Аквамариновое танго - читать онлайн книгу. Автор: Валерия Вербинина cтр.№ 14

Габриэль понял, что непоправимо уронил себя в глазах девушки, и насупился. Он чувствовал себя немного не в своей тарелке и, чтобы отвлечься, смотрел по сторонам, пока они шли по коридорам и лестницам. Из всей виллы Амалия оставила для себя лишь несколько комнат, а остальные были заняты беженцами, многие из которых были больны или ранены и нуждались в уходе. Когда-то дом был роскошно обставлен, но часть обстановки Амалии пришлось продать, а вещи, которые были ей дороги, она перевезла в парижскую квартиру. До войны у нее было состояние, более чем значительное для частного лица, – состояние, которого с лихвой хватило бы на всех членов семьи, но теперь, с утратой всех владений, оставшихся в России, и тех денег, которые она не успела перевести из российских банков, Амалия вряд ли могла считаться богатой. Тем не менее она считала делом чести содержать приют для беженцев, хотя и понимала, что если не случится никаких перемен к лучшему, его придется закрыть, а виллу продать. Покамест она предпочла продать картину Ренуара – один из портретов, которые он написал с нее, – чтобы продолжать содержать приют.

Амалия сидела в гостиной, перелистывая книги. Когда Ксения ввела Анри и Габриэля, баронесса отложила книги и поднялась с места.

– У вас красивый дом, – громко заметил фотограф, пытаясь исподволь загладить впечатление, которое он произвел на Ксению. Но девушка уже удалилась и прикрыла за собой дверь.

– Садитесь, господа, – сказала Амалия, – и давайте поговорим о деле. Мсье Лемье уже рассказал, что от вас требуется?

– Да. Отправиться в некую деревушку и расспросить обитателей о Лили Понс. Так как она родилась в Ницце, редактору хочется, чтобы я написал очерк о ней. Ничего сложного, по-моему.

– Дело не только в Лили Понс, – сказала Амалия. – Нам нужно знать все о тех, кто был в одном замке с певицей, когда она покончила с собой. Если наши предположения верны, двое гостей и двое слуг уже убиты, и все это каким-то образом связано со смертью Лили. О ходе расследования во всех подробностях сообщайте мне, если выясните что-то особенно важное, сразу же телеграфируйте. Сколько вам нужно на расходы?

– Давайте посмотрим, – оживился Габриэль. – Проживание в гостинице, питание, проезд по железной дороге…

– Бросьте, – вмешался инспектор, до того молчавший. – Как у журналиста, у вас есть право бесплатного проезда по железной дороге.

– А писчебумажные принадлежности? – вскинулся Габриэль. – И вообще я должен вам сказать, что ваше поручение не представляется мне безопасным. В деле уже есть четыре трупа, и я вовсе не желаю, чтобы мой стал пятым.

Амалия выдвинула ящик стола, достала деньги и подала их Габриэлю.

– Этого хватит?

– Вполне, – ответил за него Лемье.

Фотограф покосился на инспектора, тяжело вздохнул и засунул деньги в карман.

– Я хотел бы только кое-что понять, – начал Габриэль. – Вы думаете, что Лили Понс была убита и весь сыр-бор из-за этого?

– В ее смерти определенно было что-то странное, – сказала Амалия. – Но у нас нет никаких доказательств, ничего, кроме предположений. Если мы хотим разобраться, нам нужны точные данные.

– Ясно, – кивнул Габриэль. – Я сообщу вам, как только раскопаю что-нибудь. Отпуск в редакции я уже получил.

Когда мужчины прощались с Амалией, он не удержался и, покраснев, проговорил:

– Пожалуйста, попросите за меня извинения у вашей дочери. Я принял ее за горничную, а ей это не понравилось.

Он запнулся и покраснел еще сильнее. Но Анри Лемье, присутствовавший при этом, оказался на редкость чуток и предпочел ничего не заметить.

Так как напрямую из Ниццы в замок Поршер было не попасть, Габриэль решил сначала добраться до Тура, главного города региона, и уже оттуда ехать в нужный ему замок.

По натуре невысокий фотограф был домоседом и редко выбирался за пределы Ниццы, так что, когда он наконец вышел из вагона в Туре, он был уверен, что ненавидит железные дороги больше всего на свете. Ему пришлось делать несколько пересадок, один раз он едва не перепутал поезд, и еще у него чуть не увели весь его багаж – чемодан с драгоценной камерой, сменой одежды и прочими вещами, столь необходимыми мужчине в путешествии, даже если этому мужчине всего чуть больше двадцати лет.

Проведя ночь в Туре, он стал выяснять, как ему добраться до Поршера, и тут ему повезло: знакомый хозяина гостиницы, живший в деревне Шансо, которая расположена недалеко от замка, как раз собирался возвращаться туда из города и согласился захватить с собой Габриэля, причем совершенно бесплатно.

Старенькая машина тряслась по шоссе, шофер болтал без умолку, а Габриэль смотрел на поля и виноградники, простирающиеся по обеим сторонам дороги.

– А ты, значит, журналист, да? – спросил шофер в девятый или десятый раз. – Хорошая работа, должно быть! Пишешь себе и пишешь, не то что у нас…

Спутник дал ему понять, что работа прескверная, редактор – тиран, который притесняет его, бедного маленького человека, и вот теперь старику втемяшилось, что надо бы дать материал о Лили Понс, и он погнал Габриэля черт знает куда, искать замок, в котором она покончила с собой, да сделать фотографии на месте. И такое кислое выражение лица было у маленького фотографа, что спутник сразу же ему поверил.

– Значит, ты из-за Лили Понс к нам приехал! А я, скажу тебе честно, ее песен и не слушал никогда. У нас в деревне своих забот по горло, где уж тут развлекаться…

– Но ты ее знал? – спросил Габриэль с любопытством. – Может быть, видел?

– Конечно, видел. Она приехала из Парижа, вся расфуфыренная, сняла замок у кюре…

– У вас что, кюре владеет замком?

– Да нет, что ты! Он был тогда опекун двух сирот, которые и есть владельцы. Конечно, в мирное время он бы не был опекуном, но тогда война шла, а всем в округе известно, что наш кюре – человек честный, хоть и немного занудный. Лили Понс тогда осмотрела несколько замков и сказала, что Поршер ей нравится больше всего. Кюре, очевидно, что-то предчувствовал, потому что ни в какую не хотел сдавать ей замок… Но у нее были деньги, много денег, и в конце концов он уступил.

– Сколько времени она прожила в Поршере?

– Месяц, не больше. Кюре с ней намучился – то ее гости выпили запасы вина, которые не имели права трогать, то затоптали сад, а там какие-то редкие растения росли. И фонтан она устроила без спросу, хотя ничего не имела права переделывать в замке, даже картину перевесить. Кюре стал грозить ей судом, но тут вмешался адвокат…

– Сезар Гийо?

– Во-во, так его и звали. Он прицепился к каким-то закорючкам в договоре и сказал, что скорее уж мадам Понс имеет право подать в суд, потому что по договору замок такой благоустроенный, что дальше некуда, а на самом деле развалюха. Это он перегнул, конечно, – Поршер замок хоть куда, просто законники всегда найдут к чему прицепиться. Наш кюре не горел желанием идти в суд, так что пришлось ему смириться. Только потом он все равно отыгрался – когда певичка покончила с собой, настоял на том, чтобы похоронить ее за оградой, и прочитал пламенную проповедь о самоубийцах, которые-де оскорбляют небо.