Маргинальные любовники - читать онлайн книгу. Автор: Юханна Нильссон cтр.№ 3

Вместо этого Беа стащила кошелек.

Она сделала это из зависти. Только из зависти. Беа знала, что воровать нельзя, но просто не могла удержаться. Не могла и не хотела.

К тому же он так удобно лежал. Просто просил, чтобы его украли. Катя сама виновата.

Беа заперлась в туалете и вытащила из кошелька деньги, фотки друзей и снимок Кати с ее семьей. Мама, папа, сестра, брат, скажите «сыр».

Почему «сыр»?

Почему не «крииииизис», например?

Не банальный подростковый кризис, а глубокая депрессия, от которой никак нельзя избавиться.

Пустой кошелек она завернула в туалетную бумагу и положила в черный мусорный мешок для прокладок и тампонов. Там его никто не будет искать.

С той кражи все и началось. Беа уже не могла остановиться. В подвале под домом она изготовляла инструменты для более серьезных краж. Там у нее было все необходимое – паяльник, дрель, долото. Ей не нужно было сохранять осторожность, потому что ей нечего было терять. К четырнадцати годам Беа уже полностью себя содержала и начала откладывать деньги на будущее.

Ее целью было иметь столько денег, чтобы можно было делать все, что захочешь, ездить, куда захочешь, и покупать все, что понравится.

Снять роскошный люкс на одну ночь.

Поехать в кругосветное путешествие.

Сшить новый гардероб в Париже.

Проехаться на «ламборджини» по английской провинции.

Завести коалу.

И так далее.

Вот о чем она думала, лежа на узкой деревянной кровати, которую Каспер, ее папа, смастерил сам своими руками из любви к своему единственному ребенку.

Если Каспер о чем-то и догадывался, то ничего не говорил. Он все время сидел в своей комнате, оплакивая маму. Копался в моторе и оплакивал маму. Пил и оплакивал маму. Смотрел на дочь и оплакивал ту пропасть, которая возникла между ними.

Они разговаривали, но никогда не обсуждали то, что надо было обсудить.

Они снова и снова ходили вокруг да около горя и тоски.

Они создавали одно табу за другим, наполняя минорным звучанием мрачный пейзаж под названием «семья Каталин».

Стоило кому-то наступить на мину, как начиналась бурная ссора. За ней следовала тишина. Она могла длиться целую неделю. За тишиной следовало примирение в виде «Притворимся, что ничего не случилось. Можешь передать соль?».

Они могли сидеть за одним кухонным столом и так тосковать друг по другу, что чуть сосуды не лопались.

Их разделяла вина.

Это твоя вина, папа. Ты слаб.

С тех пор ничего не изменилось. Они стали старше, жестче, устали от жизни. Им стало еще сложнее общаться друг с другом. Они все время были настороже.

Тому, что ее никто до сих пор не поймал, помогало несколько обстоятельств.

1. Ее большой талант. Беа не только ловко совершала кражи, но и виртуозно заметала следы.

2. То, что Беа была тихой и хорошо воспитанной девочкой, никогда не создававшей проблем. Она была образцовой ученицей с наивысшими отметками по всем предметам. С чего бы ей воровать? Нет, это было бы немыслимо. Поэтому подозревали других – школьных хулиганов, драчливых девчонок, детей из неблагополучных семей.

3. Беа все жалели. У нее же умерла мама. В глазах других она была бедной сироткой, которая изо всех сил старалась учиться прилежно. Ну и что с того, что она всех сторонится. Она скорее жертва, чем преступница.

Людям свойственно ошибаться.

Беа сидит в кожаном кресле, положив ноги на табуретку, и курит сигару марки «Гавана». У сигары крепкий мускусный запах.

Именно так Беа себя и чувствует. Крепкой.

Беа втягивает дым в легкие. Вспоминает бабушку Хедду на кухне, где она всегда отдыхала после семейных обедов. Рукава цветастой блузки закатаны. Ткань натянута на груди. У бабушки была большая грудь, наверное размера четвертого, но Беа ее не унаследовала. Браслеты, звенящие при каждом движении. Дряблая кожа на предплечьях. Бабушка напевала какую-нибудь песенку из хит-парада. Домыв посуду, она открывала окно, зажигала сигару (сигареты только для слабых женщин и жалких мужчин) и со вздохом подносила ее к губам. Весна, зима, лето, осень… всегда один и тот же ритуал.

В глазах бабушки появлялась мечтательность, и Беа понимала, что мыслями она далеко.

Что она делает в своих мечтах? Пересекает пустыню на верблюде? Встречается с любовником? Купается голышом под дождем? Или нежится на солнце? Валяется на осенних листьях? Рисует ангела на снегу? Лазает по деревьям? Прячется в шалаше в лесу?

Бабушка когда-то была такой сильной и здоровой. Теперь она – овощ в доме престарелых. Лежит почти без движения. Питается из бутылочки. Верит, что Беа – это Эбба и что дедушка Джоэль, ее муж, не показывается, потому что шляется по бабам.

Дедушка ушел из жизни еще до маминой смерти. Папины родители тоже мертвы. Папа тоскует по ним, но совсем не так, как по Эббе. Он так и не оправился после ее кончины. И никогда не оправится. Беа известно, что он плачет каждый вечер перед сном.

Сигару она нашла в коробке в письменном столе, откуда забрала все ценное:

восемь сложенных купюр по сто евро в конверте с чеками;

лупу;

ключ к неизвестному замку;

обручальное кольцо с гравировкой «Мия, я твой навеки. Давид 9/5 1999»;

стопку порножурналов;

разные банковские документы, подтверждающие правдивость его хвастливых слов в метро.

Пятикомнатная квартира принадлежит Давиду Нюстрему – сорокатрехлетнему неженатому дипломату в Брюсселе, с вредной привыч кой слишком громко рассказывать по мобильному о своей блестящей карьере и высокой зарплате. Беа случайно подслушала его разговор в метро на перегоне «Сканстулль – Уденсплан», проследила за ним до самой квартиры, подсмотрела, что ей потребуется. Дальше оставалось только дождаться его отъезда в Брюссель.

Беа не жертва.

Беа берет от жизни все, что захочет.

Руками в кожаных перчатках она листает порножурналы, курит его сигары, гадает, к чему подходит ключ, почему Мия вернула кольцо и что такого случилось в его детстве, отчего он сегодня хвастается направо-налево, чтобы почувствовать собственную значимость.

Беа берет лупу, чтобы получше разглядеть на удивление расплывчатое фото в порножурнале.

Рука мужчины лежит у женщины на затылке. Губы целуют волосы. Мужской орган чуть касается ее лона, словно спрашивая разрешения двигаться дальше. Картинка, конечно, вульгарная, но все равно в мужчине есть какая-то нежность, пусть и наигранная.

Зажмурившись, Беа погружается в свои фантазии. Потом встает, кладет вещи в рюкзак и переходит к следующей комнате.