Охотники на мамонтов - читать онлайн книгу. Автор: Джин М. Ауэл cтр.№ 179

А двуногие охотники охотились на всех этих хищников. Шкуры, мех и перо их соперников по охотничьему промыслу считались достаточно ценными, однако олени были главным объектом преследования не из-за мяса, хотя ему, конечно, тоже не давали пропасть. Их язык считался деликатесом, а большую часть оленьего мяса сушили и использовали как дорожную пищу. Наибольшую ценность представляли шкуры. Обычно они имели бежевый с проседью оттенок, но цветовая гамма варьировалась от светло-желтого до почти черного, а окраска молодняка зачастую бывала рыжевато-коричневой, при этом шкуры большинства подвидов северных оленей отличались прежде всего тем, что все они были легкими и теплыми. Из этих естественным образом утепленных меховых шкур получалась самая хорошая и практичная одежда, а сделанные из них постельные покрывала и дорожные палатки не имели себе равных. Используя метод загонной, обложной охоты или ямы-ловушки, в Львином стойбище охотились на оленей каждый год и заготавливали шкуры для пополнения собственных запасов, а также для подарков, которые они брали с собой во время своих собственных ежегодных летних переходов.

* * *

По мере подготовки к Летнему Сходу нарастало общее волнение и нетерпение. По меньшей мере раз в день Эйле говорили о том, как чудесно будет встретиться с родственниками и друзьями, которые также ждут не дождутся встречи. Единственный, кто относился к этим сборам без энтузиазма, был Ридаг. Эйла никогда еще не видела мальчика таким унылым и подавленным, она начала серьезно беспокоиться о его здоровье.

В течение нескольких дней она внимательно наблюдала за его состоянием; и наконец в один из на редкость теплых весенних дней, когда Ридаг грелся под лучами полдневного солнца, наблюдая, как несколько человек занимаются растяжкой оленьих шкур, она решила поговорить с ним, чтобы выяснить причины такого уныния.

— Ридаг, я сделала для тебя новое лекарство, и ты сможешь принимать его во время Летнего Схода, — сказала Эйла. — Оно приготовлено из свежих трав и может оказать более сильное воздействие. Возможно, ты почувствуешь себя лучше или хуже, в любом случае ты должен будешь сообщить мне, что изменилось после приема этого настоя, — добавила она, используя знаковый и словесный языки, как поступала всегда, беседуя с мальчиком. — Как ты чувствуешь себя сейчас? Есть какие-то изменения в последнее время?

Ридаг любил, когда Эйла разговаривала с ним. Конечно, он был глубоко благодарен ей за то, что обрел новую способность общаться с обитателями стоянки, но их понимание и использование знакового языка было упрощенным и ограниченным. Он постигал их словесный язык долгие годы, но когда они разговаривали с ним, то стремились упростить речь до соответствия тем знакам, которые использовали. А знаковый язык Эйлы имел множество нюансов, был близок по смыслу к разговорной речи и усиливал значимость ее слов.

— Нет, все по-прежнему, — ответил мальчик.

— Ты не слишком устаешь?

— Нет… Хотя я всегда чувствую себя немного усталым. — Он улыбнулся. — Но не слишком.

Эйла понимающе кивнула, изучающе поглядывая на мальчика: она пыталась оценить по внешним признакам состояние его здоровья и убедилась, что ему по крайней мере не стало хуже. Ей не удалось обнаружить никаких признаков ухудшения, однако он выглядел немного подавленным.

— Ридаг, тебя что-то тревожит? Ты выглядишь таким несчастным. Что с тобой?

Он пожал плечами и отвел глаза в сторону. Затем вновь взглянул на Эйлу.

— Не хочу идти… — ответил он.

— Куда ты не хочешь идти? Я не понимаю тебя.

— Не хочу идти на Летний Сход, — сказал он, вновь отводя глаза.

Эйла озадаченно нахмурилась, но не стала продолжать разговор. Похоже, Ридаг был не расположен беседовать на эту тему, он вскоре встал и направился в дом.

Стараясь не привлекать внимания, она чуть позже последовала за ним через входное помещение и из кухонного очага заметила, что он забрался на свою лежанку. Это встревожило ее. Мальчик редко по собственному желанию ложился спать днем. В помещение первого очага вошла Неззи и задержалась у входа, чтобы закрепить завязки тяжелого полога. Эйла поспешила ей на помощь.

— Неззи, ты не знаешь, что происходит с Ридагом? Он выглядит таким… таким печальным, — сказала Эйла.

— Знаю. В это время года он всегда пребывает в таком состоянии. И все из-за Летнего Схода. Он не любит его.

— Да, так он мне и сказал. Но почему?

Неззи помедлила, посмотрев прямо в глаза Эйле:

— Ты действительно не понимаешь почему?

Молодая женщина отрицательно покачала головой. Неззи пожала плечами:

— Не переживай из-за этого, Эйла. Все равно ты ничем не сможешь помочь ему.

Эйла направилась по проходу в глубь дома, по дороге взглянув на мальчика. Глаза его были закрыты, но она знала, что он не спит. Она тряхнула головой, размышляя, чем может помочь ему. Интуитивно она понимала, что это как-то связано с его отличием от людей Мамутои, но ведь он уже не раз бывал на Летних Сходах.

Торопливо пройдя через пустой очаг Лисицы, она вошла в Мамонтовый очаг. Внезапно Волк ворвался через дверной проем и, догнав Эйлу, начал подпрыгивать, приглашая ее поиграть с ним. Она жестом приказала ему лечь и успокоиться. Волк подчинился, но выглядел таким обиженным, что она смягчилась и бросила ему изрядно пожеванный кусок мягкой кожи, который когда-то был одним из ее любимых чулок. Поначалу он грыз и жевал любую подвернувшуюся ему обувь, и в итоге, чтобы прекратить массовое уничтожение, Эйла пожертвовала своим чулком. Однако сейчас ему быстро прискучила старая игрушка, и он растянулся перед ней, помахивая хвостом и жалобно поскуливая. Поглядев на него, Эйла не могла не улыбнуться, ей пришло в голову, что в такой чудесный денек не стоит сидеть в доме. Вдохновившись этой идеей, она достала пращу и мешочек с собранными на берегу голышами и направилась к выходу, знаком пригласив Волка следовать за ней. Обнаружив, что Уинни стоит в пристройке, она решила взять на прогулку и лошадь.

Сопровождаемая каурой кобылой и волчонком, чей серый мех и общая окраска были типичными для этого вида хищников в отличие от его черной матери-волчицы, Эйла вышла из пристройки через сводчатый дверной проем. На береговом склоне она заметила Удальца. С ним был Джондалар. Он вел жеребца в поводу, сбросив рубаху и подставив спину теплым лучам солнца. Выполняя обещание, Джондалар занимался воспитанием Удальца, проводя с ним почти все свободное время, и, похоже, эти занятия доставляли радость им обоим.

Он заметил Эйлу и, махнув ей рукой, чтобы она подождала его, начал подниматься вверх по тропе. Он редко изъявлял желание подойти и поговорить с ней, хотя после их поездки в степь его поведение несколько изменилось. Он перестал откровенно избегать общения с ней, но их разговоры были нечастыми, и держался он отчужденно, стараясь быть сдержанным и вежливым. Эйла надеялась, что благодаря юному жеребцу им удастся вновь сблизиться, — однако, как бы то ни было на самом деле, сейчас он выглядел еще более отстраненным, чем обычно.