Сокол и Ласточка - читать онлайн книгу. Автор: Борис Акунин

«С.-М. 25 февраля 1702 года

Моя истинно любимая Беттина,

В соответствии с Уроками эпистолярного Этикета, преподанными незабвенной Мисс Хеджвуд, Письмо Персоны, находящейся в длительном Путешествии, должно начинаться с Благопожелания Адресату, затем коротко коснуться Сфер небесных, сиречь Погоды, оттуда перейти к Области земной, сиречь описанию Места Пребывания, и лишь после этого плавно и размеренно, подобно Течению Равнинной Реки, следовать по Руслу приключившихся Событий, перемежая оные глубокомысленными, но не утомительными Рассуждениями и высоконравственными Сентенциями.

Что же, попробую.

Будь здорова, крепка Духом и не унывай, насколько это возможно в твоём Положении. Пусть дорогие мне Стены служат не только Убежищем твоему бедному Телу, но и Опорой твоей кроткой Душе. Таково моё тебе Благопожелание, и больше, памятуя о своём Обещании, не коснусь сего грустного Предмета ни единым Словом.

О небесных Сферах лучше умолчу, чтобы не сбиться на Выражения, недопустимые в благонравном Письме. Во всё Время моего Путешествия Погода была гнусной, а Небо сочилось Дождём, мокрым Снегом и прочей Дрянью, напоминая вечно хлюпающий Нос Господина Обер-коммерцсоветника. Ах, прости! Сравнение само соскочило с Кончика моего Пера.

Не ласкала моего Взора и Область земная. Нынешняя Война мечет свои Громы и Молнии вдали от моего Маршрута, но Дороги за германскими Пределами отвратительны, постоялые Дворы нечисты, а Извозчики вороваты, однако я не стану тратить Время на Сетования по столь малозначительному Поводу, ибо здесь, в Городе, куда так рвалась нетерпеливая Душа моя, довелось мне столкнуться с Нечистотой и Вороватостью куда горшего Толка.

Честно признаюсь тебе, милая моя Беттина, что пребываю в Страхе, Тревоге и Малодушии. Препятствия, возникшие на моём Пути, оказались труднее, чем представлялось издалека. Но, как говорил когда-то мой дорогой Отец, ободряя меня перед Скачкой через Барьеры, Страх для того и существует, чтоб его побеждать, а Препятствия ниспосылаются нам Господом, дабы мы их преодолевали.

Это, как Ты несомненно поняла, была высоконравственная Сентенция, от которой я сразу перейду к глубокомысленному Рассуждению.

Чему быть, того не миновать, а бегать от своей Судьбы в равной Степени недостойно и глупо. Всё равно не убежишь, лишь потеряешь Самоуважение и Честь.

Моя Судьба, похоже, уготовила мне Дорогу гораздо более трудную и долгую, чем мнилось нам с Тобою. Город С.-М., самое имя которого сделалось мне до того неприятно, что я предпочитаю обозначать его лишь первыми Буквами, очевидно, превратился из конечного Пункта моей Поездки в отправную Точку Путешествия гораздо более дальнего и опасного. Боюсь, у меня нет иного Выхода.

Арматор Лефевр, в переписке казавшийся столь любезным и покладистым Джентльменом, искренне заинтересованным в Успехе моего Предприятия, при Встрече оказался Выжигой наихудшего Сорта.

Назначенная им Цена многократно выше той, о коей мы сговорились, но это ещё Полбеды. Гораздо тягостнее дополнительные Условия, от которых я не могу отказаться, а ещё более того томят меня недоброе Предчувствие и тягостное Недоверие, которое вызывает у меня этот Человек.

Но чему быть, того не миновать. Лишние Расходы меня не остановят, ибо Сокровище, за которым я отправляюсь, с избытком окупит любые Траты, ибо воистину на свете нет Приза дороже этого. Что ж до Опасностей, то страшиться их простительно, а готовиться к ним даже необходимо, но Стыд тому, кто из Боязни отказывается от высокой Цели.

Прости, что пишу сбивчиво и не называю Вещи своими Именами, но в эти смутные Времена ни к чему доверять Бумаге лишнее, а предстоящее мне Плавание не совсем безупречно с Точки Зрения Закона.

Думаю, ты и так поняла, что я отправляюсь в Путь лично. Иначе у меня не будет Уверенности, что Дело исполнится должным Образом.

В конце концов, чтоб добраться до С.-М., мне пришлось потратить почти столько же Времени, не говоря о перенесённых мною Испытаниях. Когда я расскажу тебе о них, ты содрогнёшься.

Итак, страшись за меня: я попаду во Владения ужасного Мулая.

Завидуй мне: я увижу сказочные Чудеса.

Молись за меня — я очень нуждаюсь в Молитве чистого Сердца.

Твой самый любящий и верный Друг Эпин»

Николай Александрович Фандорин перевернул ломкий лист, покрытый ровными строчками буро-коричневого цвета. То, что почерк был старинным, а чернила выцвели, беглому чтению не помешало. У магистра истории имелся большой опыт расшифровки старинных документов, часто находившихся в куда худшем состоянии.

Теплоход слегка качнуло на волне. Пришлось на секунду прикрыть глаза — сразу подкатила тошнота. Вестибулярный аппарат никак не желал привыкать к качке. Впрочем, Ника не мог читать даже в машине, на идеально ровном шоссе — немедленно начинало мутить.

На огромном океанском лайнере качка ощущалась при волнении больше четырёх баллов, а сегодня, судя по сообщению в корабельной газете «Фэлкон ньюс», ожидалось не больше трёх. Должно быть, корабль колыхнула одиночная волна-переросток.

Едва пол выровнялся, Фандорин открыл глаза и прочёл надпись на обороте. Триста лет назад конверты были не в ходу. Частные письма обыкновенно складывали, запечатывали и писали адрес на чистой стороне.

Губы Николая Александровича издали сладострастный причмокивающий звук. Кое-что начинало проясняться.

«Благородной Госпоже Обер-коммерцсоветнице Беттине Мёнхле, урождённой Баронессе фон Гетц в Её собственные Руки.

Замок Теофельс близ Швебиш-Халля»

Замком Теофельс когда-то владело семейство фон Дорнов, к которому принадлежал и Ника, посвятивший значительную часть жизни исследованию истории своего рода. Любой документ, имеющий хотя бы самое косвенное отношение к Теофельсу, представлял для Фандорина несомненный интерес.

Знакома ему была и фамилия Мёнхле. Так первоначально звали новых владельцев, к которым замок перешёл в начале восемнадцатого столетия. Потом они сменили имя на более благозвучное, но жена первого из них в самом деле была урождённая Беттина фон Гетц.