Безнадежно одинокий король. Генрих VIII и шесть его жен - читать онлайн книгу. Автор: Маргарет Джордж cтр.№ 28

Пункт «общее состояние здоровья» я оставил незачеркнутым.

* * *

Кромвель показал мне своих ловчих птиц, а я решил похвалиться гончими. Я гордился королевской сворой не меньше Эдварда Невилла, носившего почетное звание обер-егермейстера, хотя повседневную работу на псарне делал десяток ревностных заводчиков и псарей.

Июль подходил к концу, и в тот прекрасный день собак выгуливали на пустошах в окрестностях Блэкхита. Если их долго держали взаперти и не давали им порезвиться, они, точно узники в неволе, впадали в беспокойство и уныние; сама природа создала их для бега, особенно грейхаундов и дирхаундов — шотландских оленьих борзых.

Как раз недавно на псарне появились на свет отличные щенки сей замечательной породы. Эти знаменитые в раздольных северных краях собаки отличались не тонким чутьем, а невероятно острым зрением. Разумеется, для охоты с ними требовались резвые лошади и искусные наездники; в южных лесных угодьях псы, как и охотники, вынуждены были лавировать между деревьями и кустами.

— Говорят, эти борзые появились в Шотландии в далекой древности, — сообщил я Кромвелю. — Хотя представители некоторых кланов утверждают, что эта порода произошла от ирландских борзых, «быстрых собак», и известна с тех времен, когда ирландские и шотландские племена еще кочевали с места на место, перебирались с острова на остров. В общем, и те и другие жили на диком Севере. Дикари.

Я проводил восхищенным взглядом свору дирхаундов, которые держались особняком.

— Однако, — хмыкнув, признал я, — надо отдать им должное, они вывели отменных собак.

Кромвель улыбнулся и с удовольствием вдохнул полной грудью. Свежий воздух благотворно действовал на него. А я-то по привычке считал его прирожденным книжным червем.

— Возможно, когда-нибудь их удастся приобщить к цивилизации, — задумчиво предположил он. — Но, увы, не на нашем веку. Мы должны лишь стараться удерживать их в известных границах.

Как быстро он ухватил суть моих слов. На природе, как я и рассчитывал, мы могли свободно обсудить наболевшие вопросы.

— Шапюи собрал вокруг себя недовольных лордов, чего нам ждать от них? Судя по моему опыту, подобные группировки не распадаются, пока им не удастся хотя бы для вида побряцать оружием, — заметил я и вопросительно глянул на него, ожидая ответа.

— Да, они похожи на даму, принарядившуюся на бал. Она должна непременно сплясать, хотя бы разок.

— Под чью музыку?

— Наиболее вероятны северные мотивы. Но пока все спокойно. Ожидание слишком затянулось, поэтому девица сняла пышное платье и пошла спать.

Мы беспечно прогуливались по двору, пошучивали, обсуждали, как и подобало, достоинства собак. По пути нам встретился псарь с группой коротконогих гончих темного окраса. Он натаскивал их на поиск, дав им обнюхать кусок ткани.

— Удачно ли проходит дрессировка наших неторопливых бегунов?

— Отлично. Они способны выследить трех разных людей в лесу, на рыночной площади и даже на кладбище… конечно, если похороны были недавно! В толпе они отыщут вам нужного человека, — с усмешкой заявил он.

— Значит, у них на редкость острый нюх, — одобрительно произнес я. — От них может быть огромная польза при отлове преступников, грабителей и прочих нарушителей закона. Мои заводчики пытаются улучшить эту породу, отбирая для продолжения рода самых выносливых и смышленых ищеек. Глядишь, они смогут работать на пару с вашими шпионами, Крам.

Почему я так нуждался в его услугах? Сам не знаю. По губам Кромвеля скользнула змеиная улыбочка, которая заменила фразу: «И почему мне приходится терпеть его шуточки?»

Кивнув на прощание псарю, мы двинулись дальше.

— Вы ознакомились с докладом инспекции монастырей? — поинтересовался Крам, когда мы отошли на некоторое расстояние.

— Да. Ваши уполномоченные обнаружили… позорную распущенность нравов.

Я надеялся, что обитель Святого Свитина окажется редким примером вырождения. Я знал много праведных монахов, и мне хотелось верить, что есть образцовые монастыри, способные развивать лучшие качества человеческой души. Хорошо, что бенедиктинцы отказались от исходной аскетической непорочности; но другие ордена явно требовали пересмотра духовного наследия и вливания новых жизненных сил: цистерцианцы, доминиканцы, братство крестоносцев, премонстранты. Я сомневался, что отжила сама потребность монашества. Однако именно об этом свидетельствовали изыскания уполномоченных.

— Хуже всего дело обстоит в малых общинах, едва ли насчитывающих по дюжине братьев. Закройте их, ваша милость. Садовник подрезает розы и травы, дабы материнские кусты набрали живительные соки. Так и в данном случае.

К нам приближалась свора спаниелей.

— Собираетесь искупать их? — спросил я псаря.

— Конечно, если найдем подходящее болотце, — ответил он. — Интересно будет посмотреть, сколько вальдшнепов они распугают.

Спаниели — их вывели из старой английской породы «водяных собак» — принадлежали к необычному виду. Крупные собаки великолепно находили и поднимали дичь в лесистых низинах и болотах. А их собратья, которых неутомимые заводчики превратили в карликов игрушечного размера, стали комнатными собачками. Видя последних в покоях королевы, никто уже не вспоминал об их охотничьих предках.

— Я понимаю, что такие меры необходимы, — признал я, поворачиваясь к Кромвелю. — Что ж, придется пойти на них. Как глава английской церкви, я не могу закрывать глаза на эти мерзости и, более того, обязан пресечь их.

Но боже мой! Как же мне хотелось все-таки закрыть глаза. Слишком многое было мне известно из того, что я предпочел бы не знать.

Кромвель кивнул, продолжая с равнодушным видом смотреть вдаль, словно это дело его мало волновало. Хотя на самом деле он считал его первостепенно важным.

— Хорошо, я отдам соответствующие распоряжения, — скромно ответил он.

— Последний вопрос, — сказал я, — и потом мы сможем спокойно наслаждаться собачьими забавами. Моя дочь Мария ответила на ваши… мирные предложения?

Я поручил Кромвелю склонить ее к соглашению, сыграть роль ее сторонника и советчика.

— Как ни странно, да. — Он наконец прямо взглянул на меня.

Солнечный луч, осветив его глаза, превратил темноту радужки в глубокий и приятный карий цвет.

— По-моему, — помолчав, прибавил Кромвель, — она почти готова… трезво взглянуть на свое положение.

— Ах вот как!

Мир вдруг заиграл новыми красками, будто солнце вышло из-за огромной тучи. Окрас собак стал более сочным, и ливреи псарей — более яркими.

— Ее сопротивление сломлено, — продолжил он. — Она стала старше, умнее… после недавних событий.

«Как и все мы», — подумал я, но сказал другое:

— Когда она ясно поймет, что готова к встрече, мы с королевой с удовольствием пригласим ее.