Какой бы я ни был стрелок, хоть самый рассуперснайпер, а перебить этих гавриков поодиночке мне не светит. Нет, пару-тройку-то я завалю… не вопрос. Но этим все и ограничится. Да и кто, собственно говоря, помешает им, отбегая в кусты от моих пуль, шарахнуть заодно и по пленным? Эти-то никуда не убегут – связаны.
Ну что – работаем?
Дергаю оба шнура.
П-ш-ш… пошло.
Обождем… У них замедление большое.
Двадцать один, двадцать два, двадцать три – нате!
И тотчас же, едва дымящиеся гранаты мелькнули в воздухе, разворачиваюсь к командиру.
Бах!
И рушится в песок Лотар – пуля пробила грудь.
Бах!
Вскочивший было на ноги командир фрицев получает пулю в бедро (а целил я – в плечо!).
Ах ты ж…
Бах!
Ну так-то лучше… не в это плечо, так в другое. Какая в принципе разница? Так даже лучше, стреляет-то он с правой руки!
Бу-бух!
Налево!
Сквозь дым от разрыва вижу остальных «охотников».
Один лежит ничком, мордой в землю – готов.
Второй опрокинулся на спину, и вместо лица у него кровавая каша – тоже не боец…
Третий схватился обеими руками за живот. Ранен? Был…
А где четвертый?
Четвертый где?!
Да вот же он!
Приволакивая левую ногу, он по-крабьи спешит к кустам, волоча за собою автомат. Ну уж нет, дорогуша, так мы не договаривались…
Бах!
Магазин бы сменить… некогда.
Длинными прыжками несусь вниз, фиксируя стволом винтовки командира фрицев.
Он еще жив, что-то шипит сквозь зубы, а левая рука тянется к кобуре.
Останавливаюсь и вскидываю «Светку».
Бах!
Зачем будущему покойнику две руки? Ему и одна-то без надобности. Не завещание же писать?
А вот твой пистолет мне не помешает.
«Вальтер Р-38».
Между прочим, хороший агрегат!
Передергиваю затвор и стреляю в затылок Лотару. Хрен его знает, может, он двужильный…
А вот командир фрицев – в шоке.
Увидеть тут немецкого солдата он явно не ожидал. В таком амплуа, разумеется, не ожидал.
– Поговорим?
Немец со свистом втягивает воздух сквозь зубы. Больно? А пленного по рылу бить – это как?
Кстати…
Привстаю и сдергиваю у него с шеи автомат.
– Значит, так. Я считаю до пяти. На счете шесть – простреливаю последнюю не раненную еще ногу. Потом – снова считаю. И опять стреляю. Куда – найду. Все ясно? Раз…
– Что вам надо?
– Как вы нашли это место?
– Собаки взяли след… еще от лагеря. Эти… – он презрительно кивает в сторону связанных бойцов, – совсем не умеют прятаться в лесу.
Блин! Точно я угадал…
– Где они?
– Собаковод довел нас до поворота дороги и вернулся назад. Лай собак мог спугнуть разыскиваемых… А их след был хорошо виден, они все время ходили одной тропой.
– Сколько еще ваших групп в лесу?
– Пять.
– Такого же состава?
– Нет. Те больше – по десять человек.
– Вооружение аналогично вашему?
– Да…
– Задача?
– Ищем вас… неужели непонятно? Вы слишком уж наследили здесь, в округе…
– В вашу группу входит восемь человек?
– Догадайтесь…
Пошевеливаю стволом пистолета.
– Я не слишком расположен к шуткам и загадкам.
– Заметно. Но вам… все равно… уже не уйти. Лес обложен, и наши группы рано или поздно вас возьмут. Наилучший выход для вас…
– Знаю, сдаться в плен. Спасибо, я уже видел ваш лагерь. Меня мало прельщают такие условия проживания.
А он не ответил относительно численности группы!
– Повторяю вопрос! Сколько человек в вашей группе?
В глазах немца неожиданно вспыхивает торжество! Он что-то увидел! Где?! Сидит ко мне лицом… за спиной? Внезапно он дергается, стонет…
Зачем?
Ему нравится боль?
Ага, ищи дураков в зеркале! Это он внимание на себя отвлекает!
Все происходит одновременно.
Агапов, доселе молча сидевший рядом, толкает меня ногою в бок. И сам падает на спину.
Кубарем откатываюсь в сторону – он явно это сделал не просто так!
И верно…
Над головой, противно взвизгнув, проносятся пули.
И, кстати говоря, именно немцу и прилетает первому – он-то отскочить, по причине раненой ноги, никуда не успевает. Пули вспарывают куртку на его груди и отбрасывают егеря назад.
Но достается и Агапову.
Он как-то странно дергается и складывается пополам. Подтягивает ноги к животу…
А я уже разворачиваюсь в сторону выстрелов. Автомат командира группы дергается в моих руках, и первый из стрелков роняет свое оружие. Второй, бегущий в нашу сторону, останавливается и приседает на колено, передергивая затвор винтовки. Мы стреляем почти одновременно.
Его пуля взбивает песок прямо у моей морды, и тот летит мне в глаза. Но это уже не имеет никакого значения – выронив винтовку, немец медленно валится на бок.
Готов…
Все готовы – все десять.
И тут меня колотит мандраж… хороший такой! Отходняк…
Аж зубы скрипят!
Сажусь на задницу и перезаряжаю винтовку.
Надо встать, забрать у немца магазины к автомату, да и пистолет подобрать – обронил я его, когда тут катался.
Нет.
Не это.
Встаю и, забросив за спину пустой автомат, подхожу к Агапову. Как он?
Плохо.
Не жилец – ему всадили в живот сразу несколько пуль. С такими ранами и в хорошей больнице-то выжить – та еще проблема. А здесь, в лесу? Шансов никаких.
Он в сознании, смотрит на меня, прижав руки к животу.
– Ты… – спрашиваю я его, чтобы хоть чего-то сказать.
– Нормально.
– Да ладно…
– Все-таки ты пришел…
– Куда бы я делся?
– Да так… думали тут некоторые.
Шорох сзади!
Оборачиваюсь, вскидывая винтовку. Нет, это наши подошли, прочухались-таки… поднялись. Выдернув из ножен штык, бросаю его им под ноги – пусть сами себя обслужат, не графья небось!