Вдруг все перестало быть страшным. Тучи
собрались и льются дождем? Да чепуха все это! Ну, гроза на мосту – большое
дело! Все избудется, все будет хорошо. Удача не оставит Анфису!
От облегчения, от этой неведомо откуда
явившейся смелости, лихости она даже несколько ослабела. Положила руку на
перила, рассеянно погладила чуть наметившуюся трещинку. Оперлась крепче,
рассеянно следя, как под ее рукой трещина углубляется, как отходит один край
разломанных перил от другого.
«Значит, это было здесь. Я же говорила, что
бучило ближе к тому берегу», – подумала Анфиса со странным, отрешенным
спокойствием.
Хотела отстраниться, отпрянуть от края перил,
который все дальше отклонялся к реке, все сильнее провисал над бездной, но
почему-то не смогла этого сделать. Уставилась на реку, словно надеялась что-то
разглядеть в глубине. Так и не отводила остановившегося взгляда до тех пор,
пока не рухнула всей тяжестью с моста и не ударилась лицом и телом об эту
мутную, свинцовую воду.
Бучило сыто глотнуло, приняв долгожданную
жертву.
Волны сомкнулись.
Черный пес сбежал по глинистому пригорку,
быстро перебирая лапами, выскочил на середину моста. Посмотрел на проломленные
перила, на сумку, брошенную на мокрых, скользких досках. Поднял морду к небу,
зажмурился, потому что косые дождевые струи больно секли по глазам, – и
громко, протяжно завыл. Собаки по покойнику воют.