— Пол только сейчас обнаружил то, что месье Дю Билль знал
много лет — ни тот, ни другой не были у нее первыми! — И заметив, как
смертельно побелело лицо Клейтона, как дернулся на щеке мускул, мстительно
добавила: — Если хотите знать, ее потому и отослали во Францию, что застали на
сене с конюхом!
Что-то умерло в душе Клейтона, хрупкое и бесценное, и эта
потеря полностью лишила его способности здраво мыслить. В другое время он
просто отмахнулся бы от слов Маргарет, поскольку достаточно хорошо был знаком с
женским коварством, чтобы мгновенно распознать его. В другое время. Сегодня же
он понял, что Уитни обманула его, провела, как последнего глупца, и что она,
кроме этого, лгунья и предательница.
Он дождался ухода Дю Вилля, а потом рванул на себя ручку двери
и оказался за спиной Уитни как раз в тот момент, когда один из ее подвыпивших
обожателей опустился на одно колено.
— Мисс Стоун, — пошутил молодой человек, довольно невнятно
произнося слова, — я решил, что двум таким талантливым музыкантам, как вы и я,
следует составить постоянный дуэт! Могу я иметь честь… получить в… вашу… руку…
то есть и сердце тоже…
Неожиданно он осекся и, по-видимому, проглотил оставшиеся
слова, с опаской глядя на что-то позади Уитни.
Весело смеясь над забавными выходками молодого человека,
Уитни оглянулась и вне себя от счастья и радости одарила Клейтона сияющей
улыбкой. Однако Клейтон упорно уставился на несчастного Карлайсла, все еще
стоявшего на колене.
— Встаньте! — прорычал Клейтон. — Если намереваетесь просить
руки у мисс Стоун, придется подождать, пока у нее отрастет еще одна. В
настоящее время у нее всего две руки, и обе уже обещаны, — добавил он с
уничтожающим сарказмом.
И стиснув, словно клещами, пальцы Уитни, повернулся и
направился непонятно куда, таща ее за собой. Девушка почти бежала, пытаясь не
отставать. Обойдя весь широкий балкон, он спустился по ступенькам крыльца к
ожидавшему под уличным фонарем экипажу.
— Остановитесь, вы делаете мне больно! — молила она, путаясь
в подоле платья и едва не падая на колени.
Но Клейтон поднял ее на ноги одним безжалостным рывком с
такой силой, что боль пронзила девушку от запястья до самой лопатки, и что-то
крикнув кучеру, схватил ее за талию и бросил в коляску.
— Как вы смеете! — прошипела Уитни, смущенная и униженная
столь бесцеремонным обращением. Какое он имел право на глазах у всех вытащить
ее из дома! — Кем вы себя вообразили?
Однако лошади рванули с места, и экипаж сильно тряхнуло,
так, что Уитни ударилась головой о спинку сиденья.
— Кем? — надменно усмехнулся Клейтон. — Разве вы не знаете?
Вашим хозяином. Судя по вашим же словам, отец продал вас, а я купил.
Уитни в смятении уставилась на него, не в силах осознать
происходящее. Она никак не могла понять, почему Клейтон так рассердился из-за
шутливого предложения Карлайсла, тогда как предложение кузена Катберта,
сделанное вполне серьезно, вызвало у него лишь добродушную насмешку. Она так
верила, что сегодня ночью произойдет сладостное примирение и они будут
счастливы, что никак не могла осознать, отчего стала мишенью гнева Клейтона.
И все-таки, несмотря ни на что, она до смешного радовалась
тому, что он не пренебрег ее приглашением, и не могла винить Клейтона за
излишнюю вспыльчивость при виде того, как другой джентльмен делает предложение
его невесте.
— Мистер Карлайсл много выпил, — очень мягко заметила она, —
и его предложение — всего лишь шутка. Он…
— Заткнись! — перебил Клейтон. Его голова была повернута к
ней, и впервые за сегодняшний вечер Уитни при мерцающем свете каретных фонарей
заметила бешеное неистовство, которое излучал сидевший рядом мужчина. Красивые
губы плотно сжаты в безжалостную тонкую линию, а глаза полны отвращения. Он
резанул по ней презрительным взглядом и тут же отвернулся, словно сам вид ее
был ему неприятен.
Никогда в жизни Уитни не сталкивалась со столь злобной
яростью, и никто не смотрел на нее с такой уничтожающей брезгливостью, даже
отец. Она так надеялась увидеть смех, тепло или нежность в этих проницательных,
глядевших в душу, серых глазах и даже в самых страшных снах не представляла,
что Клейтон способен смотреть на нее с ледяной убийственной ненавистью. Ее
потрясение постепенно сменилось обидой, а затем и страхом. Девушка молча
смотрела в окно, пока городские огни не стали встречаться псе реже, а впереди
не замаячили бесконечные пустынные пространства.
— Куда вы везете меня? — нерешительно спросила она.
Холодное молчание было ей ответом.
— Клейтон? — почти умоляюще прошептала Уитни. — Куда мы
едем?
Клейтон по-прежнему молча вгляделся в прелестное испуганное
личико. Как ему хотелось сжать тонкую белую шею и задушить эту дрянь за то, что
осквернила свое тело с другими мужчинами, за то, что предала его любовь и
доверие, и за то, что называет его Клейтоном теперь, когда он наконец понял ее
истинную сущность — лживая распутная самка, дарившая свое роскошное тело любой
грязной свинье, которая пожелала ее.
Он решил хотя бы на секунду забыть о любовниках Уитни и,
намеренно не отвечая, отвернулся к окну.
Уитни попыталась справиться с нарастающей тревогой и
сосредоточиться на том, в каком направлении они едут. Север, поняла девушка,
когда экипаж свернул с основной дороги. Они едут на север! Теперь она была вне
себя от ужаса. Набрав в грудь побольше воздуха, девушка, презрев гордость,
пролепетала:
— Я собиралась сказать, что готова выйти за вас замуж.
Совсем не обязательно везти меня в Шотландию, чтобы жениться. Я…
— Не обязательно жениться на вас? — перебил Клейтон с
коротким горьким смехом. — Да, я уже слышал об этом. Однако не имею ни
малейшего желания убегать в Шотландию или изматывать лошадей. Они и так уже
пробежали сегодня половину Англии в погоне за вами.
Экипаж неожиданно повернул на запад и покатился по гладкой,
но куда более узкой дороге, и только сейчас значение слов Клейтона полностью
дошло до Уитни. Если он целый день пробыл в пути, «гоняясь» за ней, значит,
только что вернулся из городка, где услышал сплетни насчет ее помолвки с Полом!
Уитни умоляюще положила ладонь на руку Клейтона:
— Я могу объяснить насчет Пола. Видите ли… Его пальцы
безжалостно сомкнулись на тонком запястье, вырвав у девушки невольный крик
боли.
— Я в восторге, что вы с такой готовностью прикасаетесь ко
мне, — саркастически протянул он, — потому что совсем скоро вы получите
неограниченную возможность делать это. — И с нескрываемой брезгливостью снял ее
руку со своей, отбросив на колени Уитни. — Однако поскольку здесь не место
выказывать привязанность, придется пока держать в узде свои страсти.