Господа офицеры - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Зверев cтр.№ 18

Затем в адъютантскую вышли Огановский и Юденич. Оба генерала выглядели нахмуренными и недовольными.

— …каков, однако, прохвост! В Царском Селе он жил! — видимо, завершая какой-то неприятный разговор, сказал Огановскому Юденич.

Уже по голосу можно было сказать, что этот человек привык к беспрекословному подчинению, к тому, что его приказы и распоряжения выполняются точно и в срок.

Сергей решительно шагнул вперед, щелкнул каблуками, отдал честь:

— Ваше высокопревосходительство! Поручик Лейб-гвардии Гусарского Его Величества полка Сергей Голицын прибыл в ваше распоряжение!

… Прочитав письмо Фредерикса, Юденич поднял на князя пристальный взгляд:

— Министр высоко отзывается о вас, поручик. Один из храбрейших офицеров, отличный строевик… Я, должен заметить, уже слышал о вас немало лестного. Отлично, опытных офицеров у нас не хватает. Получите под командование эскадрон. Это ничего, что у вас звание немного ниже, чем требуется. Здесь фронт, и мы с генералом Огановским на людей смотрим, а не на звания.

— Ваше высокопревосходительство… — начал было Сергей.

— Не благодарите, докажите верность моего решения в бою, — прервал его Юденич. — Или вы имеете что-то сообщить?

— Имею! — с отчаянной решимостью ответил Голицын. — Я знаю, как можно уничтожить «Большую Берту».

Юденич и Огановский переглянулись: что за фанфарон такой объявился?! Непроходимые горы, а в долинах и ущельях — «секреты» турок, колючая проволока и тройная линия окопов. И появляется какой-то гусарский поручик, который, изволите ли видеть, за пять минут придумывает некий план. Ну-ну… Дай бог нашему теляти волка сожрати…

— Ваше высокопревосходительство! Позвольте высказаться! — поручик Голицын умел быть настойчивым, когда этого требовали интересы дела.

Генерал Юденич чуть надменно усмехнулся, покачал головой, достал из кармана кителя позолоченную луковицу «Мозера» и щелкнул крышкой. Он указал Голицыну на часы:

— Даю вам три минуты, поручик. Высказывайтесь. Начинайте.

Сергей взял со стола адъютанта карандаш, вновь шагнул к карте:

— В обороне турок есть слабое место… Ударить надо оттуда, откуда они нас не ждут. Если бы мы…

Он уложился в три минуты. Огановский и Юденич вновь переглянулись, но теперь, пожалуй, задумчиво. То, что предлагал этот молодой гвардейский офицер, явственно отдавало авантюрой. И именно поэтому подобный план имел реальные шансы на успех.

— Откуда не ждут? — с некоторым сомнением в голосе, но скорее одобрительно переспросил Юденич. — И вы беретесь сами реализовать свой замысел? Если мы дадим санкцию?

Сергей на секунду задержался с ответом, что не ускользнуло от генерала, потом в знак согласия решительно кивнул.

— Пока я такой санкции не даю, — Юденич выделил голосом слово «пока». — Подождем результатов аэроразведки. Но план интересный. Поэтому, поручик, начинайте прорабатывать его в деталях. На всякий случай. Это ваше первое боевое задание здесь, на Кавказском фронте. Я рад видеть такого инициативного офицера. Я ведь знал вашего отца…

Когда окрыленный Голицын уже шагал к входной двери, собираясь покинуть штаб Кавказской армии, сзади послышался голос Огановского:

— Что станем делать с этим типом, Николай Николаевич? Который выдает себя за воспитателя великого князя?

— Мы — ничего не станем! — в голосе Юденича слышалось сильное раздражение. — И так полтора часа на него потратили. Нам воевать надо, а не нянчиться с явными психами. Или мошенниками. Завтра он скажет, что самого наследника цесаревича воспитывал! Отправить под конвоем в Тифлис, в Метехский замок. Пусть с ним обер-полицмейстер разбирается! Или начальник губернского жандармского управления. Или еще кто угодно, вплоть до господ докторов тифлисского сумасшедшего дома.

Князь Голицын ушам своим не поверил: неужели это след великого князя Николая?! Тогда этот мужичок с перевязанной рукой — дядька князя, Бестемьянов? А ему, выходит, не поверили? Но где же в таком случае его воспитанник?

Голицын резко повернулся и вновь шагнул к Юденичу:

— Ваше высокопревосходительство! Позвольте обратиться…

Николая сбросили прямо на камни, словно мешок с тряпьем. Жуткая тряска во время скачки, когда его похитители уходили от погони, привела оглушенного юношу в чувство. Ох, лучше бы не приводила! Великий князь еще никогда за свои шестнадцать с небольшим лет не чувствовал себя так плохо… Очнувшись, он первую пару минут не мог поверить, что ему это не снится. Все произошло так быстро… Нет, как ни печально, это был не кошмарный сон, а еще более кошмарная явь.

Он то и дело проваливался в полуобморочное состояние. Ужасно болела голова. Мало того, что Николеньку основательно попотчевали дубинкой, так, что он даже сознание потерял. К этой боли добавлялась маета жестокого похмелья. Ломило все тело, точно юношу долго избивали. Это легко объяснимо: Николай неплохо ездил верхом, но на этот раз он исполнял роль тюка или бараньей туши, скачка в положении «через седло» отбила ему все бока. После удара по голове и с похмелья его сильнейшим образом тошнило. Неимоверно хотелось пить. Занемели до судорог крепко связанные руки и ноги. А теперь ко всем этим мукам добавлялся леденящий холод камня, на котором он лежал.

Но физические страдания были сущей ерундой в сравнении со страданиями моральными. Юноша не был полным дураком, он догадался, в какой дурной переплет угодил. Страха он не испытывал. Точнее, страх заглушался невыносимым стыдом. Да, впервые в жизни ему стало по-настоящему стыдно. А на людей непривычных это чувство производит ошеломляющий эффект.

Вот тебе и Босфор пополам с Дарданеллами, вот тебе и православный крест над Святой Софией. Вот тебе и чудеса храбрости, вот тебе и геройская кончина на поле брани. Того и гляди, просто перережут глотку, как барану!

Единственным положительным моментом в теперешней ситуации было то, что Николай протрезвел мгновенно и полностью, к нему вновь вернулась способность соображать.

Впрочем, существовал еще один положительный момент, о котором он не подумал: его не убили сразу! Значит, похитителям от него чего-то нужно, а это дает хоть тень надежды на спасение.

Рассвет не торопился. Высоко в небе, почти в самом зените, стояла луна. Она была такая яркая, посеребренная, имела такой ликующий вид, словно улыбалась солнцу, которое ей было видно с небесной высоты и которое для обитателей земли еще скрывалось за горизонтом.

Чуть влево от луны ярко блистал предутренний Юпитер. С северо-запада тянуло холодным резким ветром.

Юноша с трудом извернул шею, скосил глаза. От этого замутило еще сильнее, а голову точно стальным обручем сдавило, но Николай терпел. Он хотел разглядеть своих похитителей. И разглядел, хоть смотреть из такого положения — снизу вверх — было очень тяжело.