Млечный Путь - читать онлайн книгу. Автор: Натали де Рамон cтр.№ 20

Я максимально напрягла слух и вызвала свою страничку. Четыре сообщения: от Паскаля, от Русалки и два — от Странника.

«Далекая, любимая! Скучаю, как сорок тысяч населения. Я едва дождался этого счастливого мига, когда смог увидеть твои строки. Обожаю! Я вижу твои глаза совсем близко! Они прекрасны и полны страсти! Я чувствую твое горячее дыхание! Твои губы тоже в сантиметре от меня. Целый день я мечтал вновь ощутить их вкус… Я вижу, как ты облизываешься и страстно впиваешься в мои губы своим очаровательным ротиком. Я немного приоткрываю рот, и наши языки начинают ласкать друг друга. Я готов проглотить твой! И всю тебя! И одновременно утонуть в тебе! Скорее! Приди»!

И второе:

«Любимая, далекая! Я знаю, что ты на сайте! Я тоскую… Отзовись! Где же ты? У меня хорошие новости: мы сможем увидеться гораздо раньше, чем в начале апреля! Уже в середине марта я отправлюсь в командировку, но, увы, не в Хельсинки, как мы с тобой мечтали и представляли белоснежные снега, а, скорее всего, в Осло или в Брюссель. К сожалению, лишь на один-два дня. Но я постараюсь сделать так, чтобы за этими днями был уик-энд, и он может стать нашим! Только нашим! Ты сможешь тоже подогнать к этому времени свои дела в Европе? Ну где же ты? Умоляю! Скорее отзовись! Обожаю вкус твоих губ!»

Я стиснула зубы, чтобы не позволить себе даже хихикнуть, и, косясь в сторону кухни, извлекла файл с заготовками, скопировала следующую и вставила в поле сообщения.

«Милый! Я безмерно скучаю, но лишь только я отправила тебе предыдущее послание, как ко мне пожаловало начальство. Словно оно чувствует и ревнует. Увы, начальство — это мой же собственный муж… Пока он шел от двери к моему столу, я успела лишь вместо нашей переписки открыть форум сайта и сделать вид, что внимательно изучаю мнение читателей о романах Марты Ван Бойк. Он тоже этим как-то очень активно заинтересовался, взял стул и сел рядом со мной. Мы читали высказывания читательниц, а он не убирал руку с моих коленей и дышал мне в щеку. От него ужасно разило чесноком! Это была страшная мука… Он любит чеснок, а я его терпеть не могу! И так всю жизнь… Скажи, тебе нравится чеснок»?

Косясь в сторону Даниеля, я подумала, что надо бы добавить сюда про Осло и Брюссель, но замигал значок нового сообщения, и я отправила заготовку как есть.

Новое сообщение Странника гласило:

«Любимая! Я сейчас умру от муки. Сжалься! Отзовись! Где же ты»? — И картинка со сломанным деревом.

Уже отозвалась, подумала я и стала весело писать ответ:

«Милый, единственный! Я здесь! Ты, наверное, уже получил мое сообщение? Прости, я не успела дописать его до конца, как пришло еще одно от тебя. Оно меня так напугало! Пожалуйста, не умирай! Тогда я тоже умру. Я не перенесу мысли, что тебя, того, память о единственной и восхитительной встрече с которым освещала всю мою жизнь, нет в живых! Не пугай больше меня так!

А сегодня весь день меня согревает память о нашем вчерашнем свидании, о нашей „ночи“… Прости, что поставила кавычки, но ведь для меня это восхитительное чудо происходило днем. Совершенно поразительные ощущения!»

Я опять посмотрела на Даниеля, но он не поднимал головы, и я даже, кажется, слышала в тишине, как под его пальцами постукивают клавиши. Я извлекла из файла очередную заготовку и подставила ее к своему письму.

