Никогда не влюбляйся в повесу - читать онлайн книгу. Автор: Лиз Карлайл cтр.№ 68

– А когда будет не рано? – встрепенулся он, прижав ее к себе и заглядывая в глаза.

– Я… я не знаю, – закусив губу, пробормотала Камилла. – У меня не слишком много опыта в подобных делах.

Он порывисто сжал ее руки.

– Но такая возможность есть? – настойчиво повторил он. – Я хотел сказать… есть какая-то надежда, что…

– Oui… – выдохнула она. – Да, надежда есть. Но пока… Откинувшись на подушки, Ротуэлл заложил руку за голову и задумчиво уставился в потолок.

– Девять месяцев, – пробормотал он. – Целая вечность…

Для любого другого человека этот срок не казался бы вечностью. В сущности, какие-то несколько месяцев… так мало, а уж по сравнению с жизнью и вовсе пустяк. Но в глазах Кирана этот срок действительно казался вечностью.

Дав себе слово не думать об этом, чтобы ничто не посмело отравить эти минуты радости и ничем не замутненного счастья, Камилла прижалась к мужу и провалилась в беспокойный сон.

Всю ночь ее мучили кошмары. А поутру, когда Эмили принесла ей горячую воду и раздвинула шторы, она с неудовольствием обнаружила, что лежит в постели одна. Дверь в спальню Кирана была плотно закрыта – и хотя она не слышала, когда он встал и ушел к себе, все же у Камиллы осталось смутное чувство, что это случилось задолго до рассвета. Она догадывалась, что Ротуэлл ушел из дома – за недолгие недели их брака она научилось безошибочно чувствовать его присутствие.

Выбрав для прогулки самый нарядный туалет из всех, что у нее был, редингот глубокого винно-красного цвета, который, как она надеялась, немного оживит ее бледные щеки, Камилла спустилась к завтраку. Но не успела она переступить порог столовой, как к горлу вновь подкатила уже знакомая тошнота, поэтому Камилла решила ограничиться чаем и ломтиком поджаренного хлеба.

Вернувшись к себе в комнату, она услышала, как Чин-Чин царапается в дверь, соединяющую ее со спальней мужа. Обрадованная Камилла распахнула ее – и увидела стоявшего возле раковины дворецкого. Лицо его было встревоженным.

– Доброе утро, Трэммел, – кивнула он, подхватив на руки радостно скакавшего песика. – Как я понимаю, его милость ушел довольно рано, не так ли?

– Да, миледи. – Подняв валявшееся на полу полотенце, Трэммел скомкал его и поспешно затолкал в корзину. Камилла подозрительно наблюдала за ним, не обращая внимания на Чин-Чина, который пытался запечатлеть на щеке хозяйки слюнявый поцелуй.

– Вы не знаете, случайно, куда он отправился?

– Нет, миледи, не могу сказать, – степенно ответил дворецкий. – Знаю только, что милорд велел заложить фаэтон, и было это еще до рассвета.

– Свой фаэтон? – эхом повторила Камилла. – Странно. А вам не показалось, что он торопится?

– Очень возможно, – кивнул Трэммел. – Но ведь его милость обычно держит свои дела в секрете.

– Да, я уже заметила, – с недовольным видом кивнула Камилла.

Трэммел замялся – было заметно, что он колеблется.

– Его милость приказал запрячь пару лошадей, – наконец решился он. – И еще… он велел мне положить в саквояж смену белья и еще кое-что из вещей.

– Стало быть, заранее предполагал, что может задержаться до завтра, – нахмурилась Камилла.

Трэммел несмело улыбнулся.

– А теперь, если вы извините меня, мадам, я, пожалуй…

– Нет, подождите… – Камилла, войдя в комнату, ткнула пальцем в полотенце. – Как вам показалось, Трэммел, он утром плохо себя чувствовал? И пожалуйста, не пытайтесь обманывать меня – как-никак я все-таки его жена.

По темному лицу Трэммела скользнула тень сочувствия.

– Только легкая тошнота, мэм, – пробормотал он. – Будем надеяться, ничего страшного.

Камилла, прислонившись плечом к дверному косяку, с грустью посмотрела на него.

– Думаю, мы оба с вами прекрасно понимаем, что дело тут гораздо серьезнее, – негромко проговорила она.

Трэммел каким-то неуверенным движением поставил корзинку с грязным бельем на пол, и на этот раз Камилла заметила на скомканном полотенце кровавые пятна.

– Право, не могу сказать, мэм. Его милость не имеет обыкновения поверять мне свои секреты. Собственно говоря, он вообще никому ничего не рассказывает… разве что леди Нэш.

– Но сам он догадывается, в чем дело? – не отставала Камилла.

Трэммел дернул плечом.

– Думаю, у его милости имеются на этот счет кое-какие подозрения, – кивнул он. – Но он… так и не изменил своим привычкам, и можно подумать…

– Вы хотите сказать, что он по-прежнему много пьет? – перебила Камилла. – Не говоря уж о том, что он почти не спит, да? И практически ничего не ест?

Дворецкий опустил глаза.

– Да, именно так, – кивнул он. – Мне тоже показалось странным… но с другой стороны, это ведь не мое дело, верно? А его милость… трудный человек – и это еще мягко сказано.

Камилла смерила его взглядом.

– Ах вот оно что! – протянула она. – Трудный, значит… А вам не кажется, Трэммел, что пришло время положить этому конец?

Трэммел бросил на нее странный взгляд, словно желая сказать «Удачи!», после чего подхватил корзинку с бельем и поспешно удалился.

Из Лимузена наконец прибыли сундуки с ее вещами, которые по просьбе Камиллы прислала ее старая экономка. Заручившись помощью Эмили, Камилла принялась pacпaковывать их.

Пейзажи она с помощью Трэммела и одного из лакеев повесила в смежной с ее спальней комнате. Вышитые крестиком подушки положила на постель Кирана, решив, что это придаст его комнате более жилой вид, чего явно не хватало. На этом ее энтузиазм угас. Решив оставить разборку остальных сундуков до лучших времен, Камилла поднялась в маленькую гостиную и всю вторую половину дня просидела у камина с Чин-Чином на коленях.

Во имя всего святого… что заставило Кирана сбежать из дома в такую немыслимую рань? Камилла готова была голову дать на отсечение, что ни в клуб, ни в один из притонов, где карточная игра длится до утра, он не поехал. Вряд ли для этого ему бы понадобилось брать фаэтон – экипаж, предназначенный исключительно для скачек да еще запряженный сразу парой лошадей. И зачем он велел Трэммелу уложить его вещи… да после очередного приступа своей загадочной болезни?

Ей вдруг вспомнилась настойчивость, с которой ночью Киран расспрашивал ее… и она машинально положила руку на живот тем же самым жестом, который так часто замечала у леди Нэш. «Еще слишком рано об этом говорить», – сказала она Ротуэллу. Но она ведь знала. Помоги ей Бог, если она ошиблась, но она была почти уверена. Да, она носит под сердцем ребенка – в мире, где у нее не было ни одной родной души… а муж ее тяжело болен… возможно, умирает…

Камилла принялась разглядывать мир за окном – аккуратные кирпичные городские особняки, пролетающие мимо окна щеголеватые экипажи, на запятках которых стояли вышколенные лакеи в ливреях. Это и есть мир, в котором суждено расти ее будущему ребенку, мир английского высшего света. Не какое-то сельское захолустье в Богом забытом уголке Франции, не крошечный островок на самом краю света, где-то в Вест-Индии… как было у нее и у Кирана.