Оно - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Кинг cтр.№ 67

Его слова немного успокоили миссис Дуглас — а потом она снова посмотрела в окно.

— Просто на улице вроде бы так холодно. Так… так неприязненно.

Он не знал этого слова, но понимал, что она хотела сказать. Что-то только что случилось… но что?

Он увидел в ней, внезапно осознал Бен, человека, а не просто учительницу. Вот что случилось. Внезапно ее лицо предстало перед ним в новом ракурсе: оно стало совершенно другим — лицом уставшей поэтессы. Он мог видеть, как она едет домой с мужем, сидит рядом с ним в автомобиле, сложив руки на коленях, под шипение обогревателя, и они говорят о том, как у него прошел день. Он мог видеть, как она готовит обед. Странная мысль промелькнула в голове, и с губ чуть не сорвался вопрос, уместный на коктейль-пати: «У вас есть дети, миссис Дуглас?»

— В это время года я часто думаю, что люди не должны жить так далеко к северу от экватора, — добавила она. — Во всяком случае, на этой широте. — Тут она улыбнулась, и необычность отчасти ушла, то ли с ее лица, то ли из его глаз: он мог видеть ее такой же, как и всегда, по крайней мере частично. «И такой, как чуть раньше, мне ее больше не увидеть», — в унынии подумал Бен.

— Пока не наступит весна, я чувствую себя старой, а потом снова становлюсь молодой. И так каждый год. Ты уверен, что доберешься до дому, Бен?

— Доберусь в лучшем виде.

— Да, думаю, доберешься. Ты хороший мальчик, Бен.

Он смотрел на свои ботинки, покраснев, любя ее больше, чем когда бы то ни было.

— Смотри, не отморозь себе что-нибудь, парень, — предупредил его в коридоре мистер Фацио, не отрываясь от красных опилок.

— Не отморожу.

Он подошел к своему шкафчику, открыл его, вытащил лыжные штаны. Он очень переживал из-за того, что в особенно холодные зимние дни мать заставляла его надевать их, считая, что это одежда для малышей, но сегодня только порадовался тому, что они у него есть. Медленно пошел к двери, застегивая молнию куртки, туго завязывая тесемки капюшона, надевая варежки. Вышел из школы, постоял на припорошенной снегом верхней ступеньке лестницы, слушая, как за его спиной закрылась (и защелкнулась на замок) дверь.

Начальная школа Дерри в глубокой задумчивости застыла под сине-лиловым небом. Ветер дул без устали. Крюки с защелкой на флагштоке постукивали о металлическую стойку. Ветер сразу набросился на теплое лицо Бена, принялся кусать щеки.

«Не отморозь себе что-нибудь, парень».

Он быстро натянул шарф на лицо, превратившись в маленькую, пухлую карикатуру на Красного всадника. [92] От красоты темнеющего неба захватывало дух, но Бен не задержался у двери школы, чтобы полюбоваться им: слишком холодно. Он зашагал домой.

Поначалу ветер дул в спину, и никакого дискомфорта Бен не испытывал; наоборот, ветер подталкивал к дому. Но на Канальной улице пришлось повернуть направо и идти чуть ли не против ветра. Теперь ветер задерживал его… словно у него было к Бену какое-то дело. Шарф помогал, но не так чтобы очень. Глаза пульсировали, влага в носу заледенела, ноги в лыжных штанах онемели. Несколько раз он совал руки в варежках под мышки, чтобы согреть их. Ветер выл и стонал, иногда прямо-таки по-человечески.

Бен ощущал испуг и радостное волнение. Испуг — потому что теперь мог лучше понять прочитанные им истории, скажем, рассказ Джека Лондона «Костер», в котором люди замерзли до смерти. Да, в такой вечер действительно можно замерзнуть до смерти, в такой вечер, когда температура могла упасть до двадцати пяти градусов ниже нуля.

Для радостного волнения простого объяснения не находилось. Оно обусловливалось одиночеством… к нему примешивалась меланхолия. Бен шел по улице, его обдувал ветер, и никто из людей за ярко освещенными квадратами окон не видел его. Они были внутри, при свете и в тепле. Они не знали, что он проходил мимо них; только он знал. Это был его секрет.

Движущийся воздух колол щеки, как иголки, но пах свежестью и чистотой. Белый дымок вырывался из ноздрей Бена маленькими аккуратными струйками.

Когда солнце село и лишь остаток дня задержался на западном горизонте холодной желто-оранжевой полосой, а первые звезды брильянтовой крошкой заблестели на небе, Бен вышел к Каналу. Теперь от дома его отделяли только три квартала, ему не терпелось ощутить тепло лицом и ногами, почувствовать покалывание, вызванное бегом крови.

И однако… он остановился.

Канал застыл в бетонном желобе замороженной рекой розоватого молока, Бен видел, что поверхность его неровная, мутная, в трещинах. Он не двигался и при этом казался живым в этом сурово-пуританском зимнем свете. Чувствовалась в нем уникальная, трудная для понимания красота.

Бен повернулся в другую сторону — на юго-запад. К Пустоши. И когда он смотрел в этом направлении, ветер снова задул ему в спину. Принялся трепать лыжные штаны. Канал тянулся среди бетонных берегов еще где-то полмили, потом бетон заканчивался: река втекала в него из Пустоши — в это время года скелетообразного мира заледенелых кустов и голых ветвей.

На льду стояла фигура.

Бен смотрел на нее и думал: «Там может быть человек, но как он может быть в таком наряде? Это же невозможно, правда?»

Действительно, он видел человека в серебристо-белом клоунском костюме. Его немилосердно трепал ледяной ветер. Большущие оранжевые башмаки цветом соответствовали пуговицам-помпонам на костюме. В одной руке человек держал нити, которые тянулись к ярким разноцветным воздушным шарикам. На глазах Бена шарики вдруг поплыли к нему, и он еще сильнее ощутил нереальность происходящего. Закрыл глаза, открыл, потер их. Шарики все равно плыли к нему.

В голове зазвучал голос мистера Фацио: «Не отморозь себе что-нибудь, парень».

Конечно же, это галлюцинация или мираж, вызванный каким-то природным феноменом. Человек мог стоять на льду. В принципе, даже мог надеть клоунский костюм. Но шарики никак не могли плыть к Бену против ветра. И однако, по всему выходило, что именно это они и делали.

«Бен! — позвал клоун со льда. Бен подумал, что голос этот звучит только в голове, хотя казалось, что он слышит его ушами. — Хочешь шарик, Бен?»

И такой злобой дышал этот голос, такой вызывал ужас, что Бену захотелось бежать со всех ног, да только ноги его словно вмерзли в тротуар, точно так же, как качалки на детской школьной площадке — в землю.

«Они летают, Бен! Они все летают! Возьми один и увидишь».

Клоун пошел по льду к мосту через Канал, на котором стоял Бен. Бен наблюдал за его приближением, не шевелясь; наблюдал, как птица — за приближающейся змеей. На таком жутком холоде шарики должны были лопнуть, но они не лопались; плыли над головой и впереди клоуна, хотя им следовало находиться позади него, рваться в Пустошь… откуда, как убеждала Бена какая-то часть его разума, и пришло это существо.