– Только потому, что не успела разглядеть Генри! – возразила
Мэри Эллен.
– А еще за шесть месяцев до того убеждала меня, что лучше
Джека Сандерса в мире нет, и не сводила с него глаз.
– Просто я не удосужилась присмотреться к Джорджу и Генри! –
вскричала Мэри Эллен, сбитая с толку странной веселостью Александры.
– Думаю, – пошутила та, – что твое плохое зрение – результат
чтения бесконечных любовных романов. Недаром каждый молодой человек в твоих
глазах превращается в прекрасного романтического героя!
Мэри Эллен открыла было рот, чтобы яростно запротестовать
против такого оскорбления ее вечной любви к Генри Бичли, но тут же передумала и
лукаво улыбнулась.
– Ты, наверное, права, – вздохнула она, садясь на кровать с
противоположной стороны, и печально добавила:
– Твоего герцога не назовешь симпатичным!
– Вот как? – взвилась Александра, мгновенно бросаясь на
защиту Джордана. – Но у него благородное, мужественное и… и очень необычное
лицо.
– Неужели? – осведомилась Мэри Эллен, едва сдерживая смех и
притворяясь, что изучает свои коротко остриженные ногти. – Ты не находишь, что
волосы у него чересчур темные, кожа слишком загорелая, а глаза какого-то
странного цвета?
– Они серые! Прекрасный, редкостный оттенок серого! Не
отрывая взгляда от разгневанной подруги, Мэри Эллен деланно-невинно пожала
плечами:
– Но ведь нельзя же зайти так далеко, чтобы осмелиться
уподобить его греческому богу?
– Греческий бог, подумаешь, – фыркнула Александра. – Ну уж
нет!
– В таком случае с кем же его можно сравнить? –
поинтересовалась Мэри Эллен, не в силах больше скрывать, как забавляет ее
страстная влюбленность Алекс.
Александра смиренно понурилась, признавая поражение.
– О, Мэри Эллен, – благоговейно выдохнула она, – он точная
копия «Давида» Микеланджело!
Мэри Эллен с мудрым видом покачала головой:
– Ты любишь его. Не отрицай. Твое лицо так и светится при
одном упоминании его имени. Ну а теперь скажи, – умоляюще попросила она, –
каково это… любить мужчину? Пожалуйста!
– Ну… – протянула Александра, испытывая настоятельную
потребность исповедаться, хотя разум взывал к ее рассудительности и
сдержанности, – это совершенно необычайные, но волнующие ощущения. Когда я
сталкиваюсь с ним в холле, чувствую себя точно так же, как при виде папиного
экипажа, подъезжающего к дому… счастливой, но одновременно боюсь, что выгляжу
настоящим чучелом, и переживаю, что он уедет, если я не стану его развлекать и
не сумею вести себя как надо, и тогда… потеряю его навсегда.
Мэри Эллен так не терпелось узнать побольше о восхитительных
переживаниях подруги, что она не задумываясь бросила:
– Не будь глупенькой! Как он может оставить тебя, если вы
поженитесь?
– В точности как папа покинул маму. В зеленых глазах Мэри
Эллен на миг мелькнуло сочувствие, но девушка тут же встряхнулась и просияла:
– Ничего не бойся! Все это уже в прошлом, и, кроме того,
через четыре дня тебе исполнится восемнадцать, а это означает, что ты
становишься настоящей женщиной!
– Но я не чувствую себя женщиной, – измученно пробормотала
Александра, пытаясь облечь в слова все, что так тревожило ее с той минуты, как
она встретила человека, похитившего ее сердце. – Мэри Эллен, я не знаю, что
сказать ему. Меня никогда не интересовали мальчики, и теперь я просто не знаю,
о чем говорить и что делать. Либо я выпаливаю первое, что приходит на ум, и
выгляжу совершенной дурочкой, либо теряю голову и превращаюсь в соляной столп.
Ну как мне быть?
Во взгляде Мэри Эллен блеснула гордость. Все знали, что
умнее и ученее Александры нет человека в деревне, хотя никто не мог бы назвать
ее красавицей, но также никто не считал, что у признанной деревенской красотки
Мэри Эллен имеется хоть капля мозгов. Говоря по правде, даже родной отец нежно
называл ее своей прелестной маленькой тыквочкой.
– О чем ты говоришь с мальчиками, которые приходят к тебе в
гости? – умоляюще продолжала Александра.
Мэри Эллен нахмурилась, пытаясь выказать тонкий ум, в
существовании которого не сомневалась подруга.
– Ну… – медленно протянула она, – я давно заметила, что
мальчики любят говорить о себе и о том, что их интересует. Все, что нужно, –
задать подходящий к случаю вопрос, и парень сам заговорит тебя до полусмерти.
Александра в панике воздела руки:
– Но откуда мне знать, что его интересует, и потом, он не
мальчик, а взрослый мужчина!
– Верно, – кивнула Мэри Эллен, – но мама часто повторяет,
что все мужчины, включая моего папочку, в душе остаются мальчишками. Поэтому
делай, как я сказала, – просто расспроси о том, что его интересует.
– Но мне неизвестно, что его интересует, – вздохнула
Александра.
Мэри Эллен погрузилась в молчание, мучительно обдумывая
возникшую проблему.
– Нашла! Его, конечно, волнует все то, о чем так часто
разглагольствует отец! Спроси о…
– О чем? – вырвалось у Александры. Она даже подалась вперед,
чтобы лучше слышать.
Но Мэри Эллен казалась глубоко задумавшейся. Неожиданно она
громко прищелкнула пальцами и расплылась улыбке.
– Насчет жуков! Спроси, как обстоят дела с урожаем в его
поместье и не одолевают ли жуки молодые посевы. Поверь, человек, в имении которого
такие обширные поля, ни о чем другом просто говорить не может!
Александра нерешительно наморщила лоб и с сомнением покачала
головой.
– Насекомые – не очень приятная тема.
– О, мужчины совершенно равнодушны к приятным темам. То
есть, если станешь описывать им шляпку, которую видела в витрине лавки, они
просто увянут на глазах. А уж если осмелишься обсудить платье, которое
собираешься сшить, они скорее всего заснут от скуки!
Александра жадно внимала словам подруги.
– И ни при каких условиях, – сурово велела Мэри Эллен, – не
распространяйся о своем лысом старом Сократе и дурацком Платоне. Мужчины
презирают слишком умных женщин. А кроме того, Алекс, тебе нужно научиться флиртовать.
Александра поморщилась, но, зная по опыту, что спорить не
имеет смысла, промолчала. Мальчики и молодые люди всех возрастов так и липли к
Мэри Эллен и наведывались в дом О'Тулов в надежде перекинуться с ней хоть
словечком, поэтому от советов подруги вряд ли стоило отмахиваться.