— Алло! — проговорил Филипп в трубку, и Александре
показалось, что у него недовольный голос. — Это тебя. — Он протянул ей трубку и
зачем-то ушел на кухню.
Проводив его взглядом, Александра сказала:
— Да!
— Саша, — просипел в трубке дрожащий голос, совсем
незнакомый, — Саш, ты можешь прямо сейчас ко мне приехать?
— Кто это? — перепугалась Александра. — Кто это говорит?
— Саш, это я, Маша, — ответил голос. — Не пугайся. Но я тебя
умоляю, если можешь, приезжай скорее…
— Мань, это ты? — переспросила Александра, не зная, что и
думать. — Что случилось?
— Приезжай, — сказала Маша и повесила трубку.
Нажав знакомую с детства облезлую кнопку звонка, Александра
прислушалась к тишине за дерматиновой дверью. Внутри у нее все мелко тряслось.
— Ну что? — негромко спросил Филипп.
Александра покачала головой. В подъезде старого дома было
холодно и сыро, как в погребе. И пахло так же — плесенью, мышами и почему-то
картошкой. В соседней квартире неожиданно залаяла собака, Филипп звякнул
ключами от машины, которые держал в руках, и все опять стихло.
Александра позвонила еще раз.
Оглушительно бабахнула подъездная дверь, кто-то торопливо
бежал вверх, перескакивая через ступеньки. Филипп посторонился, освобождая
дорогу.
— Сань, это ты? — закричала Лада, не добежав до них одного
пролета.
— Я, — отозвалась Александра. — Маня не открывает.
— Нужно еще раз позвонить, — спокойно сказал Филипп.
— Ну не открывает же! — в приступе какого-то необъяснимого
ужаса выкрикнула Александра. Филипп подошел и сам нажал звонок и долго не
отпускал.
— Здрасте, — негромко проговорила Лада, когда он отпустил
звонок. — Это вы Филипп?
— Я, — согласился он. — Филипп Бовэ. А вы Лада?
Она коротко кивнула, и все насторожились, потому что за
дверью послышалось какое-то шебуршанье — будто пробежала мышь.
— Мань! — позвала Александра, почему-то уверенная, что
подруга стоит с той стороны двери, прижавшись ухом к замочной скважине. — Это
мы с Ладкой. И Филипп.
Загремел замок, звякнула цепочка, и дверь открылась.
— Быстрее! — прошипела Маша. — Быстрее заходите!
Все втроем они вломились в крохотную прихожую, и Маша
моментально закрыла дверь. Снова прогремел замок и звякнула цепочка. Зажегся
свет.
Маша стояла в дверях, прижав к груди желтые старушечьи
кулачки. Глаза у нее были дикие.
— Что стряслось? — хрипло спросила Лада. — Что такое, Мань?
— Как хорошо, что вы приехали, — сказала Маша, и неожиданно
ее затрясло. — Господи, какое счастье, что вы приехали…
— Да что случилось-то, дура? — заорала Ладка могучим
прокуренным басом. — Я чуть инфаркт не схватила, когда ты позвонила, а Васятка,
наверное, до сих пор меня в кровати ищет, не понимает, куда я делась!..
— Выпейте, — сказал Филипп, сунув Маше под нос невесть
откуда взявшийся у него в руках стакан воды. — У вас есть какое-нибудь
успокоительное?
Маша взглянула на него с печальным изумлением, а Лада
пробормотала сердито:
— Успокоительное нужно мне. Мань, дай я пройду. И не трясись
ты, как припадочная, умоляю тебя.
Расплескивая воду, Маша взяла стакан. Лада с грохотом что-то
уронила на кухне и через секунду появилась в прихожей со склянкой в руках.
Отобрав у Маши стакан, она сунула ей под нос склянку.
— Сначала это, потом то. Ну, залпом!
Маша покорно выпила и вытерла рот тыльной стороной ладони.
— Давайте сядем, — предложил Филипп. В комнате почему-то
было темно.
— Ты что, в темноте сидела? — удивилась Александра. —
Почему?
— Я боюсь, — прошептала Маша еле слышно. — Ужасно боюсь.
Филипп зажег свет, по-хозяйски взял Машу за руку и усадил в
кресло.
— Меня зовут Филипп Бовэ, — сказал он. — Я муж вашей
подруги.
— Я знаю. — Маша улыбнулась нервной улыбкой. — Это я
придумала, что ей нужно срочно выйти замуж второй раз…
— За меня? — поразился Филипп.
— За кого угодно, — пояснила Маша.
— Я думал, — сказал Филипп с расстановкой, — что из вас
троих сумасшедшая только моя жена. Но оказывается, я ошибался.
Лада хмыкнула одобрительно и плюхнулась на диван. Всем
почему-то полегчало.
— Мань, ну давай, говори, в чем дело, — велела Александра.
— Вчера вечером, когда я шла с работы, меня остановили два
каких-то типа. Сначала я думала, что они собираются меня ограбить. А у меня
денег-то сорок рублей… Потом… Один держал мне руки, а второй достал нож и
сказал, чтобы я никуда не ходила и ни с кем не говорила. А то будет хуже. —
Голос у Маши был безжизненный и как будто чужой. Александра коротко и глубоко
вздохнула, не отводя глаз от ее лица. — Они разрезали на мне пальто. На такие
длинные узкие полосы. Я могу показать. И сказали, что в следующий раз так же изрежут
меня. И ушли.
Наверное, меняется погода, подумала Александра. Слышно, как
ветер бьется о старые рамы.
— И что это значит? — пытаясь скрыть беспокойство, сердито
спросила Лада. — Куда ты не должна ходить? В аптеку свою? Или в бассейн, где ты
фигуру улучшаешь?
— Я не знаю, — прошелестела Маша. — Но я всю ночь не спала и
на работу сегодня не ходила…
— В милицию звонила? — спросила Александра.
Маша кивнула.
— Что они сказали? Маша пожала плечами.
— Ну, Маня! — потребовала Александра, тоже начиная
сердиться. — Ну что?
— Я знаю — что, — неожиданно подал голос Филипп, и все трое
в недоумении уставились на него. Он как-то совсем выпал из их поля зрения. —
Они сказали: «Мимо рыла». Или в данном случае уместнее: «Не канает»? Я
правильно употребляю неформальную лексику?
Лада захохотала, Александра хихикнула, и даже Маша
улыбнулась.
— Почти, — сказала она. — Почти…
— В общем, на работу ты не ходила, свет не зажигала, сидела
и тряслась, а позвонила почему-то только в одиннадцать, — резюмировала Лада. —
Ясненько…