В погоне за счастьем - читать онлайн книгу. Автор: Дуглас Кеннеди cтр.№ 80

По-моему, он замечательный. Умен, как черт, — и потрясающе играет на саксофоне.

Хорошо, — смущенно произнес он. — Я счастлив это слышать. Потому что… ну… мм… ты ведь понимаешь, о чем я, не так ли?

Я накрыла руку брата ладонью:

Да, Эрик, я понимаю. И это нормально.

Он осторожно взглянул на меня:

Ты уверена?

Если ты счастлив, то и я счастлива. И только это имее значение.

В самом деле?

Даже не сомневайся.

Он пожал мою руку.

Спасибо тебе, — прошептал он. — Ты не представляешь, как это важно для меня.

Я потянулась к нему и поцеловала его в голову.

Помолчи лучше, — сказала я.

Теперь нам осталось твою жизнь устроить.

Забудь об этом, — резко отозвалась я. И я не шутила. Притом, что я не была обделена мужским вниманием — не говоря уже о поклонниках, — я намеренно избегала серьезных отношений. Да, я четыре месяца встречалась с Дональдом Кларком, редактором издательства «Рэндом Хаус». Да, было у меня короткое увлечение журналистом «Дейли ньюс» Джином Смэдбеком. Но я оборвала оба их романа — возможно, потому, что Кларк был слишком приторным, в то время как Смэдбек в свои тридцать лет уже пытплся упиться до смерти (хотя пьяный он был чертовски обаятелен). Когда я сообщила Джину о разрыве, он очень расстроился, поскольку успел внушить себе, что влюблен в меня.

Ну-ка я угадаю, — сказал он. — Ты бросаешь меня ради какого-нибудь корпоративного хлыща, за которым будешь чувствовать себя как за каменной стеной.

Я уже была замужем за таким типом — как тебе хорошо известно — и оставила его через пять месяцев. Так что, поверь мне, я не нуждаюсь в каменной стене. Я сама себе опора.

Нет, ты все равно бросаешь меня ради кого-то.

Почему все мужчины считают, что, если женщина больше не желает их видеть, это исключительно потому, что должен быть кто-то другой? Извини, если разочарую, но я бросаю тебя не ради соперника. Я ухожу, потому что ты настроен на саморазрушение… а я не хочу участвовать в этой мелодраме.

Боже, вы только послушайте эту упрямую бабу.

Мне приходится быть упрямой, — ответила я. — Потому что только так можно сохранить себя… как бабу.

Эгот разговор произошел в баре отеля «Нью-Иоркер» на углу 34-й и Седьмой улиц. Наконец освободившись от настойчивого любовника, я на метро доехала до дома и остаток вечера вновь слаждалась божественным Энцио Пинца в роли Дон Жуана. Из всех записей моей теперь уже обширной коллекции это была единственная, к которой я возвращалась снова и снова. В тот вечер я наконец поняла почему. В опере Донна Эльвира клянется, отомстить Дон Жуану, потому что он обесчестил ее. По правде воря, гнев Эльвиры вызван тем, что она без памяти влюбилась в Жуана, который ее соблазнил и бросил. Тем временем Донна. на изо всех сил старается избежать преследований унылого торожного Дона Оттавио, который отчаянно хочет заполучить ее в жены.

Странно, но эта история оказалась мне близка. В свое время я уступила Дону Жуану. Уступила Дону Оттавио. Но зачем снова уступать кому-то, если нашла свой путь в жизни?

В канун нового, 1950 года Эрик закатил грандиозную вечеринку у себя дома. Приглашенных было человек сорок, не считая джаз-банды с саксофонистом Ронни (естественно). Мой контракт с «Субботой/Воскресеньем» только что продлили еще на два года. Благодаря Джоэлу Эбертсу стоимость моей колонки поднялась до ста пятидесяти долларов. Помимо всего прочего, журнал назначил меня своим кинокритиком, и это означало еженедельную прибавку в размере еще ста пятидесяти долларов. Я по-прежнему вела и колонку «Музыка для неискушенного слушателя». Все это означало, что в следующем году мой доход должен был составить шестнадцать тысяч — сумасшедшие деньги за такую легкую и увлекательную работу. Тем временем Эрик закончил долгие переговоры с Эн-би-си по пересмотру условий контракта. Мало того что он оставался главным автором Марти Маннинга, компания хотела, чтобы он разрабатывал новые идеи и для других шоу. Чтобы удержать его (и вырвать из цепких лап конкурента — компании Си-би-эс), ему повысили зарплату до четыхсот долларов в неделю, да еще предложили годовой оклад консультанта в двенадцать тысяч, вместе с собственным офисом и ceкретаршей.

И вот мы все набились в гостиную Эрика с видом на Центральный парк и громко кричали: «Пять-четыре-три-два-один», провожая последние мгновения уходящего сорок девятого, а потом шумно поздравляли друг друга с Новым годом и началом нового десятилетия.

Зацелованная десятками незнакомых людей, я наконец отыскала своего брата — он стоял у окна. Шоу фейерверков в парке озаряло ночное небо. Эрик, явно перепивший шампанского, заключил меня в свои медвежьи объятия.

Ты можешь в это поверить? — спросил он.

Во что?

В себя. В меня. Вот в это. Во все.

Нет. Мне до сих пор не верится. Не верится, что нам так повезло.

За окном послышался треск очередного салюта, и в небо устремился фонтан из красно-бело-голубых брызг.

Вот оно, Эс, — сказал Эрик. — Этот миг и есть счастье. Смакуй его. Потому что он может быть недолгим. Он может исчезнуть за одну ночь. Но сейчас — прямо сейчас — мы с тобой победители. Мы выиграли этот раунд. По крайней мере, на сегодня.

Вечеринка закончилась на рассвете. Я встречала первый восход солнца пятидесятого года с затуманенным взглядом. Мне срочно нужно было в постель. Консьерж Хемпшир-хаус вызвал мне такси. Вернувшись домой, я заснула, едва скользнув под одеяло. Когда я проснулась, на часах было два пополудни. За окном шел снег. К вечеру закружила настоящая метель. Снег валил до утра третьего января. Город был парализован снегопадом. Передвигаться по улицам было практически невозможно еще пару дней. Поэтому я жила на запасах консервов, пытаясь провести с пользой этот вынужденный период заточения. Мне удалось написать очерки для колонки «Будней» на месяц вперед.

Утром пятого января по радио передали, что город возвращается к нормальной жизни. Был ясный холодный день. Улицы очистили от снега; тротуары были посыпаны солью. Я вышла из дома и полной грудью вдохнула нездоровый манхэттенский воздух. Я знала, что мне необходимо пополнить свои продуктовые запасы (к тому времени мои кухонные полки совсем опустели). Но прежде чем заняться закупками, я должна была сделать то, о чем мечтала все эти пять дней взаперти — совершить долгую пешую прогулку. Моим обычным маршрутом был Риверсайд-парк, но сегодняя вдруг решила двинуться на восток.

Я свернула вправо и спустилась по 77-й улице. Прошла мимо знакомых ориентиров: коллегиальной школы для мальчиков, еврейской закусочной «Гитлитц», отеля «Бельклэр». Потом nepeceкла Бродвей. Я шла мимо обшарпанных городских особняков, теснившихся между Амстердам- и Коламбус-авеню. Задрав голову, любовалась готической красотой и величием Музея естественной истории. Я пересекла Сентрал-Парк-Вест. Вошла на территорию Царального парка.