Роковой рубин - читать онлайн книгу. Автор: Дебора Смит cтр.№ 41

В банке у них лежало десять тысяч долларов. Сэмми начала уже успокаиваться и привыкать к независимости, реально веря, что через несколько лет они полностью выйдут из-под постоянного контроля со стороны тети Александры. И будет достаточно денег на колледж для Шарлотты и на оплату всех маминых счетов, и к восемнадцати годам она будет вольна делать то, что хочет. И в первую очередь она думала о Джейке.

Шарлотта, маленькая, бесконечно печальная, не находя себе места, взобралась к маме на диван.

— Мистер Друри сбежал? — спросила она. — А почему? Ведь он хотел открыть на наши деньги магазин здоровой пищи, как у нас.

— Потому что он обманщик, — объяснила ей Сэмми. — Он уговорил маму дать ему денег в долг и скрылся. И, конечно, никогда не вернется.

— Я была так в нем уверена, — простонала мама, закрыв лицо тонкими, бледными руками. — Я изучила его астрологические карты, и линии ладони у него были хорошими…

— Ты посмотрела на звезды и решила, что все в порядке, — Сэмми была в отчаянии, но затравленное выражение маминого лица заставило ее прикусить язык. Мама — вечный оптимист, она патологически не видит разницы между жизненно важными вещами и чепухой.

— Я сделала то, что подсказали мне чувства, — слабо оправдывалась мама. — Иногда ведь надо доверять своим чувствам, Сэмми.

— Нет, не надо! Верить можно только холодным, неприятным фактам. А дело в том, что Малькольм Друри был слегка похож на папу, разговаривал как мечтатель — и ты не пожелала слушать меня, когда я говорила, что он не может заменить папу.

— Сэмми, не надо, — заплакала мама. — Прости меня. Не надо меня ненавидеть.

Сэмми тоже не смогла сдержать слез.

— Я не тебя ненавижу. Я не могу смириться с тем, что ты опять просила денег у тети Александры.

— Сэмми, но твоя тетя ничего не имеет против. Она любит нас. Она всегда рада нам помочь. Это же только в долг. Я расплачусь с ней.

— Мы будем с ней расплачиваться вечно.

* * *

На следующий день Сэмми работала в магазине одна, силы ее совсем иссякли. Дело шло вяло — за целый час в магазин не зашел ни один покупатель. Она ушла в заднюю комнатку, сбросив сандалии, с ногами забралась на пружинный диванчик и стала смотреть в окно, пристроив руки на спинку диванчика, а подбородок — на руки. Было жарко; виниловая обшивка липла к голым ногам — там, где кончались шорты, на руки и на лицо из окна лился солнечный свет. Она тщетно пыталась натянуть пониже короткие рукава легкой клетчатой рубашки — у мамы были, кроме всего прочего, весьма своеобразные воззрения на загар; она говорила, что загорать — это все равно, что сунуть голову в микроволновую печь.

Мама поливала Сэмми и Шарлотту жидкостями для защиты от солнца и затеняла зонтиками столько лет, что Сэмми уже и не помнила, когда в последний раз видела свою кожу хотя бы чуть золотистой. Ее руки — если она вдруг их замечала — казались фарфоровыми, а овальные, удивительно красивой формы ногти росли так быстро, что приходилось через день подравнивать их щипчиками. Наверное, из-за маминого непомерного увлечения витаминами и минеральными добавками, коими она настойчиво пичкала своих дочерей.

Сэмми уныло смотрела на высокие холмы, застроенные пыльными зданиями различных контор — так называемая деловая часть города. А горы вдалеке были темно-зелеными и прохладными, и по вечерам над ними поднимался сладко пахнущий голубоватый туман. Зато здесь все казалось серым, даже воздух.

Как она жалела, что пошел прахом ее труд! А еще ей мучительно хотелось стать гораздо старше, и хотелось верить, что мальчик, с которым она разговаривала всего лишь три раза в жизни, мальчик, семью которого так ненавидела ее тетя, не счел ее подарок на окончание школы непрошеным напоминанием о глупых ребяческих обещаниях.

— Саманта? — Голос был низкий и глубокий.

Она подняла голову, но не могла заставить себя оглянуться из страха, что этот голос ей только померещился и глупо искать его источник. Она так погрузилась в свои мысли, что не услышала звона колокольчика, когда дверь магазина открылась.

— Саманта? — снова сказал он, и на сей раз, она поняла, что голос реален. Почему-то он всегда находит ее, когда ей нужна помощь. Это непостижимая тайна — но во все поворотные моменты ее жизни он неизменно оказывается рядом.

Саманта медленно обернулась. В дверях стоял Джейк.

* * *

Она больше не ребенок — собственно, она никогда не считала себя ребенком, — но теперь ее тело совпало с той стадией полного расцвета, что задумывал Творец. Новое возбуждающее чувство осознания своего пола, завершило то, что раньше было только лишь намечено. Мама сказала бы, что в ней открылись инь и янь, а Сэмми называла это просто «биологией». И почему-то вдруг эта «биология» стала самой мощной силой на свете.

Он приближался медленно. Его зеленые глаза, затененные густыми черными ресницами, жадно вглядывались в нее, словно он хотел запечатлеть каждую черточку ее облика во всех подробностях. Сэмми с чуть болезненной застенчивостью смотрела на него, узнавая и не узнавая. Он стал гораздо выше, чем она помнила, — широкие плечи, мощные руки, узкие бедра и длинные ноги; перевернутая пирамида. Черные с рыжеватым отливом волосы откинуты с высокого лба назад, их непокорная копна почти достигает плеч. На нем была тонкая голубая рубашка с закатанными рукавами и вылинявшие джинсы с обтрепанными штанинами, немного свободные, их поддерживали яркие вышитые подтяжки. На ногах — совершенно бесшумные кожаные ботинки.

Он осторожно опустился на другой конец дивана, положив на колени большие грубоватые руки. Он не сводил с нее прямого, немигающего взгляда, от которого у нее перехватывало дыхание. Дрожащей рукой она зачем-то вытащила из-под воротничка рубашки тонкую цепочку, и, когда он увидел знакомый камень, его напряженное лицо разгладилось. Джейк протянул ей руку. Не дотрагиваясь до нее выпрямленными, чуть растопыренными пальцами, он ждал. Сэмми несмело коснулась его руки кончиками пальцев. И неловкость сразу же исчезла. Сэмми вложила свою руку в его, пальцы их переплелись, и спаянные в один слиток их руки легли на диванную подушку между ними.

— Ты сделала то же самое, что и в первый раз, когда я тебя увидел, — сказал он.

— Что? — прошептала она.

— Взяла меня за руку так, словно никогда не отпустишь.

Они помолчали, целиком уйдя в ощущение биения собственных сердец и тепла сомкнутых рук.

— Я не помню, — наконец печально сказала она. — Ты против?

— Нет. Я рад, что ничего не изменилось.

— Меня вообще-то ситают упрямой.

— Это хорошо. Веру часто путают с упрямством.

Не в силах справиться с собой, она стала на колени прямо на диван, быстро обняла его свободной рукой и уткнулась лицом в его теплую шею. И мгновенно отстранившись, опять села на свое место, продолжая крепко держать его за руку. Она дрожала — а может быть, он дрожал или оба они. Казалось, что чувства их так одинаковы, что отныне происходящее с одним тут же передается другому.