Ледобой - читать онлайн книгу. Автор: Азамат Козаев cтр.№ 62

Трое пленных оказались родичами Сёнге, и все трое пять лет назад стояли на каменистом берегу рядом с рыжим гойгом. Они и рассказали остальным, что ему предстоит ночью. Самый старый из оттниров, Греенно, заговорил из полутемного угла.

– Это справедливо. Седой – ты достойный враг. Но и наш Сёнге не из пены сделан. Он выстоит и утрет тебе нос.

– Пора бы. Уж сколько времени соплив хожу. Подтиральщика все нет.

– Обещаешь ли ты боян, честное испытание?

Сивый ухмыльнулся и промолчал. Вот еще! Обещать!

– Я готов. – Сёнге сбросил полушубок. Ехидно оскалился. – Ведь и ты был в одной рубахе?

– Да. И мечом укушен трижды. Забыл?

Полуночник встал на пороге и, не оглядываясь, вышел. Сивый шагнул было следом, но вернулся с полдороги.

– Ты, – показал пальцем на Греенно. – Тоже пойдешь.

– Пришел аппетит во время еды? – Голос гойга сочился издевкой. Греенно встал, сквозь зубы процедил. – В рубахе, или как?

– Или как. Зубы спрячь, гойг. И сильно голову не задирай, шея треснет. Верховку надень!

Греенно, гордо откинув голову, вышел. Оттниры на весь сарай затянули старую боевую песню, ее подхватил гойг, вышел на улицу, передал Сёнге и тот потянул низким, сильным голосом.

– Я тоже пел? – усмехнулся Безрод. – Что-то не припомню.

Сёнге не ответил, лишь покосился краем глаза, продолжая петь. Безрод подвел обоих к городским воротам и тут гойг, изумленный, замолчал.

– Чего встал?

– Помнится мне, пять лет назад на холме Дорсйок от факелов было светло как днем. Твои соплеменники не станут смотреть?

– Это касается только нас.

Сёнге покачал головой, остановился у ворот, сел прямо в снег.

– Все должно быть, как тогда. Я не уступлю тебе ни единого человека.

Сивый усмехнулся.

– Может быть, и стражу к лодке приставить? И приказать в сторону леса не глядеть? А если увидят ползущего человека, пусть делают вид, что никого нет?

Сёнге упрямо твердил.

– Твои соплеменники увидят храбрость оттниров. Они умолкнут так же, как пять лет назад умолк изумленный холм Дорсйок. Я отдам долг до единого человека.

– Скольких звать?

– Сотню воев.

Сивый ухмыльнулся, отдал полуночников страже под присмотр, сам ушел на княжий двор и скоро возвратился в голове целой дружины. Князь пожелал самолично зреть «сыновний» суд, был мрачен, недобро поглядывал на оттниров. Вои пошли бы за Безродом хоть на край света, не то, что за ворота. Сивый только встал посреди двора и громыхнул: «Нужна сотня воев. Будем правду искать!», а двор уже запрудили. Среди воев шел и Стюжень, за ним послали особо.

Безрод вывел судный ход за ворота, в лес и подвел к валежине, один конец которой лежал на земле, а другой конец подпирала толстая рогатина. Сивый, раскинув руки в стороны, остановил дружину. В лесу повисла тишина, и только снег скрипел под сапогами, да светочи потрескивали.

– Пять лет назад я попал в руки гойга Сёнге. Взяли меня в плен беспамятного. – Безрод повернулся к Сёнге.

– Да. Так было.

– Я бился до последнего дыхания и надеялся на скорую смерть.

– Да. Так было. Многие полегли под мечом седого.

– Но боги оставили меня жить.

– Да. Так было.

– И лучше бы я пал в той сече.

Оттнир промолчал.

– Нынче взыщу долг пятилетней давности. Уж так боги рассудили, что это было как раз пять лет назад, ночь в ночь.

– А что собственно было? – князь выступил вперед.

