Под прикрытием - читать онлайн книгу. Автор: Александр Афанасьев cтр.№ 38

На территории караван-сарая застроили меньше трети пространства. Бывшие вертолетные площадки, плац – все отдали под стоянки грузовиков, которых сейчас было как минимум сотня. Из них выделялись две большие группы. Индийские грузовики – старые, семидесятых, шестидесятых, а то и пятидесятых годов выпуска, разукрашенные в самые разные цвета, отделанные так, что некоторые превращались в самые настоящие передвижные храмы. Водителей этих тарантасов можно было отличить по яркой одежде с эмблемами кланов.

Вторая группа машин – русские, современные. Чаще всего – «АМО» или «КУН» [30] . Три или четыре оси, редко две, обязательно все оси ведущие. Серая, темно-зеленая или камуфляжная окраска, простые строгие линии кабины, чаще тусклые бронированные стекла, съемные бронеплиты, иногда – бокового стекла нет, а вместо него висит бронежилет. Одна машина и вовсе оказалась списанным армейским танковым тягачом, тащила она какой-то громадный прицеп, на больших колесах и с развитыми грунтозацепами. Водителей этих машин – а среди них встречались люди самых разных национальностей – можно было отличить по одежде. Обычно они носили старый камуфляж. Про этих людей, про то, что они делали на опасных афганских дорогах, ходили легенды. Они больше полагались не на силу кланов, а на автомат, иногда осмеливаясь ходить в рейсы даже без охраны. Были в этой группе и британские, и даже североамериканские армейские автомобили, но больше всего – русских. Объяснялось это просто: русские автомобили показали себя простыми в эксплуатации, прочными, неприхотливыми к качеству солярки, а тут большая часть перевозок шла с территории Российской империи, и там русскую армейскую машину могли задешево отремонтировать.

На территории караван-сарая было многолюдно и шумно. Веселая компания стояла у машин с бутылками пива в руках и о чем-то ожесточенно спорила, перемежая убийственные аргументы глотками из бутылок: по виду тут дело шло к мордобою. Несколько человек, желая сэкономить и не заезжать на ремонт – а здесь была целая станция технического обслуживания, правда, очень дорогая, – подняв капоты, торчали кверху задницами, устраняя возникшие в дороге неисправности. Еще чуть подальше, у самого забора, трое стояли с калькуляторами и о чем-то торговались.

Но центром притяжения была, конечно, «гостиница» – бетонное приземистое трехэтажное здание, на первом этаже которого находился бар с выпивкой и готовыми на все дамами, а на двух других – нумера для проезжающих.

Повинуясь указаниям бачи, группа поставила машины на свободные места – стояли они здесь так плотно, что даже открыть на полную дверь, чтобы выбраться из кабины, было затруднительно. Бача – лет двенадцати, но с калькулятором, подвешенным на шею на тонкой металлической цепочке, и с пистолетом за поясом сноровисто пересчитал деньги, сделал несколько пометок в засаленном блокноте, который он вытащил из кармана, и выдал на каждую машину своего рода пропуск. Пропуск этот выглядел необычно – на тонкой стальной цепочке, точно такой же, на какую вешают армейские жетоны с именем и группой крови, небольшой кружок из меди со странными знаками, по размерам примерно в два раза больше золотого рубля. Поврежденные внедорожники начали оттаскивать куда-то к ангарам, прицепляя к пронырливому погрузчику. Ремонт тут стоил дорого, но не бросать же, а больше на несколько десятков километров отремонтироваться было негде…

Иван, ни слова не говоря, сунул полученный жетон в карман, полез в кабину, открыл замок капота.

– Это не нужно… – через Карима сказал Абдалла, – не нужно снимать аккумулятор и бояться, что машину угонят. Здесь этого не делают, здесь – не дорога. Можешь даже не запирать машину. Повесь то, что тебе дали, на шею, без этого знака машину отсюда не выпустят. Ну, а если потеряешь…

Бар на первом этаже чем-то походил на те бары Дикого Запада, какие снимают в синематографе, в вестернах. Только вместо опилок на полу – мелкая, дробленная почти до состояния песка каменная крошка, коновязь сочетается со стоянкой для машин, вместо играющего незатейливую музыку на пианино тапера – современнейшая германская стереосистема, дорогая и высококлассная даже по меркам нормального мира. Уступкой исламу выглядело то, что за спиной бармена не было ни одной бутылки – все они находились в закрытом ящике и публике не показывались. Если человек хотел выпить, он подходил к бармену, говорил, что ему нужно, тот и наливал, не особо это афишируя. Больше всего пили пиво, крепкое спиртное успехом не пользовалось – дорога, как-никак, тут и трезвому опасно, что уж говорить про пьяного. Пиво наливали открыто из нескольких хромированных кранов в большие пол-литровые кружки из толстого стекла. Оружия ни у кого не было – и пистолеты, и автоматическое сдавали при входе в заведение. На входе стоял здоровенный, похожий на турецкого янычара детина – килограммов сто по виду, никак не меньше, кожаная безрукавка, выбритая до блеска голова, длинные черные усы, на одном боку кобура с большим пистолетом, на другом – короткое помповое ружье с пистолетной рукоятью. Детина принимал оружие, складывал его в ящики, выдавал номерки с ключами. Если у кого не было знака, что они оставили машину на стоянке, брал плату за вход, у кого он был – проходили бесплатно…

– Ну и как нам раздобыть здесь по кружечке пива? – Иван по-хозяйски огляделся по сторонам, свободные столики были. Поправив пустую кобуру – с пустой кобурой он чувствовал себя непривычно, будто голым идешь, – десантник неспешно направился к ближайшему…

Сидевший в распивочной люд, самый разный, окинул взглядом новоприбывших, но ничего не сказал. Драться здесь строжайше запрещалось, да и не было пока повода для драки. Присутствующие определили их как русских караванщиков – таких в трактире едва ли не треть, и никакого интереса они не вызывали.

Половой [31] появился, словно из-под земли, вот только что его тут не было, раз – и возник. Это был молодой афганец – чернявый, в национальной одежде, с хитрыми и наглыми, как и у всех половых в мире, глазами. Судя по монголоидному разрезу глаз – хазареец.

– Что угодно господам? – русский его был хорош, почти без акцента…

– Тю… Как в лучших домах Лондона и Парижа, – удивился Иван. – Ты где так, братец, на нашем лопотать научился?

– Так тут половина ваших, хочешь не хочешь, а научишься. Чего изволят уважаемые господа?

– Пожрать на нас всех, солидно так. С мясом. Только никаких изысков. И если собачатину предложишь…

– Как можно-с… – половой весьма натурально изобразил возмущение, даже это «-с» было, словно у самого настоящего русского трактирного полового, – у нас все свежее. Барашек еще утром своими ногами бегал.

– Ну, вот и тащи. И пива – на всех.

– А чего покрепче?

– Воздержимся! Что сказал, то и принеси… – Иван отказался за всех, окончательно убедив окружающих в том, что он русский караванщик. Если был бы «купец» – от «покрепче» не отказался бы, а тут ему машину вести, пьяным никак нельзя быть.