Возвращение во Флоренцию - читать онлайн книгу. Автор: Джудит Леннокс cтр.№ 75

Марсель Скотт действительно написала ей и предложила встретиться за ланчем. Фредди была удивлена, получив это письмо: она приняла слова мисс Скотт за обычную любезность, простой знак расположения, за которым не последует никаких реальных действий.

Они встретились в небольшом кафе по дороге к Чаринг-Кроссу. В соседнее здание недавно попала бомба, разрушив один его торец, — словно предложение, оборванное на середине. Среди обрушенных стен, некогда служивших кому-то жильем, снег постепенно засыпал погребальный костер из обломков мебели, торчавшей кверху колесами детской коляски и клавиатуры пианино.

В кафе по запотевшим окнам струйками сбегала вода. Марсель Скотт уже сидела за столиком. Она была в черном пальто с меховым воротничком и крошечной черной шляпке. Перед ней стояла чашка чаю.

— Рада повидаться с вами снова, мисс Николсон, — поздоровалась она. — Можно мне называть вас Фредди? Я ненавижу всякие формальности, а вы? Как вам кафе, нравится? Я часто забегаю сюда на ланч. Большинство других девушек приносят с собой сандвичи и чай в термосах, но я просто не могу целый день сидеть взаперти.

Подойдя к стойке, они заказали себе суп и хлеб. Вернувшись за столик, Марсель сказала:

— Надеюсь, вы не против, что я вам написала? Я разыскала бы вас раньше, но мой отец заболел, и мне пришлось поехать домой.

— Я вам сочувствую. Ему уже лучше?

— Да, гораздо лучше, спасибо. — Марсель, опустив глаза, помешала свой чай. — Конечно, мне надо переехать к нему. Он был бы просто счастлив. Как вы думаете, это очень эгоистично с моей стороны, что я живу одна?

— Не знаю, — ответила Фредди. — Я не могу судить.

— Ваши родители умерли, да?

— Да, оба, когда я была еще ребенком.

— Может, вам даже повезло. — Марсель прикусила губу. — О, я не должна была этого говорить. Пожалуйста, простите меня.

Она вздохнула.

— Когда я бываю в Уилтшире, мне кажется, будто я съеживаюсь, — Марсель соединила большой и указательный пальцы так, что между ними почти не осталось расстояния, — вот до такого размера. Я чувствую себя… микроскопической. Если бы я жила там все время, боюсь, скоро от меня совсем ничего не осталось бы. Знаете, война не доставляет мне особенных неудобств. Если бы не постоянное чувство вины, я была бы вполне счастлива. Это чувство бессмысленно, но я все равно никак не могу от него избавиться. — Она закурила сигарету. — Как вам мои друзья?

— Они мне понравились.

— Льюис безумно влюблен в Клер Стюарт.

— Это та девушка в розовом платье? О, ясно.

Когда подали суп, Марсель призналась:

— Вообще-то, я сама была в него влюблена.

— В лейтенанта Коритона? Он очень привлекательный. Вы до сих пор любите его?

— Нет. Давно не люблю. Мы с ним добрые друзья и часто переписываемся. Я вообще склонна влюбляться — есть у меня такая дурная привычка. По сравнению со мной вы кажетесь очень разумной.

— Разумной, — повторила Фредди. — Как приземленно. Джек назвал меня чопорной.

— Не обращайте внимания на Джека, он бывает ужасно невежлив.

Они поговорили о своей работе и о войне, а потом пришло время обеим возвращаться на службу. Надевая пальто, Марсель сказала:

— По пятницам я устраиваю у себя вечеринки. Все приносят с собой какую-нибудь еду. Хотите прийти? Конечно, Ангуса я приглашаю тоже. И вашего друга Макса Фишера. — Она уже натягивала перчатки. — Да, будьте добры, узнайте у Макса, сможет ли он прийти.

— Макса? Не Джулиана?

— Джулиан очень мил, но нет, меня больше заинтересовал ваш Макс. Он сейчас ни с кем не встречается, так ведь?

— В данный момент нет.

— Кто-то говорил, что он был влюблен в вашу сестру.

Любопытство в глазах Марсель подсказало Фредди, что этот кто-то поведал о Тессе гораздо больше, однако она ответила только:

— Да, но это было очень давно. Много лет назад.

Вилла Бельканто стояла на вершине холма, в сельской глуши к югу от Флоренции. В пятнадцатом веке древние постройки, включая квадратную башню, объединили между собой — получилось прямоугольное здание с внутренним двором и крытыми галереями. В девятнадцатом веке предки Оливии Дзанетти взялись за обустройство поместья: там появился английский парк, аллея величественных каштанов и несколько пристроек. За много веков стены виллы приобрели мягкий розовато-бежевый оттенок орехового мороженого. Написанный давным-давно яркими красками фамильный герб над внушительными арочными воротами — восьмиугольник с угрожающего вида грифоном — выцвел до приглушенных коричневых и серых тонов.

С одной стороны виллы простирались обширные угодья: виноградники, оливковые рощи и кукурузные поля. Дальние холмы покрывал лес из дубов и каштанов с густым подлеском, изрезанный неглубокими оврагами. Фаттория, самая крупная и доходная из ферм, принадлежавших поместью, находилась неподалеку от виллы. Дюжина других, менее крупных арендаторских ферм была рассыпана по всей долине. Возле фаттории стояли амбары, сыроварня, мастерские и прачечная да еще несколько жилых домов.

В поместье разводили лошадей, свиней, молочный скот, кур, гусей и кроликов. В огороде выращивали овощи, в садах — фрукты, на сыроварне взбивали масло и готовили сыр, из ульев собирали мед. Осенью забивали свиней; их мясо коптили, солили и делали из него колбасы. В поместье Бельканто работало больше пятидесяти человек: повар, экономка, швея и другая прислуга; управляющий Стефано, который жил на фаттории вместе с женой и ребятишками; другие фермеры с семьями, занимавшие соседние фермы.

Весной вода в ручьях взбухала от дождей, а на полях начинали пробиваться зеленые ростки кукурузы. Дни становились длиннее, по лазурному небу плыли пушистые белые облака. В середине лета кукурузные початки наливались золотом, а на лозе появлялись крошечные твердые зеленые ягоды. Фермеры озабоченно посматривали на небо, опасаясь града и внезапных ливней, которые могли уничтожить урожай. Потом наступала пора жатвы: тяжелые снопы пшеницы на запряженных волами телегах свозили в амбары. Лепестки маков, росших по краям поля, увядали и осыпались, сами поля лежали колючие, пустые, и мыши шныряли среди жнивья, торопясь скорее спрятаться от жгучего солнца в тени живой изгороди. В разгар лета жара выжигала все вокруг, так что к августу трава по цвету напоминала мешковину, а поля сверкали золотом в серо-синем мареве.

Потом приходили сентябрьские дожди; они смывали пыль с листьев винограда и олив, и воздух становился свежее. Во дворе фаттории раскладывали сушиться помидоры, фиги и персики; дозревали на солнце тыквы и дыни. Кукурузные початки, нанизанные на бечевку, висели между деревьями, словно янтарные бусы. Начинался сбор винограда — тяжелые кисти светились пурпуром и зеленью. Ребятишки бегали между рядами, собирая алые листья, которые можно было скормить скоту. По вечерам в поместье устраивали праздники с танцами.