Сожженные мосты - читать онлайн книгу. Автор: Александр Афанасьев cтр.№ 39

К деревне они подошли, когда солнце скрылось за лесистыми, мрачными горами и землю окутала тьма. Ночная тьма, любимая подруга контрабандиста, сестренка удачи. Вот сейчас и посмотрим — кому же она улыбнется на этот раз.

Точку для организации поста наблюдения сотник выбрал на склоне. Чем хороша была эта деревня — с юга ее подпирал невысокий, но крутой холм, и с его вершины было очень удобно наблюдать за самой деревней и за дорогой, льнувшей к селу в прихотливом изгибе. Как будто с вертолета наблюдаешь, доминирующая над местностью высота, пусть и всего сто с небольшим метров.

На высоте, конечно же, кто-то уже побывал. Более того, они едва не столкнулись с предыдущими наблюдателями. Как раз в одном месте, там, где рухнуло дерево, чужаки устроили свой наблюдательный пункт, где и пребывали весь день, наблюдая за дорогой и окрестностями. Стоило только увидеть опасность — низко летящий над лесом вертолет, машину таможенного корпуса или казаков на дороге — как через минуту об этом знала бы уже вся деревня. Таких наблюдателей частенько ловили, обычно это были пацаны. Ну и что с ними сделаешь? Тем более что они не совершают ничего противозаконного — просто сидят. На время операции задерживали, потом давали пенделя и отпускали. Все по-простому.

— Чисто, — прошипел прямо в ухо залегшему на вершине сотнику Певец.

— Чисто, — через некоторое время подтвердил и осмотревшийся Соболь.

Пользоваться связью сотник запретил — у местных, как достоверно было известно, имелись современные мультичастотные сканеры, и работали они круглые сутки. Контрабандистов недооценивать было нельзя.

— Выставляемся! — решил сотник. — Соболь — наблюдение, остальные охранение.

Соболь кивнул, начал устраиваться на толстом, уже обжитом и еще не до конца высохшем древесном стволе, остальные бесплотными призраками растворились в лесу…

И чего только не придумают теперь. Раньше пластуну все помощники — терпение, опыт да зоркий глаз. Многие пластуны вырабатывали ночное зрение не хуже кошачьего. А теперь… а теперь есть такие штуковины, как ночные прицелы и тепловизоры, от которых не укроешься. И любой более-менее подучившийся дурак может их применять. Пропадает пластунская профессия…

Ночной лес жил своей жизнью — шебуршало зверье, бесшумно парил над лесом, высматривая добычу, филин. Стрелки часов, едва заметно светящиеся зеленым в темноте, медленно ползли, отмеряя минуту за минутой. От безделья клонило в сон.

Заскрипел какой-то местной птицей Соболь — что-то нашел, что-то высмотрел. Сотник медленно пополз к нему.

— Что?

— В центре, — прошипел Соболь, передавая винтовку, — у костела.

Зеленый свет ночного прицела неприятно резанул сотника, уже адаптировавшего свои глаза к ночи. Окрестности в ночном прицеле выглядели как будто погруженные в мутный зеленый сумрак донской заводи. Казаки нынче были не те, что в начале века, — сотник, например, имел за плечами краткий курс подготовки легких водолазов, три месяца занимался на высокогорном озере Балхаш. Потом, когда судьба давала возможность побывать дома, занимался подводной охотой на Дону, один раз чуть не попал на обед сому [69] . Поэтому картину, представшую сейчас перед ним в прицеле, сотник хорошо знал…

Изображение чуть плыло, как это и бывает в ночных прицелах — там картинка преобразуется, это тебе не оптика. Узенькая мощеная улица, пригожие, обнесенные заборами дома по обе стороны, площадь. Шпиль невысокого, костела…

Вот те на…

— Вот ведь богохульники, — негромко проронил сотник, — это же надо придумать, в божьем доме спирт хранить.

Жизнь в поселке кипела — верней, не в самом поселке, на площади. Сам поселок уже засыпал, то тут, то там гасли желтые прямоугольники окон. А вот на площади царила суета — трое, подогнав к костелу большой крытый грузовик, торопливо, надрываясь, таскали в него и грузили небольшие квадрантные емкости. Сотник уже достоверно знал, что это такое, — пятидесятилитровые канистры со спиртом. Сейчас загрузят машину и отправят ее дальше.

— Тонн шесть в машине, — прошептал Соболь, — куш неслабый…

Да уж и в самом деле куш неслабый. По казачьим традициям, полученное от казны вознаграждение шло на кошт, но и тем, кто непосредственно дал результат, перепадало немало. Казна спирт принимает по пять целковых за литр, если нормальный, и по целковому — если метиловый или еще какой непригодный. Если они всю машину собираются грузить, то выходит…

Неплохо выходит…

Сотник негромко каркнул вороном, вороны по ночам не летают, но тут вряд ли кто слушает. Общий сбор…

— В центре поселка машина. У костела. Спирт, тонн шесть. Делаем так. Выдвигаемся мы трое, при необходимости работаем «пэбэшками» [70] , остальное — на край. Соболь, выбирай позицию.

Соболь осмотрелся в прицел.

— Сто метров левее по дороге. На крыше.

— Собака?

— Успокою.

Сотник подумал.

— Чебак, подстрахуешь. Потом присоединишься к нам, но не светись — сработаем я и Певец. Ты — сиди тихо. Рабочий план — вяжем этих, кидаем в кузов и тикаем. Либо до ППД, либо до первого поста, там и сдаем все. По дороге забираем Соболя. Я и Певец в кабине, Чебак и Соболь — в кузове. По машине не стрелять, полыхнет — сгорим зараз. С этими — осторожнее, Соболь, если что — вали, но не наглухо. Живыми брать треба.

— Есть!

— Тогда — с богом, казаки…

Теперь шли двумя парами, как и предстояло работать: Город и Певец первыми, Соболь и Чебак вторыми. Город и Певец забросили за спину свое основное оружие, достали пистолеты, накрутили на удлиненные стволы длинные трубки глушителей. Опустили на глаза приборы ночного видения. На каждом пистолете был лазер, работающий в невидимом невооруженным глазом режиме, — а в очках лазерный луч был виден, он словно шпага пронзал пространство. Как на учениях или за линией фронта во вражеском тылу. Хотя земля эта — своя.

Взвыла собака — одна, затем другая. Собачий перебрех покатился по селу — собаки не могут молчать, если слышат лай сородичей. Город поднял сжатую в кулак руку, затем растопырил пальцы — все мгновенно присели, укрылись на местности.

— Подождем, пока утихнут, — одними губами прошептал он на ухо Певцу, тот согласно кивнул.

В крайнем от околицы села доме открылась дверь — пышущий желтым прямоугольник на черном фоне стены. Разбуженный спросонья поляк какое-то время оглядывался, пытаясь понять, не забрались ли в хозяйство воры, потом чем-то кинул в мешающую спать собаку. Собака взвизгнула и замолкла…