— Сам в шоке, Сихали. Я час назад с «Новолазаревской». Вени, види, но не очень вичи… [38]

— Они получили SOS с Унтерзее? — вышел вперёд комиссар Купри.

— Получили, наверное… Сик. [39]

— Наверное или точно? — напирал Димдимыч.

— Точно. Наверное… Сигнал принял начальник Службы индивидуальной безопасности, сообщил дежурному администратору…

— Ну?!

— Ну и нету их! Обоих. Ни администратора нету, ни начальника СИБ. Пропали.

— А опергруппы? Я обе посылал — и Женькину, и Хорхе!

— Тоже ищем… Обе…

Купри сразу как-то сник. Хотел было рукой махнуть, да не закончил жест, отступил.

— Вот такие дела… — проговорил Шалыт и насупился. — Сик транзит глория мунди [40] так сказать…

— Дело ясное, что дело туманное… — подхватил Сихали и скомандовал: — Едем!

— Куда это? — расширил глаза генрук АЗО.

— В гости.

— К кому это?

— К тебе!

Встречавшие и прибывшие расселись в тряском кузове, и танк-транспортёр, хрустя камнями, помчался к станции напрямую через сопку Озёрную. За скалистым гребнем внизу Браун увидел разноцветные домики, стоявшие вразброс. Красные, зелёные, голубые, оранжевые коробочки зданий карабкались на высокий хребет сопки Гранатовой, занимали холмы Тала между нею и Озёрной, окружали три озера — Лагерное, Овальное и Глубокое. Водоёмы были покрыты толстым слоём льда, но сверху на него натекли талые воды, и поэтому озерца светились яркой, первозданной, немыслимой голубизной.