Дикарь и простушка - читать онлайн книгу. Автор: Джоанна Линдсей cтр.№ 48

— Хочешь сказать, будто именно поэтому ты снова обручился с Офелией?

— Почему же еще? Неужели воображаешь, что я хочу на ней жениться?

— И все это произошло после того, как ты проводил меня домой?

— Разумеется.

Сабрина отвела взгляд. Когда она снова подняла голову, ее лицо уже ничего не выражало, а голос был сухим и деловитым:

— Офелия — прирожденная лгунья, но насчет Мейвис права. Когда-то они были подругами, но теперь рассорились, а причиной всему — себялюбие и эгоизм Офелии. Размолвка случилась в Саммерс-Глейд, и с тех пор Офелия делает все, чтобы очернить Мейвис.

— Ты хорошо знаешь мисс Ньюболт? Как, по-твоему, захочет она отомстить Офелии, даже если для этого придется растоптать кого-то другого?

— Прости, Дункан, но я не очень хорошо с ней знакома, хотя она мне нравится. Милая, достойная девушка и ведет себя по-дружески, по крайней мере когда поблизости нет Офелии. Офелия плохо действует на многих людей, словно высвечивая в них самое дурное. Поразительное качество.

— Неужели все подумают, будто я скомпрометировал ее? И все потому, что нас видели вместе, хотя я пальцем до нее не дотронулся! Ума не приложу, как выпутаться из этой паутины! Разве что…

— Разве?..

Дункан отвернулся, удивляясь, как мог подумать, а тем более упомянуть о том, что спасти его способна лишь Сабрина. Конечно, ни о чем другом он и не мечтал, но это означало бы, что он бессовестно использует Сабрину. Опять.

— Не важно, — пробормотал он. — Так, глупая идея, о которой лучше не упоминать.

— А мне казалось, ты готов на все, если, разумеется, действительно не хочешь жениться, — сухо обронила она. Дункан резко развернулся и начал оправдываться:

— Думаешь, мне легко? Только и твержу себе, что по-настоящему скомпрометирована не она, а ты! Уж лучше бы меня вынудили жениться на тебе… нет, то есть… Что я несу… Совсем не это хотел сказать…

В голосе Сабрины отчетливо зазвенели льдинки:

— Совершенно не важно, что именно ты имел в виду, Дункан. Все равно ничто не изменит того печального факта, что репутация Офелии будет навеки запятнана, если выйдет наружу эта история. И пусть ты действительно до нее не дотронулся, скандал есть скандал, а кому, как не мне, знать губительные последствия пересудов, пусть даже в них нет ни капли правды. И как бы я ни относилось к Офелии, никоим образом не стану способствовать ее падению.

С этими словами она гордо удалилась. На этот раз Дункан не пытался ее остановить. Бодрость духа, которую он надеялся обрести после беседы с Сабриной, так и не пришла к нему. Наоборот, чувствовал он себя хуже некуда. Сабрина совершенно измучена, несчастна и тоскует. И всему причиной — он.

С неба сыпал мелкий дождик, скрывая расстилавшийся за окном пейзаж. Дункан стоял у окна гостиной, глядя в мутное небо и гадая, любуется ли Сабрина тем, что творится на улице. Она обожала ливни, ураганы, любые «дары» природы, независимо от времени года. Какое радостное у нее было лицо, когда он увел ее на балкон, под ливневые струи…

— Ты не можешь постоянно избегать меня.

Дункан дернулся, как от ожога. Этот ненавистный мяукающий голос Офелии действовал ему на нервы. Небосклон рано потемнел из-за дождя, так что пришлось зажечь лампы, но он увидел ее отражение в стекле — она вся словно сияла внутренним светом, отчасти из-за золотистых волос и белоснежной кожи.

Дункан не обернулся. Он действительно не желал начинать с ней беседу, особенно по поводу их редких встреч. Просто он еще не решил, как с ней обращаться.

Можно сказать правду: что он едва терпит ее, и это, вне всякого сомнения, приведет к полному отчуждению после свадьбы. Идеальный союз, по крайней мере для него. Или… или попытаться поладить с ней, смириться с нежеланным браком. Правда, Дункан не знал, способен ли на такое, но попробовать стоило. Но если она рано или поздно разгадает его истинные чувства, это все равно приведет к разрыву, так зачем трудиться?

Зачем? Хотя бы ради Арчи. Дед мечтал о наследниках. Но он так и не увидит внуков, если Дункан не ляжет с женой в постель.

— Что скажут люди?

— Как? Она еще здесь?

Дункан с тяжелым вздохом бросил косой взгляд на Офелию.

— Подумают, что мы не слишком рвемся к алтарю? — к собственному удивлению, спросил он. Ничего не скажешь, притворщик из него еще тот! Однако он предпочитает правду, и, возможно, им удастся договориться и поладить друг с другом. А Офелия? Сумеет она измениться или слишком поглощена собой, чтобы обращать внимание на остальных? А хочет ли он помочь ей стать другой? Нет, это дело безнадежное.

— Я действительно не имею ни малейшего желания выходить за тебя! — вспылила она. — Особенно после того, как твой дед во всех подробностях расписал тоскливое существование, которое нам придется здесь вести. Но ты… тебе ни к чему делать вид, будто не желаешь на мне жениться. Именно поэтому мы снова обручились!

Дункан не то чтобы онемел, но прошло несколько мгновений, прежде чем он пришел в себя после потрясения.

— Неужели ты не понимаешь, Офелия, что красивая внешность — еще не все? Что некоторые мужчины предпочитают светлую душу и ум смазливому личику?

Она непонимающе уставилась на него и снисходительно рассмеялась;

— Ошибаешься, и доказательством тому служат сотни предложений, которые я получила от лучших женихов столицы. А ведь эти джентльмены едва меня знали. Кому лучше меня знать, что нужно мужчинам?!

— Значит, они и убедили тебя, что красота — это самое главное. Если бы ты стала женой одного из них, тебя ждало бы горькое разочарование, особенно когда они поняли бы, что ты собой в действительности представляешь. Буду честным с тобой, Офелия. Мне не нравятся твой характер и злоба, которая так и брызжет из тебя. Как ты обращаешься с людьми? Ведешь себя так, словно все они в сравнении с тобой — жалкие мошки.

— Если ты думаешь… — негодующе начала Офелия, но Дункан спокойно перебил ее:

— Помолчи немного и сообразишь, почему я все это тебе говорю. Если нам придется пожениться, а похоже, никто не может нас спасти от этого брака, выбор у нас будет невелик: либо жить в мире друг с другом, либо создать собственный крохотный ад на земле. Но добиться душевного покоя мы сможем, только если ты станешь другой, посмотришь на себя со стороны. Как, по-твоему, ты в силах сделать это?

— В моем поведении нет ничего дурного, — настаивала Офелия.

— Если ты не желаешь понять, что твое высокомерие и склонность к сплетням отвратительны мне, значит, нам не о чем говорить.

— Подумаешь! Однажды я немного обидела тебя, и это считается злобой? Да ты хотя бы потрудился спросить, почему я это сделала? Тебе ведь все равно, что я уже тогда не хотела этого брака! Что была вне себя, когда нас обручили, даже не спросив, желаю ли я такого жениха! Я просто старалась всеми силами избавиться от обязательств по отношению к тебе, и что тут плохого?