Большие батальоны. Том 2. От финских хладных скал… - читать онлайн книгу. Автор: Василий Звягинцев cтр.№ 69

Иные фразы чуть ли не впрямую были заимствованы из всем образованным людям известных источников: «За совершённые нами ошибки мы вполне достойны того, чтобы народ указал нам на дверь!», «Отныне каждая авария, каждое невыполнение заданий и поручений правительства, каждое нецелевое использование средств будут иметь фамилию, имя и отчество!», и так далее в этом же духе.

Завершалась речь заверениями в том, что никакого «нового тридцать седьмого года» не будет, законность и правоприменительная практика поднимутся на недосягаемую ранее высоту. Что будет обеспечено, в том числе, и самым широким участием граждан и их объединений в отправлении правосудия. И как бы между прочим было сказано, что по примеру некогда братской Польши [88] все в той или иной мере причастные к попытке мятежа лица будут подвергнуты вполне гуманному интернированию на сроки, необходимые для тщательной проверки имеющихся компрометирующих материалов.

– А очень неплохо получилось, – первым заявил Волович, когда передача закончилась. Ещё немного времени пройдёт, и он начнёт всюду распространяться, что именно ему, как талантливейшему журналисту и писателю нашего времени, тем более – уже пролившему кровь при обороне президентской резиденции, было доверено написание этой речи. Тут же Михаил подумал, что любым образом надо выбить себе за эту «пролитую кровь» какую-нибудь специальную награду. «За отвагу» – как минимум!

– Да уж! – развёл руками Фёст, сразу просчитавший ход мыслей старого знакомца. – Ты себя нормально чувствуешь?

– А? В смысле?.. Ах да, вспомнил! Совершенно нормально. Заживает, как на собаке…

– Вот интересно, – задумчиво сказал Писатель, – отчего у нас так: собака лучший друг человека, но и сравнение с этим милым животным – грубое оскорбление? Особенно если лицо противоположного пола назовёт собеседника или собеседницу по аналогичной им гендерной характеристике…

Волович дёрнулся, но сделал вид, что не понял намёка.

– Ну, раз здоровье в порядке, сейчас бери машину, охрану, собирай группу коллег и давайте срочно серию репортажей с улиц Москвы. Первый эфир часа через три, так? – повернулся Ляхов к Анатолию.

– Постараюсь обеспечить…

Мировая пресса и «демократическая общественность», которая умеет очень избирательно относиться к происходящим в разных регионах планеты событиям, в этот раз странным образом зазевались, что ли.

Случился достаточно редкий в наше время сбой – люди, ответственные за получение, осмысление, передачу и правильное использование политически значимой информации, значительно отстали от естественного хода событий. Да что там пресса и Интернет – смысл и даже внешний рисунок ситуации в России со свистом пролетел мимо тех, кто с юных лет в поте лица трудился на ниве «плаща и кинжала».

Президент и его «команда», которой ещё вчера не существовало в представлении самых изощрённых «русоведов» и «кремленологов», блестяще сыграли на опережение. Заговор был раскрыт, и при этом ни бита информации не просочилось наружу, молниеносно разгромлен, тоже в полной политической тишине, и, наконец, абсолютной неожиданностью стало выступление Президента, до боли откровенное, вроде знаменитого сталинского приказа № 227 «Ни шагу назад», и столь же бескомпромиссное.

Второй секретарь посольства США в Москве Лерой Лютенс, кроме своей непосредственной должности исполнявший обязанности спецпредставителя ЦРУ, не то чтобы ворвался, но вошёл в кабинет посла очень быстро, едва не сбив с ног пытавшуюся что-то возразить секретаршу. И дверь за ним закрылась так, будто он специально, почти демонстративно постарался преодолеть тормозящее усилие пневматического демпфера.

Посол Алисон Крейг, аристократического вида мужчина, был, как и Карлсон, живший на крыше, «в самом расцвете сил», что означало нечто среднее между пятьюдесятью и шестьюдесятью пятью, удивлённо вскинул голову. Он не любил, когда его отвлекали, да ещё так бесцеремонно. Посол играл в новомодную компьютерную игру и был целиком поглощён отбором на невольничьем рынке рабынь для султанского гарема. Если не угадаешь сегодняшних вкусов «повелителя» – сразу провалишься на несколько уровней вниз – из визирей в младшие евнухи.

– Что у вас, Лерой? Вы не забыли, как называется ваша нынешняя должность?

Мистер Крейг имел очень хорошие связи, и не только в Госдепе, навязанного ему сотрудника не стеснялся ставить на место при каждом удобном случае. Послу было совершенно наплевать, на каком тот счету у собственного руководства. Главное – он с первого взгляда не понравился лично ему, и точка. Да и кому может понравиться рыжий веснушчатый немец (пусть и натурализованный в третьем поколении), в двести пятьдесят фунтов весом и с манерами розничного торговца колбасами, какими были и дед его, и прадед. Генеральский чин отца и университетский диплом самого Лероя ничего не меняли. Посол свободно владел русским, знал литературу и поэзию «страны аккредитации», поэтому при виде разведчика каждый раз вспоминал бессмертные строки Державина: «Осёл останется ослом, хоть ты осыпь его звездами…»

– Не забыл, сэр. Но боюсь, что очень скоро это не будет иметь никакого значения ни для вас, ни для меня. Вы включали сегодня телевизор?

– А надо? – Посол с сожалением «сохранился» и вышел из игры.

– А вы попробуйте. Хоть первый канал, хоть другой. Везде одно и то же.

Крейг потянулся за пультом, а Лютенс подошёл к выходящему в небольшой внутренний дворик окну, приоткрыл створку и закурил, не спросив разрешения. Какая теперь, к чёрту, субординация? У него ещё раз смотреть то, что сейчас появится на экране, не было ни желания, ни необходимости. И так всё запомнил почти дословно. Русский язык Лерой знал наверняка лучше напыщенного бостонца, легко управлялся со всеми его современными нюансами и неологизмами и говорил без малейшего намёка на акцент. Не зря говорят, что из всех европейцев по-настоящему овладеть русским могут только немцы. И в дикторах центрального ТВ Лютенс был бы на месте, и где-нибудь на лесоповале. А то, что безбожно коверкал язык «на людях», так не зря в его родном Техасе говорят: «Умеешь считать до десяти – остановись на семи».

Пока посол смотрел и слушал непрерывно повторяемое на всех каналах «Обращение» российского Президента, сопровождаемое теперь ещё и хроникальными съёмками на улицах Москвы, Лютенс докурил одну сигарету и тут же сунул в рот следующую. Карьера, будем считать, кончена. Нормальная, плавно восходящая, без сверхусилий и нервотрёпки карьера. Чем придётся заниматься теперь – не скажет и китайский гадальщик по рисункам на панцире черепахи. Скучно не будет, здесь можно поручиться, но в транду, как говорят эти проклятые русские, такое веселье!