Дневники Клеопатры. Книга 2. Царица поверженная - читать онлайн книгу. Автор: Маргарет Джордж cтр.№ 96

Завтра мне предстоит начать собственное долгое путешествие: сначала вдоль берега льдисто-зеленого медлительного Евфрата до Сирии, оттуда на юг — в Иудею, где в Иерусалиме меня ждет встреча с Иродом. Эта перспектива меня уже не вдохновляла: будь у меня возможность помахать ему рукой и отправиться в Египет, я бы предпочла сделать именно так. Я чувствовала себя опустошенной, главным образом из-за того, что проводила Антония, но что-то добавляла и моя беременность. Еще один ребенок, а я уже не очень молода — когда он родится, мне будет почти тридцать четыре. Я отстраненно подумала, не назвать ли дитя так, чтобы имя имело отношение к Парфии — в ознаменование победы. Правда, ко времени родов исход войны еще не будет ясен. Антоний был вместе со мной во всех делах, и мы оба мечтали о мировой империи, простирающейся от Испании на западе до Парфии на востоке, от Британии на севере до Нубии на юге. Я знала, что он горячо любит меня; любит настолько, что готов ради этого порвать с прежней семьей и поставить под угрозу свое положение в Риме. У меня росли трое детей, я уже обеспечила продолжение династии и знала, что мое царство не останется без наследников. Однако я чувствовала себя одинокой и очень усталой. Вместе с тем я жалела, что не могу повернуться и галопом устремиться вслед за Антонием, чтобы, к его изумлению, ввалиться поздно ночью в его шатер. Я даже представила себе эту картину во всех ярких подробностях — если бы я решилась… Но нет. Слишком поздно. Солнце уже касалось на западе верхушек деревьев.

Путешествие на юг прошло без происшествий, но мои мысли были целиком заняты уходившей все дальше и дальше армией Антония. В первые несколько дней у меня оставалась возможность — хотя бы в теории — пуститься вдогонку и настигнуть их, но потом расстояние увеличилось, а мы продолжали двигаться в противоположных направлениях. Мне осталось лишь вверить его попечению богов, положиться на Диониса и Геракла, покровителей Антония, и молиться, чтобы они не лишили его своего благоволения.

Я заставила себя сосредоточить внимание на землях, где пролегал мой путь. Эти земли Птолемеи утратили две сотни лет назад, а теперь получили назад волей Антония. Я проехала через Дамаск — мой Дамаск! — и через мои порты: Птолемею, некогда оплот власти Птолемея Филадельфа в Финикии, Яффу и Ашдод. Ровная береговая линия показывала, каких трудов стоило финикийцам и иудеям устройство портов — на всем ее протяжении не было ни единого признака естественной гавани. Берега полого спускались к мелководью, где нельзя ни бросить якорь близ берега, ни укрыться от непогоды. Правда, в Яффе соорудили некое подобие гавани, но по сравнению с александрийской она выглядела жалко. Тем не менее я нашла эту местность привлекательной. Ее климат был более умеренным, чем в Египте: здесь регулярно шли дожди, и росли не только пальмы, но и разнообразнейшие травы, цветы и деревья.

Я радовалась тому, что эти земли возвращены моей семье. Как улыбнулся бы мой предок Птолемей Филадельф. Может быть… Да, стоит назвать моего будущего ребенка в его честь, дабы отметить возвращение нашего древнего царства.

Депутация от Ирода — верхом на великолепных жеребцах, в богатых одеждах — встретила нас по выезде из Яффы.

— От имени Ирода мы приветствуем тебя. Добро пожаловать в Иудею, — сказал один из них.

— Мы проводим тебя в Иерусалим, где наш господин ждет тебя, — сказал другой.

Они улыбались так, словно Ирод желал только одного — встретиться со мной.

По мере приближения к городу пологие холмы, поросшие пиниями и ароматическими кустарниками, сменились гористой местностью с высоко вздымавшимися меловыми утесами. Воздух стал прохладнее и, кажется, чище. Мне не терпелось увидеть прославленный Иерусалим — город, на который притязали многие. Подобно Афинам, то был не просто населенный пункт, но средоточие традиций, истории и магии. Здесь жили, действовали и умирали необыкновенные люди, хотя иудеи не признавали их за полубогов. В любой другой культуре Давида признали бы божеством, не говоря уж о Соломоне или Моисее. Однако иудеи верили лишь в единого Бога, статуи считали идолами, а о своих пророках и героях говорили, что они «вернулись в лоно отцов». Их кости покоились в земле.

Как раз когда лошади начали уставать от подъема, перед нами открылся Иерусалим. Расположенный на вершине горы, он не поражал размерами, но производил чудесное впечатление. Гряда серых облаков расступилась над головой, пропустив лучи солнца, и они, ударившись о желтые строения, озарили их золотистым блеском. Недавно восстановленные городские стены прорезали лишь одни сильно укрепленные ворота, куда нас и пропустили с подобающими приветствиями. Приветствия прозвучали и по ту сторону ворот, после чего мы направились во дворец Ирода, где он ждал нас.

За четыре года после нашей последней встречи Ироду довелось пережить еще больше событий, чем мне. Антоний и Октавиан сделали его царем, но предоставили самому заботиться о целости своих владений, в то время как Иудея и ее столица были заняты парфянами. С помощью двух римских легионов Ирод отвоевал Иерусалим, но ему достался разрушенный войной город, разоренная страна и пустая казна. С другой стороны, он стал настоящим царем, а не командующим моей армией. Ирод не удовлетворился бы меньшим, но упорная борьба добавила ему мудрости и усталости.

— Моя дражайшая, восхитительнейшая царица! — обратился он ко мне, протянув руки и так приветливо улыбаясь, что никто бы и не подумал, что с моей легкой руки этот человек лишился части своих владений.

Выступить против Антония — или супруги Антония — Ирод не решался, поскольку понимал, что это может стоить ему царства. Оставалось лишь улыбаться.

— Ирод, друг мой, — ответила я, подавая ему руку, на которой красовалось обручальное кольцо и печать Антония. — Я рада видеть тебя здесь, в царстве, принадлежащем тебе по праву.

Улыбка Ирода слегка поблекла: его царство было бы больше, если бы не я.

— Прошло четыре долгих года, — подтвердил он. — Но борьба того стоила.

— Так всегда, когда речь идет о стране, — согласилась я.

— Идем, идем, — позвал он, увлекая меня на плоскую крышу.

Там оказался тенистый сад для отдыха с креслами, кушетками, навесами и пышными растениями в горшках. Передо мной открылся потрясающий вид на окрестные холмы и городские крыши. Иерусалим раскинулся на нескольких уровнях, и на самом высоком находилось плоское плато с расположенным в центре затейливым зданием.

— Наш Храм, — показал на него Ирод. — Боюсь, его территория пострадала во время боев, но по крайней мере святилище не подверглось осквернению.

Он помолчал.

— Помпей, явившийся сюда в год рождения Октавиана, буквально вломился в святая святых. Этот человек ни во что не верил! Правда, он ни к чему там не прикоснулся, но это не имело значения: сам факт его пребывания являлся осквернением. Очищение обошлось мне в круглую сумму.

Судя по последнему замечанию, Ирод не столько гневался из-за поругания святыни, сколько сетовал на излишние расходы. Потом он кивнул слуге, и тот принес нам чаши.