Олимпия Клевская - читать онлайн книгу. Автор: Александр Дюма cтр.№ 137

— Олимпия, государь.

— А, ну да! Вот чертово имечко, никак не могу его запомнить.

«Король несомненно влюблен, — сказал себе Пекиньи, — влюблен до безумия».

И он стал ждать новых вопросов.

Однако Людовик XV больше ни о чем не спросил.

А Пекиньи в это время возобновил беседу с самим собой, было им прерванную, но теперь он придал ей форму более уважительную и вместе с тем исполненную сомнения.

«Пекиньи, друг мой, — обратился он к себе, — если ты не дурак, то не пройдет и трех дней, как ты окажешь своему господину большую услугу».

Тут он заметил, что король, не желая или не смея ничего больше сказать, с озабоченным видом удаляется прочь, и снова принялся прогуливаться взад и вперед.

«Да, — продолжал он свой беззвучный монолог, — но Олимпия — предмет обожания Майи; если я пойду приступом на эту крепость, у него найдется пушка. Как же быть? Послать к Майи герольда с объявлением войны? Кого же мне избрать в герольды, кто справится с этой ролью лучше меня самого? Поскольку король влюблен, в этом нет сомнения, и влюблен по-настоящему, надо убедить Майи принести эту жертву. Ну же!»

Он поднял голову и встретился взглядом с Ришелье, который тоже следил за происходящим.

«А-а! — подумалось ему. — Герцог тоже кое-что смекнул; он хитер как демон и быстро меня обскачет».

И он сам в свою очередь приблизился к юному монарху.

Людовик ждал его с заметным интересом. Он явно думал, что Пекиньи заговорит с ним об Олимпии.

Но король ошибался.

— Государь, — произнес Пекиньи, — каковы будут распоряжения вашего величества на эту ночь?

— Распоряжения? Какие распоряжения?

— Ну, приказы для стражи, государь.

— Отошлите моих рейтаров, оставьте одних швейцарцев.

Таков был неизменный обычай короля, когда он гостил в Рамбуйе. И Пекиньи это прекрасно знал.

— А, швейцарцев! — сказал он. — Так вашему величеству угодно, чтобы швейцарцы оставались здесь?

— К чему эти вопросы?

— Государь, мне немного не по себе.

— Вам нездоровится?

— Да, государь.

— В самом деле, вы весь красный. Пекиньи отвесил поклон.

— Одну минуту, герцог! Уж не подхватили ли вы оспу?

И король, который трепетал при одной мысли об оспе, на всякий случай начал шаг за шагом отступать подальше.

— Нет, государь, — отвечал Пекиньи. — Оспа у меня уже была.

Король вновь приблизился:

— Так чего же вы хотите?

— Я просил бы, государь, если вашему величеству не угодно выставить свою охрану у дома, я умолял бы ваше величество дать мне отпуск на эту ночь и удовлетвориться присутствием лейтенанта швейцарцев.

— Очень хорошо, герцог, — с улыбкой произнес король. — Ступайте.

— Как вы добры, государь; благодарю. Я уверен, что завтра смогу служить вам лучше, чем сегодня вечером.

— О, в этом я всецело на вас полагаюсь, — промолвил Людовик. — Идите же, мой дорогой герцог, идите.

Пекиньи поклонился.

— Лечитесь хорошенько, герцог! — крикнул вслед ему король. — Я не хочу, чтобы вы заболели и слегли.

— Ах, ваше величество слишком добры, — отвечал Пекиньи сияя.

И он со всех ног бросился к своим людям, прыгнул в карету и приказал гнать в Париж.

Король, как будто охваченный надеждой, следил за ним глазами до самых дверей.

Потом, когда тот исчез из виду, он снова стал бродить по салону.

А за окнами довольно сильно похолодало; на стеклах от этого холода отпечатались тысячи серебристых рисунков, изукрашенных светящимися жемчугами морозного кружева.

Графиня Тулузская, как радушная хозяйка, не теряла короля из виду; от нее не укрылись смятение и скука юного государя.

Она подошла к нему и сказала:

— Государь, у меня есть идея.

— Ах, право же, графиня, — вскричал король, — это, должно быть, отличная идея, если она исходит от вас!

— Думаю, она недурна. Так послушайте, государь.

— Я весь внимание.

— Сначала возьмите мою руку.

— О, что до этого, с величайшей охотой!

— И постараемся, чтобы нас никто не услышал.

— Ах, графиня, что за славное начало у вашей идеи!

— Это тайна.

— Иметь общую тайну с вами, графиня? О, сколько угодно! Ну, и что же вы хотите мне сказать?

— Об этой тайне я уже говорила вам, государь.

— Вы не можете утомить повторениями, графиня, и особенно меня: мне никогда не надоест вас слушать.

— Государь, вы тоскуете.

— Увы, графиня, — произнес король, устремив на собеседницу взор, каким Керубино шестьдесят лет спустя будет смотреть на жену Альмавивы, — а по чьей вине?

Полный упрека, почти страдающий, взгляд этот измучил бы Лавальер, принадлежи он Людовику XIV.

Графиня Тулузская ограничилась тем, что улыбнулась; она уже очень давно знала цену подобным взглядам.

— Развлекать своих гостей, — сказала она весело, — это долг; развлекать своего монарха — это честь.

— Что ж! — отвечал Людовик XV. — Я вверяю себя вам, графиня; будьте же милостивы, развлеките меня.

— Для этого нужно, чтобы вы поступили…

— Как?

— Как я вам скажу.

— Готов слепо повиноваться.

— В таком случае отправляйтесь почивать, государь. Король глянул на нее.

— Что вы видите в этом такого уж развлекательного, графиня? — спросил он.

— Ну, вы только сделайте вид, что идете спать, вот и все.

— Хорошо, а что потом?

— Потом все разъедутся по домам либо последуют вашему примеру.

— И далее?

— Что ж, далее мы явимся к вам небольшой, хорошо подобранной компанией и попробуем развлечься.

— О! — вырвалось у короля. — Это правильно, а свет потушим.

— Это зачем же? — спросила графиня Тулузская.

— Ну, — наивно ответил король, — чтобы никто не знал, что мы там собрались и не спим.

— А, если для этого, — отвечала графиня, — хорошо, договорились. Король, весь сияя, сжал ее руку.

— Одну минуту, — шепнула она, — это еще не все.

— А что же еще нужно сделать? — поинтересовался Людовик.