Между ангелом и ведьмой. Генрих VIII и шесть его жен - читать онлайн книгу. Автор: Маргарет Джордж cтр.№ 75

Мы неслись галопом, ослепленные восходящим огненно-золотым диском.

С высокой сторожевой башни за нашим приближением наблюдал толстый монах, он щурился из-под руки, но потом узнал меня.

— Ваше величество! — воскликнул он и, подобрав подол сутаны, выбежал к воротам, где склонился в почтительном поклоне. — Дама проживает в доме настоятеля.

Дама… Сколь деликатное определение для положения Бесси.

Не тратя слов, Ричард показал мне на скромных размеров особняк. Он стоял в стороне от прочих монастырских построек.

— Благодарю вас, — кивнул я.

Мне понравился Ричард. Он производил впечатление сдержанного и доброго человека и совершенно не походил на аскетичного непонятливого монаха. Я начал рыться в кошеле, чтобы вознаградить своего спутника за двенадцатичасовое путешествие. Он сделал протестующий жест и посмотрел мне в глаза.

— Прошу вас… сделайте дар Богоматери от моего имени.

Богоматерь. Мадонна… Дама. Сами эти слова пробуждали почтительные чувства.

— Как вам угодно, — не стал спорить я и направился к дому настоятеля, куда поместили Бесси.

* * *

Все устроил Уолси. Он выбрал этот монастырь среди множества других. Я догадывался, что кардинал имел на то свои резоны. Что именно перевесило чашу весов в пользу этой обители: житейские удобства, спокойствие, сострадательность или анонимность?

Так или иначе, настоятель был идеальной кандидатурой по всем четырем пунктам. И вновь я мысленно одобрил Уолси, хотя в глубине души осуждал его, считая заблудшим грешником в нашем благодетельном клире.

Предупрежденный о нашем прибытии святой отец являл собой воплощение внимания и предупредительной осторожности.

Он выглядел молодо, что удивило меня. Звали его отец Бернар (возможно, в часть святого Бернара Клервоского?).

— Когда кардинал Уолси, щедрый по натуре, добрейшей души человек, прислал к нам госпожу Блаунт, — с поклоном сообщил он, — мы порешили принять ее как благородную гостью в наших собственных покоях. Ибо кто же, в сущности, может судить других? И путь сей указал нам хозяин постоялого двора в Вифлееме: ибо все наши гости посланы Господом.

Его лесть резанула мне слух, и, кроме того, сердце мое разрывалось от терзаний.

— Где она? — с трудом смог выдавить я.

— Наверху, — сказал он, поднимая руку, и многозначительно прибавил: — Над моими комнатами.

Я поднялся по каменной лестнице в эти древние кельи. Ступени укрывали ковровые дорожки, в канделябрах белели лучшие восковые свечи. Незажженные и новые: видно, тут выбрасывали огарки, не используя их до конца. Но, переступив последнюю ступень, я сразу обо всем забыл — ко мне бросился встревоженный послушник.

— Ваше величество! — Он бухнулся на колени.

— Встаньте, встаньте! — Я поднял его повелительным жестом. — Где дама?

Я мог называть Бесси этим безликим словом, как все остальные.

— У нее начались роды. Но еще не закончились пока, сир, поскольку первые.

Да, первые обычно длятся дольше всего.

Послушник посторонился; его сменил озабоченный священник.

— Повивальные бабки и наши служки приглядывают за ней, — произнес он. — Они полагают, что вскоре все закончится.

За фразой скрывалось осуждение, и я это понял. Отлично. Я повернулся к нему спиной, показывая, что не желаю более видеть его. Гораздо интереснее любоваться монастырскими угодьями. Окинув их взглядом, я восхитился царившим там порядком, простотой и добротностью. Таким я мечтал видеть мое королевство.

Я хотел было пойти в храм, прямо передо мной возвышалась его серая громада. Но побоялся пропустить рождение ребенка, а кроме того… мной овладело смущение, которое я не могу четко описать. В общем, даже после обряда очищения мне казалось, что предстать сейчас перед алтарем Всевышнего будет неслыханной дерзостью…

Тут из дверей приемной вышел юный послушник.

— Ваше величество! У госпожи Блаунт здоровый сын!

Сын…

— Она зовет вас.

Он улыбнулся. Без всякого осуждения. (Возможно, он еще слишком молод? Чересчур близок к источнику искушения?)

— Идемте.

Я прошел за юношей в приемную настоятеля, а затем в дальнюю гостевую келью. Даже мое смущение не помешало мне заметить, как шикарно обставлены монашеские покои.

Ко мне направились повивальная бабка и сиделка, у которой был вид священника, возносящего над алтарем большую гостию.

— Ваш сын, — произнесли они почти в унисон и вручили мне сверток.

Я уставился на ребенка. Господи Иисусе! Его лицо! Точная копия принца Генри…

Мне захотелось осенить себя крестом. Умерший младенец возродился в другом ребенке, который никогда не сможет унаследовать трон… в то время как королева произвела на свет отвратительное чудище.

— Генри, — пробормотал я, видя знакомые черты.

— Генри! — восторженно подхватили все вокруг.

Новорожденный казался таким же крепким и здоровым, каким был его брат. Господь вернул мне сына. Но не королева родила его…

И тут меня пробрала дрожь. Я не мог думать об этом. Я не понимал, что все это означает.

Повитуха поманила меня за собой.

— Ваше величество, пройдите сюда, она ждет.

Я вошел в смежное помещение. Обмытая, надушенная и причесанная Бесси ожидала моего визита. Как ни странно, мне она не показалась красавицей. Притворщица! После родов женщины не должны походить на куртизанок.

— Бесси, — сказал я, подходя к кровати.

Потоки утреннего света лились в окна. В солнечных лучах плясали пылинки. Раздражающе поскрипывали распахнутые рамы, впуская в келью смешанный дурманящий аромат лекарственных трав, растущих в монастырском огороде. Я представил, что пьянею от этого запаха. Мне вдруг отчаянно и неодолимо захотелось спать.

— У нас родился сын, — промолвила она.

— Да. У нас сын. Я видел его, — прошептал я в смятении, чувствуя, как кружится голова. — Он… совершенен…

Какое глупое слово. Избитое и затертое.

— Он похож на вас.

Улыбнувшись, Бесси коснулась моей руки. Наша непристойная страсть воплотилась в красоту младенца. Божьей милостью? Неизвестно. Я пребывал в полнейшем замешательстве.

— Мы дадим ему имя Генри, — сказал я.

— А какова будет его фамилия? — осторожно поинтересовалась она.

— Фицрой. Традиционный способ именования «сына короля».

Губы Бесси снова дрогнули в улыбке.

— Поскольку подобные случаи бывали и прежде, — закончил я, и улыбка стерлась с ее лица.