Оно - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Кинг cтр.№ 127

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Оно | Автор книги - Стивен Кинг

Cтраница 127
читать онлайн книги бесплатно

— Ужасно тревожишь. — Он ударил ее в живот. Не со всей силы, в последний момент сдержал удар, поэтому у Беверли не полностью перехватило дыхание. Она согнулась пополам, жадно хватая ртом воздух, на глазах навернулись слезы. Отец бесстрастно смотрел на нее, сунув в карманы окровавленные руки.

— Ты должна повзрослеть, Беверли. — Теперь голос стал добрым, прощающим. — Или нет?

Она кивнула. У нее болела голова. Она плакала, но молча. Если б зарыдала громко («малышка нюни распустила» — так называл это отец), он мог отделать ее по полной программе. Эл Марш прожил в Дерри всю жизнь и говорил тем, кто спрашивал (а иногда и тем, кто не спрашивал), что рассчитывает быть похороненным здесь, желательно в возрасте ста десяти лет. «Я вполне могу жить вечно, — говорил он Роджеру Арлетту, который раз в месяц подстригал ему волосы. — Пороков у меня нет».

— А теперь объясни свое поведение, — предложил он, — и побыстрее.

— Тут… — Она шумно сглотнула и поморщилась от боли, потому что горло у нее пересохло, вконец пересохло. — Я увидела паука. Большого, толстого черного паука. Он… он вылез из сливного отверстия, и я… наверное, он туда же и уполз.

— Ага. — Теперь он улыбнулся, похоже, довольный ее объяснением. — Вот, значит, что? Если бы ты сразу сказала мне, Беверли, я бы, конечно, не стал тебя бить. Все девочки боятся пауков. Черт побери! Почему ты сразу не сказала?

Он наклонился над раковиной, и ей пришлось прикусить губу, чтобы не выкрикнуть предупреждение… и какой-то другой голос внутри нее, глубоко внутри, какой-то ужасный голос, конечно же, не имеющий к ней никакого отношения, несомненно, голос дьявола, прошептал: «Пусть они его заберут, если хотят забрать. Пусть утащат вниз. Скатертью дорога».

В ужасе Беверли отпрянула от этого голоса. Позволишь такой мысли остаться в голове хотя бы секунду — и ты непременно угодишь в ад.

Отец уставился в сливное отверстие. Его руки размазывали кровь по краю раковины. Беверли изо всех сил боролась с тошнотой. Болел живот, в том месте, куда ее ударил отец.

— Ничего не вижу, — наконец изрек он. — Эти дома такие старые, Бев, что канализационные трубы здесь широкие, как автострады. Ты это знаешь? Когда я работал уборщиком в старой средней школе, мы время от времени вытаскивали дохлых крыс из унитазов. Они пугали девчонок до смерти. — Он весело рассмеялся при мысли обо всех этих женских страхах и мигренях. — Особенно, когда в Кендускиге поднимался уровень воды. Но после того как они поставили новую дренажную систему, живности заметно поубавилось.

Он обнял ее, прижал к себе.

— Послушай, сейчас ты пойдешь в кровать и больше не будешь об этом думать. Идет?

Она чувствовала, как любит его. «Я никогда не ударю тебя, если ты этого не заслуживаешь», — сказал он ей однажды, когда она крикнула, что не заслужила наказания. И, конечно, говорил правду, потому что не был чужд любви. Иногда он проводил с ней целый день, показывал ей, как что делать, или что-то рассказывал, или гулял с ней по городу, и когда она видела от него добро, ей казалось, что сердце ее может раздуваться и раздуваться от счастья, пока не лопнет. Она любила его и пыталась оправдать причину, по которой ему приходилось так часто наставлять ее на путь истинный. По его словам выходило, что это порученная Богом работа. «Дочери, — говорил Эл Марш, — в большей степени нуждаются в наставлениях, чем сыновья». Сыновей у него не было, и Бев смутно чувствовала, что в этом отчасти есть и ее вина.

— Хорошо, папа, — ответила она. — Не буду.

