Первое правило королевы - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Устинова cтр.№ 9

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Первое правило королевы | Автор книги - Татьяна Устинова

Cтраница 9
читать онлайн книги бесплатно

— Оно конечно. Посмотрим. Только это верный признак, Инна Васильна. Ты… учитывай.

— Учту.

— Едем куда? В «Сосны»?

«Соснами» назывался загородный поселок, где были дачи у всей «правящей элиты», и у покойного Мухина тоже. Там должен собраться «узкий круг» — «широкий» поминал губернатора в главном городском концертном зале, который сам Мухин и отстроил и страшно им гордился.

«Про нашу залу, — гремел он в отчетном докладе, — и на Москве заговорят!»

Вот такой он был, губернатор Мухин Анатолий Васильевич.

И несколько дней назад он застрелился ночью в своем кабинете.

Почему? Почему?!

— Да, Осип Савельич, в «Сосны». А к десяти часам… обратно в город.

Водитель ничего не спросил — куда, зачем. Обратно так обратно, в город так в город, он свое место знает, дело справляет отлично, а ежели когда и вмешивается, то только вот как сейчас — водочки дать хлебнуть с мороза, колбаски припасти, упредить, рассказать, что знает и что слышал, а этот самый Хулио Иглесиас никогда ему не нравился! Разве у такой бабы, как его Инна Васильевна, может быть мужик — слизняк?! Тьфу, гадость какая, вспомнить противно, опоганился весь — от одних только мыслей!

Машина осторожно тронулась с места, протиснулась мимо гаишной мигалки и кучки замерзших милиционеров, мимо ряда черных и длинных официальных автомобилей, стоявших с работающими моторами, прокатила по расчищенной и укатанной кладбищенской аллее к воротам. Инна смотрела в окно, как в сером небе неслышно кричат галки и все кружатся и кружатся над голыми, дрожащими от енисейского ветра кронами. В голове как будто что-то звенело — то ли от водки, то ли от ветра, — и щеки сильно загорелись, и пальцы.

Мобильник зазвонил и завозился в кармане шубы, и она долго не могла его вытащить.

Гаишник у кладбищенских ворот отдал честь. Инна кивнула, словно он мог ее видеть.

— Да.

Звонил Якушев, тот самый первый зам.

— Инна Васильна, ты мне нужна. Чего на кладбище-то… не подошла?

— Вы меня не звали, Сергей Ильич, — ответила она осторожно, — возле вас… столько народу было, мне и не пробиться.

— Ну-ну. — Он тоже считал ее «королевой и царицей Савской», и она об этом Знала. — Ты где сейчас? Уехала уже?

— Уезжаю.

— Тогда в «Соснах» повидаемся, помянем Василича, а завтра, значит, зайдешь ко мне. Утром, прямо сразу.

Инна удивилась:

— Конечно, Сергей Ильич.

Завтра утром он никак не должен с ней встречаться. Завтра утром первый зам должен вовсю общаться с приезжим московским начальством — и премьер прилетел, и парочка «самых-самых» вице-премьеров, и еще парочка не «самых-самых». Премьер улетит сегодня же, а «самые» и «не самые» останутся до завтра — вот тогда-то и станет ясно, прав Осип Савельич или ошибается. Кого хочет Москва — Якушева, Хруста или вовсе какого-то третьего, незнакомого, купившего у Адмиралова контрольный пакет акций «БелУголь». Или четвертого, о котором вообще никто ничего не знает.

Спроста или неспроста водитель покойного губернатора станет теперь возить предполагаемого будущего губернатора, а это важно, ах как важно!..

— Ты мне вот что скажи, — ожил в телефоне голос Якушева. — Ты в Москву как съездила? С пользой или просто так… прокатилась?

— С пользой. Я просто так… редко катаюсь, Сергей Ильич, — проинформировала его Инна, и Осип на нее покосился.

— Значит, доложишь.

Инна секунду молчала, и первый зам эту секунду молчания оценил.

Иннино управление подчинялось напрямую губернатору, и она никогда и ничего Якушеву не докладывала. Больше того, Якушев никогда не был в курсе ее дел, у него вполне хватало своих.

Все изменилось — вот как следовало понимать указание «доложить». Все изменилось, и ты должна это понимать.

Она поняла.

— Хорошо, Сергей Ильич.

— Вот и умница.

— Завтра во сколько?

— Да прямо с утра. Часов в девять.

— Я буду.

— Ну, добро.

И телефон пикнул, отключаясь.

Инна задумчиво посмотрела в окно, поглаживая большим пальцем теплую пластмассу. Это движение всегда ее успокаивало. Над белой пустынной дорогой ветер с Енисея вздувал языки жесткого неласкового снега. Они мотались впереди и сбоку, как живые.

В девять — это значит до вице-премьеров и всех прочих московских начальников.

О чем Якушев хочет говорить с ней до?.. И почему до?..

Машина летела мимо черных деревьев и натыканных по кустам промерзших до костей гаишников.

У Инны Селиверстовой было правило, которому она старалась неукоснительно следовать, — и оно помогало ей жить.

Она никогда и ничего не боялась заранее. Не изводилась, не тряслась, не пила на ночь валокордин, не придумывала «возможных вариантов» — один хуже другого. Согласно этому правилу, сначала следовало определить и, так сказать, хорошенько прочувствовать опасность и только потом уж начинать бояться.

Инне правило подходило еще и тем, что, как следует разглядев предполагаемую опасность, она неизменно обнаруживала, что все не так уж страшно, вполне можно бороться — и победить. Она начинала бороться и забывала, что надо бояться.

Она не станет думать, почему до, а не после. Она не станет думать, что именно должна доложить Якушеву о своей поездке в Москву. Она не станет думать, зачем Любовь Ивановна звала ее к десяти на городскую квартиру.

Все станет ясно — когда время придет.

Шоссе было совсем пустынным — всех разогнали в связи с высочайшими похоронами, — и Осип доехал до «Сосен» моментально.

Последний гаишник перед последним поворотом в последний раз отдал честь, и машина, притормозив перед шлагбаумом, проехала проходную.

— Куда, Инна Васильна?..

— Сначала домой.

Она выпьет чашку чаю и хоть на пять минут снимет «шпильки», от которых заледенели пальцы на ногах, и можно будет продолжать.

Она не любила казенное жилье — и проводила в нем времени в сто раз больше, чем в своем собственном. К каждому новому «казенному дому» она привыкала, узнавала, как половица скрипит, как по ночам сипит в трубах, как заедает замок, когда открываешь с улицы, а когда изнутри — ничего не заедает. И сразу забывала о нем, как только закрывала за собой дверь — когда следующий «казенный дом» уже маячил за поворотом «дальней дороги».

— Всю жизнь в общежитии живем, — ворчал Осип, втаскивая в очередной дом очередные чемоданы, — по чужим углам. У вас, у государственных, все не как у людей!..

В доме было холодно, или ей так показалось, потому что она сильно промерзла?

Вернуться к просмотру книги