Золотая всадница - читать онлайн книгу. Автор: Валерия Вербинина cтр.№ 10

Амалия задумалась.

– Хотите совет? – спросил Петр Петрович, пристально наблюдавший за ней.

– Разумеется.

– Как человек, который уже десять лет находится в Любляне, скажу вам откровенно: нет никакой надежды перетянуть всех этих людей на свою сторону или хотя бы нейтрализовать их. А поддержка генерала Ивановича такова, что лучше бы ее не было. На вашем месте, Амалия Константиновна, я бы постарался добиться нейтралитета Дубровника и остальных иллирийских портов. Чтобы там не было ни нашей, ни австрийской военно-морской базы, ни итальянской, о которой мечтает граф Верчелли.

Амалия улыбнулась.

– Скажите, Петр Петрович… А о чем мечтает полковник Войкевич?

По правде говоря, Оленин ждал этого вопроса и оттого кивнул с удовлетворением.

– Войкевич – сын лакея, о чем нередко склонен забывать. С самого детства он неотлучно находится при короле, и тот доверяет ему как никому другому. Конечно, его поддержка была бы весьма ценной для нас, но… – Резидент раздраженно повел плечами. – Я не вижу никакого способа добиться этого. Влиять через женщину на него бесполезно – хоть он и готов влюбиться в первую встречную, но с удивительной ловкостью отделяет любовь от серьезных дел. Деньги он берет со всех, с кого только можно, но у него скверная манера никогда не делать того, что обещал, или делать минимум. Кроме того, он не слишком умен и сам признается, что его ничего не интересует, кроме того, чтобы на нем мундир хорошо сидел.

– Чью сторону он держит? – спросила Амалия.

Оленин улыбнулся.

– Как ни странно, он держит сторону короля. Конечно, полковника обхаживали и австрийцы, и итальянцы, и даже представители сербского короля, которых здесь не слишком жалуют. Но этот тип скользкий, как угорь. Он всем улыбается, со всеми сердечен и со всех, как я уже говорил, берет мзду. Ходят слухи, что он даже делится с королем взятками, которые получает со всех сторон, за что король смотрит сквозь пальцы на то, что предпринимает Войкевич. Недавно, к примеру, полковник сумел протолкнуть проект новой железной дороги, которую будут строить англичане, и благодаря этому купил себе целый дворец. А ведь наши предлагали построить железную дорогу гораздо дешевле…

Амалия вздохнула и машинально погладила кота. Тот, казалось, спал, но приоткрыл глаза и поудобнее свернулся на коленях у молодой женщины.

– Словом, все против нас, – задумчиво проговорила Амалия. – Что ж, трудности на то и существуют, чтобы их преодолевать.

С точки зрения Петра Петровича, эта фраза в данных обстоятельствах не имела ровным счетом никакого смысла, но он умел быть снисходительным к дамам и потому счел за благо оставить свое мнение при себе.

– А теперь, – сказала его собеседница, – расскажите мне все, что вам известно о Лотте Рейнлейн.

– Значит, ее зовут Амалия Корф? – спросила балерина.

Генерал Ракитич утвердительно кивнул. Лотта откинулась на спинку кресла, задумчиво глядя в трехстворчатое зеркало над гримировальным столиком. В зеркале отражалась молодая, стройная темноволосая женщина с большими серыми глазами. Недруги Лотты Рейнлейн (а таких было более чем достаточно) обыкновенно говорили, что она не красавица, что у нее слишком тонкие губы и костлявые плечи (выпирающие кости в ту эпоху считались чем-то вроде смертного греха). На фотографиях Лотта и впрямь не впечатляла особой статью, но в жизни у нее была восхитительная осанка, лебединая шея и изящные руки, а выразительные глаза с длинными черными ресницами околдовывали и сбивали с толку. В прошлом году она приехала в Любляну на гастроли, танцевать в местном театре. На представлении ее увидел король Стефан и сразу же влюбился. Следствием его влюбленности стало, во-первых, то, что театр вскоре обновили и украсили впечатляющим количеством позолоты, а во-вторых, то, что Лотта Рейнлейн стала почти официальной фавориткой царствующего монарха. Поначалу придворные считали, что увлечения Стефана хватит, как это уже не раз случалось раньше, всего на пару месяцев, но время шло, а Лотта только все глубже вонзала свои коготки в королевское сердце. Она была пикантная, в меру остроумная, незлобивая и обожала то, что любят женщины и дети – игрушки и все блестящее. Речь ее напоминала щебет маленькой птички, и в жизни она предпочитала окружать себя птицами в клетках, цветами, бриллиантами, духами и крошечными собачками. При этом те, кто хорошо знал ее по сцене, утверждали, что она, несмотря на всю избалованность, редкая труженица.

– Баронесса! – протянула Лотта и задумалась, облокотившись на красивую белую руку.

Смуглый, тощий, носатый Ракитич, в пику королевской моде носивший громадные усы, кашлянул.

– Милорад сказал, что она очень, очень хороша собой, – заметил генерал. – Так что… берегитесь, мадемуазель!

– Ей уже 36 лет, – отмахнулась Лотта с той беспечностью, с какой можно рассуждать, только если тебе еще нет 25. – Чего мне бояться?

– Она интриганка, – шепнул Ракитич, зловеще шевельнув усами. – И авантюристка. Кислинг говорит, она проворачивала такие дела, которые ему даже и не снились. Думаю, нам стоит ее опасаться.

– Это мы еще посмотрим! – объявила Лотта и легким, типично балетным движением поднялась с места.

Сегодня у нее была только одна небольшая репетиция, на которой настояла она сама. А вечером…

Вечером, разумеется, она даст бой этой неведомой баронессе Корф, которая попытается – Лотта была совершенно в этом уверена – увести у нее ненаглядного короля.

– Смотрите, мадемуазель, я вас предупредил! – крикнул Ракитич ей вслед.

Можно быть уверенным, что ни одна женщина не выбирала в тот день бальное платье придирчивее, чем Лотта Рейнлейн, которой предстояло встретиться лицом к лицу со своей соперницей. Наряд кремового цвета, украшенный оборками и богатой вышивкой, был восхитителен. Шелковые воланы, где надо, прикрывали выпирающие ключицы, однако выгодно обрисовывали красивые руки, украшенные тяжелыми сверкающими браслетами. С собой на бал Лотта захватила любимую собачку по кличке Талисман – она верила, что этот зверек и впрямь приносит ей удачу.

Так как согласно этикету балерина не могла приезжать в сопровождении короля, она, как обычно, явилась в обществе Ракитича, которого язвительный Верчелли за глаза прозвал «собачьим генералом». Именно Ракитичу обычно приходилось носить на руках любимую собачку королевской фаворитки.

Вечер начался в восемь, балерина приехала на час позже, однако ее сразу же ждало разочарование. Верзила Кислинг, уныло потягивавший в углу шампанское, сразу же сообщил ей, что баронесса Корф пока не показывалась.

– А его величество? – спросила балерина, отчего-то забеспокоившись.

Резидент ответил ей, что король Стефан уже приехал и что непредсказуемый Войкевич успел учинить скандал, о котором завтра наверняка будет судачить вся Любляна.

Дело в том, что на вечер к князю Михаилу была приглашена делегация из Германии, сопровождать которую должны были люди Войкевича. Если Стефан был согласен терпеть своего двоюродного брата, то вечные восхваления немцев уже действовали королю на нервы. Кроме того, хоть делегация и была негосударственной, немцы сначала нанесли визит наследнику и только потом – королю, что Стефан счел нешуточным для себя оскорблением.