Око Судии - читать онлайн книгу. Автор: Р. Скотт Бэккер cтр.№ 78

Тон был вежливым, слова вполне дипломатичны, и тем не менее, в них слышалась жесткая нотка взыскания.

— Да, — услышал себя Сорвил.

— Тогда покажи.

Ветерок надувал восточные брезентовые стены шатра. Веревки скрипели и постанывали столбы. В воздухе горело напряжение, как будто трещали старые угли в полузатухшем костре, так что дышать было не только неприятно, но и опасно. Все случилось помимо его желания: колени попросту подогнулись, сложились, как жесткая кожа, и упали на жесткую циновку, расстеленную на полу. Подбородок опустился к шее, словно не в силах удерживать накопившуюся тяжесть. Сорвил понял, что смотрит на сандалии императорского принца, на белую кожу и жемчужные ногти, на желто-оранжевые мозоли, поднимающиеся вверх по подушечкам больших пальцев.

«Прости меня…»

— Превосходно. — Последовала мертвая пауза. — Я знаю, что это было нелегко.

У Сорвила застыли все жилы, стиснув скелет — стиснув кости его отца. Он еще никогда не был так неподвижен — и так нем. И это тоже почему-то обращалось обвинением против него.

— Ну же, Сорвил. Встань, прошу тебя.

Он сделал, как было приказано, не прекращая глядеть генералу на ноги. Поднял взгляд он, только когда молчание стало непереносимым. Даже в этом они были непобедимы.

— У тебя появился друг, — сказал Кайютас, глядя на него с видом добродушного дядюшки, желающего выведать какую-то правду, которую племянник не хочет ему рассказать. — Кто это? Цоронга? Да. Вполне понятно. У него этот переводчик… Оботегва.

Потрясение молодого короля было столь велико, что он забыл следить за своим выражением лица. Шпионы! Ну конечно, они следят за ним… Порспариан?

— Шпионы мне не нужны, Сорвил, — сказал принц, ухватив мысль с его лица. Он откинулся назад и, засмеявшись, добавил:

— Мой отец — бог.

Поскольку все люди считают себя добродетельными и поскольку ни один добродетельный человек не поднимет руку на невинного, человеку нужно всего лишь ударить другого, чтобы превратить его в злодея.

Нулла Вогнеас. «Циниката»

Если две причины могут приводить к истине, тысяча ведут к заблуждению. Чем больше шагов делаешь, тем скорее собьешься с дороги.

Айенсис. «Теофизика»

Ранняя весна 19-го года Новой Империи (4132 год Бивня), Оствайские горы

Скальперы называли эту гору Зиккурат, очевидно из-за плоской вершины. Никто среди Шкуродеров не знал ее настоящего названия — может быть, даже Клирик подзабыл. Но Ахкеймион видел ее во сне множество раз. Энаратиол.

Когда нечеловек впервые заговорил о Черных пещерах, Ахкеймион думал только об экспедиции, о том, чтобы достичь Сауглиша к середине лета. Но когда они в этот вечер разбили лагерь, чувство облегчения почти испарилось, и на Ахкеймиона навалилось осознание того, на что они… замахнулись — иначе не скажешь. Мир был стар, усыпан древними и забытыми опасностями, и за исключением Голготтерата, мало какие из них могли сравниться с Кил-Ауджасом.

У Шкуродеров были свои предания. Поскольку Зиккурат закрывал с юга подходы к перевалу Охайн, он и заброшенный дворец нелюдей у его основания были предметом бесконечных разговоров у костра. Немногочисленные обрывки фактов уже давно сгорели в топке более ярких домыслов, а то, что осталось, было уже отъявленной выдумкой. Мор. Массовое бегство. Вторжение завоевателей. Кажется, были смешаны все возможные истории, чтобы объяснить судьбу Черных пещер, но только не подлинная их история.

Это была Обитель.

Когда Ахкеймион начал рассказывать настоящую историю, он оказался в центре всеобщего внимания, так что даже становилось забавно: суровые воинственные мужчины ловили его слова, как дети, задавали такие же простодушные вопросы, глазели на него с таким же робким нетерпением. Ксонгис, например, начал громко подсказывать, что, по его мнению, должно случиться дальше, но тут же одергивал себя и переходил на приглушенное бормотание. Ахкеймион посмеялся бы, если бы не понимал, что значит быть оторванными от всего, как эти люди, если бы не знал за словами способность брать под защиту осиротевшее настоящее.

— Подлинное имя этой горы, — рассказывал он им, — Энаратиол.

Дымящийся Рог.

Пока он говорил, все больше и больше Шкуродеров подсаживались к их костру, подошли и Сарл с Киампасом. Мимара сидела, прижавшись головой к плечу Ахкеймиона, и каждый раз, когда он смотрел на нее, он видел ее поднятый вверх пытливый взгляд. Языки пламени вздыбливались и сплетались на горном ветру, и он с наслаждением грелся в их горячем свете. Выпав из облаков, горячее багровое солнце приостановилось у горных пиков и соскользнуло вниз, за неровные зубы гор, утягивая за собой сжимающуюся пелену золотых, фиолетовых и синих красок. Пологие склоны и отвесные стены стали еще чернее, земля как будто взметнулась к горизонту.

Он рассказывал им о нелюдях, кунуроях, о блеске их цивилизации Первого Века, когда люди жили как дикари, а Бивень еще не был написан. Он рассказывал им о Куъяара Кинмои, величайшем из нелюдских королей, и о войнах, которые он вел с инхороями, упавшими из пустоты в окружении огня, и о том, что после этих войн выжившие остались бессмертными, лишились своих жен и больше не имели воли сопротивляться Пяти Племенам людей. А потом он рассказал им о Первом Апокалипсисе.

— Если хотите взглянуть на руины, далеко ходить не надо, — сказал он, кивая на сухой пригорок, где в одиночестве сидели Капитан и его помощник нечеловеческого племени, — посмотрите на вашего Клирика. Изможденный. Истощенный. Когда-то для нас они были то же, что мы — для шранков. Для многих из нелюдей мы и впрямь были не лучше шранков.

Он рассказал им о Меорийской империи, о великом племени Белых Норсираев, которое некогда правило всеми землями по Длинной стороне гор, как называли скальперы эти пустынные края — свои охотничьи угодья. Он рассказал, как империя погибла от рук Не-Бога и как великий герой Ностол бежал на юг с остатками своих людей и нашел прибежище в землях Гин’йурсиса, нелюдского короля Кил-Ауджаса. Он описал, как вдвоем они, герой и король, разгромили Не-Бога и его Консульт близ перевала Катхол и тем самым получили передышку на год для всего мира.

— Но к чему это приводит, — спросил он, глядя на лица по другую сторону костра, — когда ангелы ступают по той же самой земле, где ходим мы? Что бывает, когда ты безнадежно находишься в тени, прозябаешь в сиянии славы другой расы? Восхищаться? Преклонять ли колени и признать их? Или завидовать и ненавидеть?

— Ностол и его сподвижники-меори — ненавидели. Лишенные всего, они поддались алчности, а поддавшись алчности, принялись злословить на тех, кого жаждали обобрать. Они поступили так, как поступают все люди, вы, я, на протяжении всей нашей жизни. Они перепутали потребность и всеобщую справедливость, свое желание и закон. Обратившись к запутанным строкам своих писаний, они вытащили на свет те мысли, которые могли послужить их бесчеловечным намерениям.