Безрод ухмыльнулся, сбросил полушубок, оглядел воев, снял сапоги, закатал широкие штаны до самого паха. Вои тяжело сглотнули, напряглись, у иных глаза вспыхнули злобой. Сивый сбросил рубаху и дружинные похватались за мечи. Рядяша замычал, Отвада заскрипел зубами, Неслухи шумно выдохнули. Безрод подошел к валуну, что лежал недалеко, напрягся и вздернул камень над головой. Дружинные, вся сотня, будто вымерзла. Пожалели боги жира на Безрода, получился сух, как постная вепревина. Кости да мясо, всякая жила на глазах. Напрягся Безрод под валуном, и будто повторяя обводы плоти, по всему телу разбежались шрамы. Страшные, толстые, будто ужи. Словно Безрод когда-то стоял под таким же валуном, и кто-то ножом чертил прямо по телу, водя острием по рукам, ногам, груди. Четко расписал грудь на две половины, живот расчертил на восемь частей, руки, ноги, спину, шею, лицо…

Сивый бросил камень и тяжело вздохнул.

– Вот, что было. А когда я остался один, увел лодку и уплыл. Недосмотрел Сёнге. Не думал, что смогу.

– Да. Так было, – мрачно кивнул Сёнге.

– Жив останешься, дойдешь до лодки, – Сивый махнул к морю. – Плыви, как я уплыл. А помрешь в море – себя вини. Значит, и в третий раз я одержал верх.

Оттнир задрал голову в небеса, зашептался с Тниром.

– А если уронит валежину? – Щелк оглядел бревно со всех сторон. – Да прямо на тебя?

– Значит, такова моя доля. Иначе никак Сёнге меня не убить. – Безрод ухмыльнулся, покосился на гойга.

– Я выстою, боян, даже не надейся! – фыркнул оттнир и гневно сверкнул бледно-голубыми глазами.

– Значит, уйду целым. – Сивый хмыкнул. – И на том благодарю.

– Нет уж! – мотнул головой Рядяша. – Сам позади оттнира встану. Береженого боги берегут.

– Не встанешь! – твердо отчеканил Сивый. – Это наше дело. Пять лет назад никто не подпирал.

Безрод подошел к Сёнге.

– В лодке весла и овчинная верховка. Все, как тогда. Готов?

Оттнир вместо ответа презрительно сплюнул под ноги, сорвал с себя рубаху, сбросил сапоги, закатал штаны до самого паха. Ушел под валежину, замер на мгновение и глубоко вдохнул несколько раз.

– А ты гляди, гойг. – Безрод повернулся к Греенно. – Все подмечай, да своим расскажи.

Греенно хмуро кивнул.

Валежину окружили дружинные со светочами. Оттнир уперся руками в ствол, Щелк выбил подпорку, и Сенге заскрипел зубами. Лицо исказилось, пошло морщинами. Еще мгновение назад лицо было лицом, теперь же – личина, рот оскален, глаза как щелочки, жилы на шее и лбу вздулись. Весь затрясся, задрожал. Дерево хотело упасть, но человек не давал. Валежина давила своей мертвой тяжестью, грозила смять, перемолоть кости. Сивый ухмыльнулся, не торопясь, обошел вокруг, достал нож, обтер куском кожи, попробовал на ветке.

– Чего тянешь? – Отвада повернулся к Безроду. – Так было?

– Да.

Сивый подошел к оттниру, присел на пятки. Сёнге хрипел, его трясло, вот-вот уронит. Безрод очертил острием сначала лодыжки, потом голени, расчертил лезвием бедра. Обильно текла кровь, все ноги Сёнге были в ее потеках, оттнир ревел, ровно бык на заклании. О-о-о, как он теперь понимал Безрода! Душа обмирает, когда красное от крови лезвие подходит к телу, от ожидания жгучей боли сердце начинает лихорадить. Потом приходит сама боль!