«Невозможно забыть, как твои чуткие, сильные, прекрасные пальцы нежно и страстно изучали каждый сантиметр моего тела. Как твой горячий язык влажной лаской касался моих сосков, а потом теплой дорожкой бежал вниз, соревнуясь с губами, целовавшими его след… О, при одном воспоминании у меня перехватывает дыхание и бабочки начинают порхать внутри! Я горю… Обними меня! Скорее! Я хочу прижаться к твоей сильной груди и целовать… Я расстегиваю твою рубашку, я тороплюсь, руки дрожат, отлетают пуговицы… Ты нетерпеливо срываешь ее и с жадной страстью валишь меня на красное шелковое белье. Шелк охлаждает, ты — обжигаешь… О! Скорее!.. Умоляю!.. Я задыхаюсь!.. Скорее! Войди в меня!..»

Я нажала «отправить» и открыла послание Русалки. Оно было бесконечным! Я не стала его читать и решила вернуться к «Юной герцогине», но тут требовательно замигал значок нового сообщения. Я щелкнула по нему. Странник…

«Любимая! Боже! Ты здесь! Какой ужас — чеснок! Я так тебя понимаю — у меня страшная аллергия на него. Я не выношу даже его вида! Как же ты страдаешь… Сядь ко мне на колени, прижмись, я обниму тебя, я слизну твои слезы и выпью их, как самое драгоценное старое вино… Не плачь! Конечно, ты так прекрасна, что слезы не способны тебя испортить. Но побереги свои милые глазки! Я их обожаю! Целую тысячекратно! Целую твои реснички, твои бровки, твой лобик, твои ушки. Тебе же нравится, как я чуть-чуть покусываю твою мочечку, ты так мило начинаешь вздыхать и немного постанывать, закрывая глазочки. Меня это так заводит! Твоя грудь начинает вибрировать, я обнимаю тебя и расстегиваю твой лифчик, чтобы он не мешал тебе дышать. Я целую твои грудочки, твои сосочки! Им нравится, они набухают! Становятся тверденькими! И от тебя начинает исходить запах! Твой запах! Он ни с чем не сравним! Я обожаю твой запах, твой пот! Я слизываю его под твоими грудочками, под твоими подмышечками, я спускаюсь ниже, трогаю языком твой животик и целую, лизну его и поцелую, лизну и поцелую… Ты громко дышишь и содрогаешься. И просишь: скорее, скорее! А я уже здесь, моя Орхидея!»

Я посмотрела на ярко освещенную кухню. Даниель по-прежнему изображал машинистку. Я открыла заготовки и стала выбирать самую подходящую для завершающего аккорда. Пожалуй, эта, ничего лишнего: «О! Обожаю тебя! Я задыхаюсь! Скорее… Скорее… Еще… Еще… Ты во мне! Я чувствую тебя! Я твоя! Только твоя…»

Нажала отправить и сразу же написала самое последнее сообщение на сегодня:

«Прости! Прости! Прости, если ты не успел… Но я должна бежать на очень важную встречу. Вариант Осло или Брюсселя мне нравится, обсудим. Но не сейчас. Очень спешу. Прости, умоляю! И до завтра! Целую 9999999999999 раз! И еще один…»

Отправила, вышла из Сети, углубилась в творение Надин Мориньяк и прекрасно поработала почти до половины второго, причем мне больше не попадалось настолько идиотских фраз, чтобы я не могла с ними сладить.

— А ту, где все течет через тонкую ткань, победила? — спросила она.

— Зачем? Пусть Надин сама ее выкручивает, она же автор.

— Не будет она ничего выкручивать. Просто выкинет или напишет другую. Хотя и так бы сошло. Когда эротическая сцена, там у всех полный бред.

— Даже у тебя?

— У меня для таких сцен другие приемы. Без тонких тканей и девственниц. Читатель не вникает, как ты. Ему все равно. Лишь бы про это было. И, желательно, покраше: бархатный жезл, распустившийся цветок, тропа в лоно богини, пленительная влажная сокровищница наслаждений, а кого-то, наоборот, заводит площадная лексика… Дело вкуса. Слушай, а тебя эта переписка разве не заводит?

— Издеваешься? Или шутишь?

— Нет, я вполне серьезно спрашиваю.