Они вместе пошли в ее маленькую спальню. Правая рука ужасно болела там, где он ее ударил. Она оглянулась и увидела окровавленную раковину, окровавленное зеркало, окровавленную стену, окровавленный пол. Окровавленное полотенце, которым вытер руки отец, висело, небрежно брошенное, на вешалке. Бев подумала: «Как я теперь смогу здесь умываться? Пожалуйста, Боже, милый Боже, я раскаиваюсь, что дурно подумала об отце, и Ты теперь можешь меня за это наказать, если хочешь, я заслуживаю наказания, сделай так, чтобы я упала и разбилась, или зарази меня гриппом. Как прошлой зимой, когда я так сильно кашляла, что один раз меня вырвало, но, пожалуйста, убери к утру всю эту кровь, пожалуйста. Господи! Хорошо? Хорошо?»

Отец, как и всегда, подоткнул ей одеяло, поцеловал в лоб. Потом какое-то время постоял, в присущей только ему, как она считала, манере: чуть наклонившись вперед, с глубоко засунутыми (выше запястий) в карманы руками, а его ярко-синие глаза на печальном, напоминающем морду бассета лице, смотрели на нее сверху вниз. В последующие годы, после того как она и думать забудет о Дерри, Бев часто будет ловить взглядом какого-нибудь мужчину, сидящего в автобусе или стоящего на углу, держа в руке контейнер с ленчем, силуэты, да, мужские силуэты, иногда на исходе дня, иногда на другой стороне Уотертауэр-сквер в ясный ветреный осенний день… мужские силуэты, мужские законы, мужские желания; или Тома, который выглядел совсем как ее отец, когда снимал рубашку и наклонялся чуть вперед перед раковиной в ванной, чтобы побриться. Силуэты мужчин.

— Иногда ты тревожишь меня, Бев. — Теперь в его голосе не слышалась злоба, он не предвещал беды. Отец легонько прикоснулся к ее волосам, откинул со лба.

«В ванной полно крови, папа! — едва не выкрикнула она в тот момент. — Неужели ты ее не видел? Она там везде! Даже поджаривалась на лампочке! Неужели ты ее НЕ ВИДЕЛ?»

Но она хранила молчание, когда он выходил из спальни и закрыл за собой дверь, наполнив комнату темнотой. Бев не спала, по-прежнему смотрела в темноту, когда мать пришла домой в половине двенадцатого и выключился телевизор. Она слышала, как ее родители ушли в спальню, слышала, как ритмично заскрипели кроватные пружины, когда они занялись половым сношением. Беверли однажды подслушала, как Грета Боуи говорила Салли Мюллер, что от полового сношения такая же боль, как от огня, и ни одна благовоспитанная девочка не хочет этого делать. («А в конце мужчина писает на твой бутон», — сообщила Грета, и Салли воскликнула: «Какая мерзость, никому из мальчишек никогда не позволю проделать такое со мной!») Если половое сношение причиняло такую боль, как говорила Грета, тогда мать Бев эту боль терпела: Бев услышала, как мать раз или два тихонько вскрикнула, но не создавалось ощущения, что это от боли.

Медленное поскрипывание пружин резко ускорилось, стало чуть ли не исступленным, а потом прекратилось. Последовала долгая пауза, потом родители заговорили тихими голосами, наконец, за дверью раздались шаги матери: она шла в ванную. Беверли затаила дыхание, в ожидании закричит мать или нет.

Никаких криков — только звук льющейся воды, плеск и бульканье воды, уходящей в сливную трубу. Теперь ее мать чистила зубы. А вскоре вновь заскрипели пружины в родительской спальне: мать улеглась в кровать.

Минут через пять отец захрапел.

Черный страх прокрался в сердце Бев и сжал горло. Она поняла, что боится повернуться на правый бок (она больше всего любила спать в этой позе), потому что может увидеть, как что-то смотрит на нее через окно. И осталась лежать на спине, застывшая, как кочерга, глядя в потолок. Позже (через минуты или часы — она знать не могла) Бев забылась тревожным сном.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию