Пуля-дура. Поднять на штыки Берлин! - читать онлайн книгу. Автор: Александр Больных cтр.№ 15

– Ты прав, граф, – кивнул великий князь.

– Ваше высочество, ваша голштинская гвардия готова умереть, отстаивая ваши права, – вставил Брокдорф.

Панин криво усмехнулся:

– Российская гвардия охотно поможет им.

– Ах, если бы только я не был облечен долгом помочь возвышению Голштинии, – вздохнул Петр Федорович. – Видит бог, я претерпеваю ужасные муки ради этой великой цели! Но с каждым днем счастье становится лишь дальше и дальше.

Панин снова поморщился, но все-таки продолжил:

– Вам, ваше высочество, надо обязательно вместе с вашей супругой и великим князем Павлом Петровичем навестить государыню-матушку, да так, чтобы это видели сколько можно многие. Ежели вы получите благословение императрицы, то многие проблемы решатся сами собой, против монаршей воли ваши супротивники открыто выступать не посмеют, поэтому трон перейдет к вам надежно и бескровно. Вам нужны помощники и опора, вы найдете ее в Сенате. Это собрание высших и благороднейших дворян Российской империи, неустанно пекущихся о благе ее. В царствование государыни Елизаветы Петровны Сенат почти что бездействовал, однако ж простой народ верит своим хозяевам, и через посредство Сената вы, ваше высочество, обретете всеобщую любовь.

– Но в Сенате многие настроены против меня, – неуверенно возразил великий князь.

– Пустое, – улыбнулся Панин. – Я берусь все уладить, я уже говорил с сенаторами. Они лишь видимо выступают против вас, на самом же деле большинство жаждет оказаться под благодатным и щедрым скипетром вашего высочества. Остальные просто не посмеют противиться им. Нужно только озаботиться благорассмотрением просьб и нужд сенаторов, дабы они без помех и отвлечений могли заниматься делами государственными. А я постараюсь собрать Сенат, как только императрица отойдет в лучший мир. Вам же надлежит явиться незамедлительно и провозгласить себя императором. Все командиры полков гвардейских явятся в Сенат, уж это я обеспечу, и они должны присягнуть вам незамедлительно. Тогда я ручаюсь за успех.

– А если они не захотят, у нас будет средство их принудить, – вставил Брокдорф. – Потому что император, как и положено, прибудет в Сенат в сопровождении своих верных преторианцев.

– Вы хотите привести в Сенат голштинцев?! – ужаснулся Панин.

– А что в том? Лишь в голштинской гвардии я не питаю никаких сомнений, – сказал Петр Федорович. – Они своим бравым видом и покорностью подадут пример русской гвардии.

– Забудьте даже думать о таком! – пылко воскликнул Панин. – Одно только появление солдат иноземных в Сенате разрушит мгновенно все наши планы. Время действовать силой еще не настало, пока надлежит действовать хитростью. Вот когда ваше высочество коронуется, тогда и наступит время окончательных расчетов.

– Да, ты прав, граф, – согласился великий князь, но глазки его хитро блеснули.

– А пока я советую вам, ваше высочество, без промедления отправиться к вашей супруге и переговорить с ней самым примирительным тоном, упомянув то, что я говорил вам сейчас. Она сумеет растопить лед в сердце государыни-матушки и склонить ее в вашу пользу.

– Да, да, я так и сделаю, – рассеянно пробормотал великий князь. – Корона стоит того, чтобы потрудиться ради нее. Иди, Никита Иванович, иди и договаривайся с нашими друзьями в Сенате. Теперь я вижу, что и в Русской земле у меня есть верные друзья и надежные помощники. Я никогда не забуду того, кто помог мне сделать первый шаг к трону, и я уже знаю, кто станет канцлером при новом правлении, которое станет временем порядка и процветания России во славу великой Голштинии. С помощью верных слуг я подниму Россию из бытия ничтожного к высотам истинного величия!

На лице Панина засияла улыбка, которую он не мог скрыть. Почтительно склонившись, он поцеловал руку великого князя и вышел из зала. Дождавшись, когда дверь закроется, Петр Федорович повернулся к Брокдорфу. Пренебрежительно скривившись, он процедил:

– Граф хитер, хитер, но неумен. Неужели русские бояре всерьез решили уладить свои дела моими руками? Да и кто это такие, русские бояре?! Холопы, не достойные ботфорты чистить моим голштинцам! Однако ж в одном граф правду сказал: время силы пока еще не наступило.

– Истинно так, – поклонился Брокдорф. – Причем граф даже сам не подозревает, насколько он прав. Все обстоит много хуже, чем представляется людям несведущим, в том числе и вашему высочеству, простите мне мои дерзновенные слова.

Петр Федорович помрачнел.

– Что же может быть хуже того, что есть?

– Помните, ваше высочество, я говорил о трех головах гидры ядовитой, кои угрожают благополучию вашему и, помыслить страшно, могут воспрепятствовать благополучному вашему правлению? Две головы уже поименованы. Первая – это хищное армейское офицерство, мыслящее только о новых войнах и сражениях, не принимая в расчет благополучия государственного. Вторая голова – это русское боярство, которое пытается отвратить благорасположение императрицы от вас, дабы привести на трон малолетнего наследника и править самочинно, прикрываясь лишь именем императора. О, эти русские коварны! Видите, как они пытаются обратить и вас к своей пользе?! Панин рассчитывает так: передаст императрица корону малолетнему наследнику, бояре сами будут править, прикрываясь регентством. Не удастся – так они постараются поставить вас в свою полную зависимость. Должно ли миропомазанному государю принимать корону из рук свои слуг негодящих? А ведь Панин намеревается обставить это именно так. И получится, что вы вовсе не самодержавный государь, а только ставленник боярский, принявший корону не в силу божественного права, а лишь по милости Сената.

Глаза великого князя налились кровью, он вскочил так резко, что плохо заправленные панталоны снова с него свалились. Однако ничего не замечая, он треснул кулаком по столу и прорычал:

– Не бывать тому! Никогда!

И Брокдорф поспешил подлить масла в огонь, торопливо добавив:

– Но есть еще и третья голова, причем самая опасная, потому что находится ближе остальных. Можно сказать, совсем рядом.

Великий князь, набычившись, тряхнул головой и спросил:

– Это ты о ком?

Брокдорф делано засмущался, потом, словно бы совершенно нехотя, но уступая настояниям господина, прошептал:

– Жена Цезаря должна быть выше всяких подозрений…

– Это она?! Жена?! – взвизгнул великий князь, попытался вышагнуть из-за стола, но снова запутался в приспущенных панталонах и упал бы, если бы только предусмотрительный Брокдорф не успел подхватить его с видом величайшей почтительности.

– Именно так, ваше высочество. Она лелеет коварные замыслы, в коих поддерживает ее нынешний канцлер Бестужев. Мысли их сходны с намерениями боярскими, но гораздо более опасные. Пользу они собираются извлечь только для себя, а для того намерены отстранить ваше высочество от правления…

– Тоже регентство? – спросил великий князь, поймав непослушные панталоны и вернув их в надлежащую позицию.