Дневники Клеопатры. Восхождение царицы - читать онлайн книгу. Автор: Маргарет Джордж cтр.№ 34

Эта часть Египта более всех прочих подверглась иноземному влиянию, ибо на протяжении тысячелетий неоднократно заселялась пришлыми народами. В давние времена здесь жили израильтяне, после них пришли гиксосы.

Проделав некоторый путь, мы увидели на восточном берегу остатки старинного канала. Вход в него, как в древности, преграждал каменный шлюз, но он никем не охранялся, поскольку канал давно высох и зарос тростником. Здесь нам предстояло оставить ладью и передвигаться дальше по высохшему руслу на верблюдах или ослах. Кое-где были видны лужи или мелкие застойные озерца — все, что осталось от некогда оживленного водного пути. На какой-то момент я почувствовала трепет перед грандиозностью моей задачи: поддерживать существование страны, где все прогнило, заплесневело, заросло сорняками, впало в упадок и нуждалось в обновлении или, на худой конец, приостановке процесса разрушения. Для этого требовались люди и деньги. Именно подобная рутина, а не войны и нападения выпивают из правителя все соки и отправляют его в мир иной, а в памяти людской он не оставляет ничего примечательного. Кому понравится, если его единственной эпитафией будет: «Царь такой-то, содержавший каналы в чистоте»? А между тем необходимо не просто поддерживать их в чистоте, но делать это постоянно, как нечто само собой разумеющееся, преследуя при этом иные цели — великие и славные.

Канал следовал естественному руслу, а мы двигались вдоль его края. Было время, когда здешний край отличался плодородием, и местами еще можно было разглядеть остатки межей, разграничивавших поля. Но когда исчезла вода, исчезли и урожаи, а к тропе подступала каменистая пустошь с редкой и чахлой растительностью.

Канал протяженностью в пятьдесят миль соединял Нил с озером Тимсах — одним из Горьких озер, питавших Красное море. Ближайший порт носил мое имя — Клеопатрис, но он лежал возле так называемой «порченой гавани», обмелевшей и заросшей.

— Это недалеко от того места, где мы будем переправляться, — сказал командир моей стражи. — При благоприятном ветре Тростниковое море вполне можно перейти вброд.

— Как тот легендарный египтянин, что возглавил иудеев? — спросил Мардиан.

Воин его не понял.

— Не знаю, кого ты имеешь в виду, — сказал он. — Эта переправа известна с древних времен. Правда, она коварна и надо все время смотреть под ноги.

— Я говорил о Моисее, — пояснил Мардиан. — В книге, где собраны иудейские предания, написано, что он увел народ Израиля из Египта. Но само имя Моисей — египетское, оно имеет какое-то отношение к Тутмосу.

Воинского командира это не заинтересовало.

— Когда мы доберемся до Тростникового моря, нужно будет остановиться и проверить уровень воды, — продолжил он.

— А вот в истории про Моисея, — не унимался Мардиан, — говорится, будто там было так глубоко, что вся армия потонула.

— Уровень воды колеблется, бывает и глубоко, — признал воин. — Давайте молиться о том, чтобы сегодня оказалось не как в те времена.

Издалека уже можно было видеть поблескивавшую воду, темно-голубой оттенок которой говорил о застойности и насыщенности горькими солями. Даже камыши и тина в застойных водоемах не те, что в чистой пресной проточной воде.

Когда мы добрались до берегов, я почувствовала тошнотворный запах гнили и разложения. Вокруг камышовых стеблей расплывались маслянистые кольца, поблескивавшие на солнце. Правда, жизнь была и здесь: в камышах щебетали птицы, перелетая со стебля на стебель.

— Можно идти! — с воодушевлением объявил командир, получив донесения своих разведчиков. — Проводники покажут безопасный путь. Мы наймем тростниковые лодки, а животных проведем налегке, без всадников и вьюков.

Так и сделали. Я переправилась в утлой папирусной лодчонке, куда постоянно просачивалась вонючая вода. Лодка с трудом протискивалась сквозь заросли тростника, хлеставшего нас по рукам и лицам. Но хуже всего была вонь. Растревоженная нашим продвижением вода, пузырясь и булькая, испускала столь смрадные газы, что меня чуть не вывернуло наизнанку. А когда лодка качнулась и я, чтобы сохранить равновесие, ухватилась за стебель, на ладонь налипла маслянистая жижа, смешанная с солью. Неудивительно, что песчаный противоположный берег показался нам таким красивым и чистым, какой только можно себе представить. Переправа растянулась всего-то на пару миль, но то были самые неприятные из множества миль, пройденных нами под египетским солнцем.

Преодолев без происшествий оставшиеся тридцать пять миль по пустыне, мы вышли к Средиземному морю. Его ярко-голубые воды были подобны небу, а белые пенистые гребни волн словно отражали плывущие по небу белые облака. Наш путь лежал вдоль побережья, хотя мы по-прежнему старались держаться подальше от оживленной караванной дороги.

До Газы, бывшей земли филистимлян, удалось добраться без труда. В богатом городе Ашкелоне я встретила радушный прием и нашла сторонников, готовых вооружиться и выступить против узурпаторов. Вскоре повсюду распространилось известие о том, что царица Клеопатра собирает армию.

Жаркой ветреной ночью я лежала в своей палатке и не могла заснуть. Мои войска стояли лагерем на самой границе с Египтом, неподалеку от того места, где мы проходили несколько месяцев назад. Теперь за мной следовала почти десятитысячная армия из египтян и набатейских арабов — все как на подбор отменные воины.

Правда, у моего брата — или, лучше сказать, у Ахиллы — войск было больше. В его распоряжении имелись и бывшие легионеры Габиния, и свежее пополнение из египтян. Эти силы преградили нам путь и заняли Пелузий — крепость, охранявшую восточные границы Египта. Мы не могли пройти мимо них и не могли захватить Александрию ударом с моря, поскольку враги перекрыли вход в гавань подводными цепями и держали наготове сторожевой флот.

Два месяца. Целых два месяца продолжается это противостояние, и вот уже год, как я потеряла Александрию. Оба войска ни в чем не испытывают нужды: меня хорошо снабжают из Ашкелона, а их из Египта. Но долго ли это продлится? Кто нанесет первый удар?

Я ворочалась на скрипучей складной походной койке. Волосы на лбу взмокли от пота, сон был неровным и беспокойным. Сквозь дверную сетку проникал ветер, жаркий, как поцелуй возлюбленного; точнее, именно таким поцелуй возлюбленного представлялся мне по снам, стихам и в собственном воображении. Мерцал светильник. По другую сторону палатки на своей подстилке ворочалась и постанывала Ирас. Она в очередной раз перевернулась и вздохнула.

Была середина ночи. Все спали. Почему же ко мне не идет сон? Я снова закрыла глаза. И тут, за очередными порывами жаркого ветра, мне почудилось, будто кто-то остановился у входа. Поднял сетчатый полог, вошел… Я не совсем понимала, сон это или явь — на первых порах казалось, что передо мной предстала рослая женщина с рогом изобилия, эмблема нашей династии. Она молчала. Я не видела ее лица. Да, это сон.

Но спустя мгновение появился другой, реальный посетитель, и когда он поднял полог, звук был совершенно иным.