Сокол и Ласточка - читать онлайн книгу. Автор: Борис Акунин cтр.№ 113

— Не позволим этому обстоятельству сбить нас с главного: поисков клада. Пусть каждый из партнёров сохраняет свою тайну, это ваше и наше право. Однако дополнительная ясность всё же необходима. Подам пример открытости. — Он искоса взглянул на Синтию, она напряжённо слушала. Делони с Миньоном — те и вовсе подались вперёд. — У нас с мисс Борсхед есть два документа, написанных человеком по имени Эпин особе, отдалённо связанной с родом Фандориных. В одном из писем дана инструкция, как добраться до тайника. Но инструкция эта, во-первых, зашифрована, а во-вторых, неполна, ибо первая страница письма не сохранилась.

Компаньоны пришли в волнение.

— Как это «неполна»?! — вскричал джерсиец. — Как это «не сохранилась»?!

— Ваше заявление противоречит духу и букве заключённого соглашения! — присоединился к протесту француз.

— На первой странице, очевидно, сообщалось, как выйти к пещере, — на ходу сымпровизировал Ника, спасая ситуацию. — Иначе зачем бы нам понадобилась ваша помощь? Мы обошлись бы собственными силами. А что касается шифра, то я его практически разгадал. Мне просто нужно оказаться на месте, возле входа в пещеру.

Тётя одобрительно кивнула. Остальные двое молча смотрели на Фандорина.

— Что ж, — зловеще произнёс нотариус, — верим на слово. Однако напоминаю: в случае невыполнения обязательства найти тайник ваше поведение будет трактоваться как злонамеренное нарушение доверия партнёров. Дальнейшее разбирательство будет происходить в суде.

— Вы лучше о «жучке» вспомните, — огрызнулся Николас. — Есть такое русское слово razborka. Оно тоже подразумевает разбирательство, но отнюдь не в суде, а на плэнере, с применением насилия. Очень возможно, что разбираться будем не мы между собой а некто посторонний со всеми нами. Так что, джентльмены, давайте жить дружно и не пугать друг друга. Иначе предлагаю разбежаться. Возможно, в данных обстоятельствах это самое мудрое решение.

Его поддержал Делони:

— Заткнитесь, Минни! Ник прав, нам надо быть вот так. — Он плотно сложил два толстых пальца, на одном из которых сверкнул перстень. — Держаться вместе, по-товарищески. На кону такой куш! Двадцать миллионов баксов!

— Сколько-сколько?! — хором воскликнули тётя с племянником.

— Это Мини подсчитал. Он по части бухгалтерии дока. Расскажите им, старина.

Нотариус улыбнулся — кажется, впервые за всё время, что Ника наблюдал этого человека. Улыбка у него была кривоватая, в половинку сухого рта. Должно быть, мышцы, отвечающие за весёлость, несколько атрофировались от редкого использования.

— Мой предок Бастьен-Кристоф Салье оставил довольно точное описание сокровища, — с удовольствием начал рассказывать Миньон. — Согласно его сведениям, добыча, захваченная во время рейда на Сан-Диего, оценивалась в 250 тысяч испанских дублонов. По тогдашнему курсу это десять миллионов французских ливров. Для перевода данной суммы в современный денежный эквивалент этих сведений недостаточно, поскольку из описания неясно, какую часть составляло золото, а какую серебро. Как известно, стоимость этих благородных металлов с тех пор изменилась неодинаково. На рубеже семнадцатого-восемнадцатого веков золото оценивалось всего в 15 раз дороже. Однако с развитием технологии извлечения серебра из различных руд соотношение кардинально изменилось. Я внимательно слежу за коэффициентом. На вчерашний день он составлял 83,7:1. — Нотариус безо всякого затруднения называл цифры по памяти, как-то особенно вкусно их проговаривая. Сразу было видно: человек в своей стихии. — Но трудность в подсчёте современной стоимости клада меня не смутила. Я обратился к испанским источникам и довольно точно сумел восстановить размер и состав контрибуции, изъятой английским корсаром Джереми Праттом в Сан-Диего.

Про Джереми Пратта магистр слышал в первый раз, но на всякий случай кивнул — мол, как же, как же, знаем.

— В сундуках, вывезенных корсарами с материка, было золото в монетах и стандартных штампованных брусках весом по 4,87 унции, то есть по 137 грамм, а также серебро — в виде монет и посуды. В те времена стоимость ценных металлов определялась по весу. Так вот, согласно испанским данным, из города было вывезено примерно 800 килограммов 22-каратного золота и около 500 килограммов серебра. По современному счёту на чистый вес, без надбавки за художественную ценность (которая в случае серебряной посуды может оказаться весьма существенной), это стоит порядка 23 миллионов долларов. Треть стоимости контрибуции пришлась на ювелирные украшения из драгоценных камней, сложенных в один большой ларец. Эта часть сокровища, к сожалению, утрачена. Трудно даже вообразить, сколько бы она сейчас стоила, — вздохнул Миньон. — И всё же с учётом ювелирной и коллекционной ценности оставшиеся золото и серебро могут быть реализованы самое меньшее за двадцать миллионов долларов США.

Николай Александрович попытался сосчитать, сколько будет сорок процентов от двадцати миллионов, но цифры путались в голове. А Делони сказал:

— Жалко, ларец с камнями сгинул. Мой предок нашёл на берегу моря один из них, самый красивый — огромный розовый бриллиант. Очевидно, выпал при переноске. Мичман увидел в этом счастливое предзнаменование. Он соорудил плот, вышел в море и вскоре был подобран английским кораблём. Жака доставили на Барбадос. Парень он был башковитый и, чтоб не гнить в тюрьме до конца войны, принёс присягу британской короне. С тех пор мы, превратившись из Делонэ в Делони, заделались британцами. Уже за одно это мичман Жак заслуживает вечной благодарности.

Мсье Миньон удивлённо приподнял бровь, ничего не сказал и только красноречиво пожал плечами.

— А что розовый бриллиант? — спросила мисс Борсхед.

— Жак спрятал его, как он пишет, «в укромнейшем Вместилище своего бренного Тела», — Фил хохотнул. — А выйдя на свободу, обменял камень у одного барбадосского корсара на корабль. Очень уж парню хотелось вернуться на Сент-Морис за золотом. Но мореплаватель из Жака, видать, был неважный. Он посадил судно на риф, едва выйдя из бриджтаунской гавани. Обнищал, хлебнул лиха. На Сент-Морис больше так и не попал. В конце концов, он осел на Джерси. Мы, Делони, одна из старейших фамилий на острове. Вот и всё, что я на данном этапе готов вам рассказать.

— А что можете сообщить о вашем предке вы? — спросил Ника у нотариуса.

Тот пожевал губами, словно прикидывая, стоит ли делиться информацией. Заговорил осторожными, тщательно взвешенными фразами: