Оборванные нити. Том 3 - читать онлайн книгу. Автор: Александра Маринина cтр.№ 15

Выступления поздравляющих перемежались выступлениями певцов и артистов местного драмтеатра, играл джаз-банд, и обстановка была скорее непринужденной, нежели помпезно-торжественной. Саблин и Ольга по очереди то и дело выходили в холл и звонили Ванде, но дома все было в порядке, Шуша попыталась присесть посреди прихожей, но была остановлена бдительной надсмотрщицей, которая при помощи резкого окрика и немедленной демонстрации поводка сумела донести до бедолаги, что означенное действо должно происходить не здесь, а там, где будет применяться этот самый поводок. Ванда вывела Шушу, которая все-таки не дошла до улицы и решила свою задачу на лестничной площадке, однако главный результат был достигнут: собака поняла, что делать это можно где угодно, только не в квартире. Ванда ужасно гордилась своими достижениями в роли дрессировщицы.

— Вот не зря говорят, что дворовые беспородные собаки самые умные, породистые им в подметки не годятся, — возбужденно докладывала она Сергею. — Шуша с первого раза все поняла, такая умница, такая лапочка!

Во второй половине банкета гости уже не сидели за столами, а свободно перемещались, общаясь и что-то живо обсуждая, пересаживались, менялись местами. Сидевший рядом с Саблиным начальник следственного управления отправился к столику юбиляра, а его место тут же заняла Каширина. Поговорили о том, как хорошо выглядит именинник, как замечательно и продуманно все организовано, одним словом, вели ни к чему не обязывающий легкий разговор, в котором активно участвовала и Ольга.

— Не знаете, танцы регламентом предусмотрены? — спросила ее Татьяна Геннадьевна. — Жаль, если нет. Я бы с удовольствием потанцевала с вашим другом. Редко встретишь в наших краях такого мужчину.

— Такого? — иронично переспросила Ольга. — Это какого же?

Каширина внимательно посмотрела сначала на нее, потом на Саблина:

— Такого, с которым хочется танцевать. — Выдержала паузу, во время которой Сергей так и не понял, что ему делать — то ли смеяться, то ли смущаться, то ли отвечать какими-то остроумными словами, и добавила: — У нас тут в основном мужчины, с которыми хочется решать вопросы и вести деловые разговоры, в таких мужчинах в Северогорске недостатка нет. Есть даже такие, за которых хочется выйти замуж. Чуть реже, но тоже встречаются экземпляры, которых хочется сделать своим любовником. А вот мужчину, с которым хочется потанцевать, я встречаю впервые в жизни. Вам очень повезло, Ольга Борисовна.

Ольга рассмеялась.

— Я знаю. И еще я знаю, что повезло не только мне одной.

— Вы хотите сказать, что Сергею Михайловичу тоже повезло? С вами?

— Нет, я хочу сказать, что повезло не только мне, но и его жене.

Саблин молчал, пыхтел и смотрел в тарелку. Зачем Ольга вспомнила сейчас о Лене? Зачем сказала об этом Кашириной? Что за игру ведут между собой эти две женщины? Игр он не любил, не понимал и участвовать в них не хотел. Насколько близки и интересны были ему тонкости его профессии, настолько далеки и непонятны были тонкости человеческого поведения.

Они ушла с банкета, как только позволили приличия. Минут за двадцать до ухода Сергей позвонил водителю служебной машины Сене, и к моменту выхода из ресторана автомобиль уже ждал их.

— Чего-то вы рано с праздника ушли, — заметил обычно неразговорчивый Семен. — Скучно, что ли? Или еда плохая?

— Весело, — грубовато ответил Саблин. — И еда отличная. У меня собака дома одна.

— У вас собака есть? — удивился водитель. — Вот не знал. И давно?

— С сегодняшнего дня.

— Щеночка взяли? — почему-то обрадовался Семен. — Какой породы? Большой будет, когда вырастет?

Сергей молчал, вместо него ответила Ольга:

— Взяли беспородную старую собаку, очень больную и запущенную, которая вот-вот умрет.

Голос ее был холодным и ровным, словно она говорила не о Шуше, которую собственными руками мыла и стригла, а о чем-то далеком и чужом. Семен странно дернул головой и больше ничего не спрашивал.

Настроение у Сергея резко испортилось, и до самого дома он с Ольгой ни о чем не разговаривал. Приняв вахту у Ванды, они отпустили молодую женщину. Шуша спокойно лежала в своем гнезде, и взгляд у нее уже был не настороженным, а спокойным и даже немного нахальным, дескать, я тут провела несколько часов и вполне освоилась, а вы кто такие? Сергей присел около собаки на корточки, погладил облезлую морду, почесал между ушами и отправился на кухню готовить шприцы для инъекций. Ольга, не говоря ни слова, вытаскивала из упаковок и вскрывала ампулы.

В абсолютном молчании они сделали уколы и перевязки. Наконец Саблин не выдержал:

— Оля, зачем ты так?

Он не стал объяснять, что имел в виду: был уверен, что она отлично все понимает. Так и оказалось.

— Я всего лишь сказала правду, — ответила Ольга. — Голую правду, чистую, неприкрытую. Саблин, мы с тобой не в том возрасте и не в той профессии, чтобы вытеснять неприятные мысли и делать вид, что ничего не происходит и все в полном порядке. Собака больна. Очень больна. Ты слышал, что сказал ветеринар. Долго она не протянет. Кроме того, она стара. Даже если бы она была здорова, возраст у нее уже солидный. Ты же врач, Саблин, ты знаешь, что чудес не бывает. Собака скоро умрет. Мы взяли ее не жить с нами долгие годы счастливо и безмятежно, а просто дожить свой век в человеческих условиях. Мы взяли ее на дожитие. И ты должен отдавать себе в этом отчет. Чтобы потом не было больно и тоскливо.

— Оль, это жестоко, — заметил он. — Так нельзя.

— А как можно? Делать вид, что у тебя на руках очаровательный здоровенький щеночек, который еще десять-двенадцать лет будет приносить тебе радость? И потом страшно недоумевать, когда он вдруг ни с того ни с сего начнет болеть и умирать? Недоумевать, горевать и отчаиваться? Ты считаешь, что ТАК будет правильно? Объясни мне свою позицию, Саблин.

Он помолчал, потом резко поднял голову.

— Я поставлю ее на ноги. Мы поставим. Ты мне поможешь. Мы ее выходим, и она еще поживет и порадуется. Вот увидишь.

Ольга молча поцеловала его, погладила по спине и отправилась принимать душ, а Сергей снова сел перед Шушей, заглядывая в ее тусклые серые глаза. Он говорил ей какие-то ласковые слова, уговаривал потерпеть неприятные и болезненные процедуры, обещал, что все в конце концов будет хорошо, трогал за лапы и уши, приучая собаку к своему голосу и запаху.

Вышедшая из ванной Ольга, завернувшись в длинный теплый халат, присела рядом, погладила Шушу по голове и пощупала нос.

— Холодный, — удовлетворенно констатировала она. — Лечение назначено правильно. Саблин, я никогда не подозревала, что ты — любимец дам.

— Ты о чем?

Он искренне не понимал, что она хочет сказать.

— Я? Я о Кашириной. Ты ей жуть как нравишься.

— Ты с ума сошла! С чего ты это взяла?

— Саблин, у меня есть глаза и уши, и я вижу, как она на тебя смотрит, и слышу, что и как она тебе говорит. Или не тебе, но в твоем присутствии. Она очень интересуется тобой, можешь не сомневаться.