– Две тысячи? – деловито переспросил старичок. – А
что за вещь?
– Золотой медальон, старинный… с бриллиантовым вензелем! И с
портретом моей бабушки. Представляете, он сказал, что на медальоны сейчас нет
спроса!
– Да, на медальоны спроса действительно нет… – Старичок
пригорюнился. – А знаете что? – Его голубенькие глазки засияли, как
будто он нашел неожиданное решение проблемы. – Давайте я взгляну на ваш
медальон! Может быть, я куплю его… просто чтобы выручить вас! Я не могу
спокойно смотреть, как страдает интеллигентная дама!
– Да что вы? – Старушка сложила руки. – Право, мне
неудобно… но как же… не можем же мы прямо на улице…
– Зачем на улице? – Старичок показал на дверь
небольшого кафетерия. – Мы можем зайти сюда… кажется, здесь довольно тихо,
и нам никто не помешает…
В кафетерии действительно было тихо и пусто. Единственная
официантка скучала под глянцевым постером с портретом Филиппа Киркорова. При
виде старичка она оживилась: он неплохо приплачивал ей за невмешательство в
свои дела.
Устроившись за угловым столиком, отгороженным от зала
искусственной пальмой с пыльными сероватыми листьями, старичок заказал две
чашки кофе, дождался, пока официантка принесет заказ, и только тогда обратился
к своей спутнице:
– Ну, дорогая моя, покажите, что у вас за медальон!
Старушка выложила «семейную реликвию» на стол и уставилась
на покупателя в немом ожидании.
Тот внимательно оглядел вещицу, воспользовавшись складной
лупой, поковырял камешки вензеля, откинул крышку.
Увидев внутри портрет, восхищенно заахал:
– Как вы на нее похожи! Вы говорите, это ваша бабушка?
Просто одно лицо! Какие благородные черты!
Старушка приосанилась и кокетливым жестом поправила шляпку.
Покупатель поднял на нее проникновенные голубые глазки и сказал с придыханием:
– Преле-естная вещица! Просто преле-естная! Сколько, вы
говорите, вам за нее предложили?
– Две тысячи, – выдохнула старушка, брезгливо
поморщившись.
– Безобразие! – Голубые глазки запылали от
возмущения. – Да как он посмел! Это просто возмутительно! За такой
прекрасный медальон – две тысячи! Нет, я вам заплачу за него две с половиной!
Даже три тысячи! Даже… из уважения к вам… три с половиной!
– Три с половиной? – растерянно переспросила
старушка. – Честно говоря, я думала… думала, что он стоит больше…
– Вы совершенно правы! – горячился старичок. – Я
дам вам… – Он изобразил на лице смятение и наконец выпалил: – Я дам вам три
тысячи семьсот рублей! Конечно, это уже себе в убыток, но я не могу безразлично
взирать на страдания такой благородной особы! Три тысячи семьсот!
Он произнес последнюю цифру с такой гордостью, как будто
сообщал своей собеседнице о том, что она получила приглашение на званый обед от
английской королевы.
– Ну, если вы считаете, что большего за него не выручишь… –
вздохнула старушка.
– Я хотел бы заплатить за него больше, гораздо
больше! – воскликнул покупатель. – Только для того, чтобы порадовать
вас. Но – увы! – дать больше я просто не в состоянии! Это максимум…
– Ну что ж… – Старушка еще раз вздохнула и пододвинула медальон
к покупателю. – Если бы не обстоятельства, я никогда бы с ним не
рассталась…
– Ах, как я вас понимаю! – Старичок поспешно спрятал
медальон в карман и отсчитал облапошенной бабке ее деньги, радуясь тому, как
легко провернул такое выгодное дельце. Хорошая прибавка к пенсии! Конечно,
придется поделиться с оценщиком из комиссионки, но и на его долю останется
достаточно…
Оставив старушку допивать кофе, он покинул кафетерий и в
прекрасном настроении двинулся в сторону дома, чтобы спрятать в сейф сегодняшний
трофей.
Однако не успел он сделать и десяти шагов, как беззвучно
распахнулась дверца припаркованной возле тротуара скромной «девятки», и перед
старичком возник молодой человек с непослушной рыжей шевелюрой.
– Лейтенант Ухорылов! – представился он, раскрыв
красную книжечку. – Можно вас на два слова?
– А в чем дело? В чем дело? – заволновался
старичок. – Я приличный законопослушный человек… меня все знают… если что
– позвоните майору Килькину… он вам все объяснит…
– Майору Килькину и без вас головной боли хватает, –
послышался из салона «девятки» негромкий внушительный голос. – Майору
сейчас совершенно не до вас!
Этот голос прозвучал так уверенно, что сердце
предприимчивого старичка упало, как будто он провалился в кабину лифта. Как
будто открыл дверцу, шагнул вперед – и полетел в пустую темную шахту, сквозь
бесчисленные этажи.
Вот тебе и прибавка к пенсии!
Неужели майор, подлец, сдал его, несмотря на аккуратные
отчисления? Или у него самого начались неприятности и Килькину теперь не до
своих подопечных?
Старичок скосил глаза, заглянув в салон припаркованной
машины. На заднем сиденье сидел молодой человек лет тридцати пяти (совсем
мальчишка, по меркам старика), с довольно приятной, но совершенно не
запоминающейся наружностью.
– Да-да, подсаживайтесь, Петр Никифорович! –
гостеприимно предложил молодой человек. – Нам с вами есть о чем
поговорить! Да вы и сами это понимаете!
Рыжий лейтенант подтолкнул старичка, и тому ничего не
оставалось, как плюхнуться на заднее сиденье «девятки» рядом с хорошо
информированным незнакомцем.
В голове его при этом роились самые неприятные мысли: «Они
знают, кто я такой. Значит, это не случайная проверка. Значит, они охотятся
именно за мной. И майор, понятное дело, ничем мне не поможет…»
– Майор вам не поможет, – проговорил неприметный
незнакомец, как будто прочел мысли старичка.
– Извиняюсь, а вы из того же отделения? – осведомился
старый жулик, все еще питавший слабые надежды на полюбовное разрешение
конфликта.
– Нет! – жестко отозвался незнакомец. – Мы из
седьмого отдела!
– Из какого? – переспросил Петр Никифорович.
– Из седьмого! – повторил молодой человек. – Это
новый, недавно образованный отдел по расследованию хищений исторических и
культурных ценностей…
В то же мгновение он ловким, молниеносным, удивительно
профессиональным движением обшарил карманы Петра Никифоровича и вытащил на свет
божий бархатный футляр со старухиным медальоном.
– Так-так, – проговорил он, раскрыв футляр и любуясь
медальоном. – Интересная вещичка!
– Это фамильная реликвия, – сообщил старичок, приосанившись. –
Память о дедушке…
– О дедушке? – как эхо повторил молодой человек,
пристально разглядывая бриллиантовый вензель. – И как же звали вашего
почтенного дедушку?
– Евгений Кириллов, – быстро сочинил старичок
подходящее к вензелю сочетание. – Носил, понимаете, в магазин… хотел
прицениться… трудные материальные обстоятельства, понимаете ли… внучке хотел
сделать подарок на выпускной… но мне предложили за него такую маленькую сумму,
что я передумал…