Не знаю, как он разыскал мой адрес, но он нашел меня. Возможно, это должно было случиться. Он пришел около шести. Сначала, когда я увидела его в дверях, я задрожала. Странно, он никогда не проявлял физической силы по отношению ко мне, но в этот момент я почувствовала его размеры и силу по сравнению с моими. Это и гневный огонь в его глазах. Я перестала дрожать, лишь когда он заговорил. Слава богу, он заговорил. Этот урод ничего не понял. Как только он раскрыл рот, я почувствовала, как он съеживается, а я расту.
— Мне казалось, что эта маленькая глупая игра уже вышла из твоей головы, Хедер. Потом мне показалось, что тебе, возможно, плохо от того, какие беспокойства ты всем доставила, и тебе просто стыдно появляться дома. Мы же всегда с тобой все обсуждали. Признаю, многого я просто не могу себе представить в данный момент, но ты уже доказала свое и должна быть довольна. По-моему, тебе лучше вернуться домой. Как ты на это смотришь, сладкая моя?
Самое смешное, что он говорил серьезно. Я никогда еще никому не была так благодарна, как Хью в этот самый момент. Он на удивление точно показал мне, как глупо было продолжать чувствовать что-то по отношению к нему. Боль внутри моментально улетучилось. Я почувствовала себя просто отлично: у меня даже закружилась голова. Я рассмеялась, громко рассмеялась прямо в его глупое, комичное лицо.
— Хью… ха ха ха… слушай… ха ха ха ха ха ха… по-моему, тебе стоит пойти домой, а то… ха ха ха… ты выставишь себя еще большим придурком, чем уже получилось… ха ха ха… вот мудила…
— Ты что, что-то приняла? — спрашивает он. И оглядывается вокруг, словно ища подтверждения.
— Ха ха ха ха… что-то приняла! Что-то приняла! На прошлой неделе я совершенно несчастная прилетела с хуевой Ибицы! Наверное, мне нужно что-то принять! Мне нужно себя не помнить в экстази вместе с Мэри и трахать первого, кого увижу! Чтобы меня трахнули по-настоящему!
— Я ухожу! — закричал он и вышел из квартиры. Уже на лестнице он оборачивается ко мне и шипит: — Ты сумасшедшая! Ты и твоя подружка наркоманка. Эта сучка Мэри! Все кончено! Все!
— ДАВАЙ ВАЛИ СКОРЕЙ, ТЫ, УРОД! ПОПРОБУЙ ЖИТЬ СВОЕЙ ЖИЗНЬЮ! И НАУЧИСЬ НОРМАЛЬНО ТРАХАТЬСЯ!
— ДА ТЫ САМА, НА ФИГ, ФРИГИДНА! ВОТ В ЧЕМ ТВОЯ ПРОБЛЕМА! — кричит он мне вдогонку.
— ДА НЕТ, ЭТО ТВОЯ ДОЛБАНАЯ ПРОБЛЕМА! У ТЕБЯ НЕТ ПАЛЬЦЕВ! У ТЕБЯ НЕТ ЯЗЫКА! У ТЕБЯ НЕТ ДУШИ! ТЕБЕ НЕ ИНТЕРЕСНО НИЧЕГО, ПОМИМО ТВОЕГО ТРАХАНОГО СТРОИТЕЛЬНОГО ОБЩЕСТВА, ТЫ ЖАЛКИЙ МАЛЕНЬКИЙ УРОД! ПРЕЛЮДИЯ! ПОСМОТРИ ЭТО СЛОВО В ДОЛБАНОМ СЛОВАРЕ! ПРЕБЛИНЛЮДИЯ!
— ДА ТЫ ДОЛБАНАЯ ЛЕСБИЯНКА! ОСТАВАЙСЯ СО СВОЕЙ МЭРИ, ТЫ ТРАХАНАЯ ЛЕСБО!
— ПУСТЬ ТЕБЕ ТВОЙ ЗАНУДНЫЙ ДРУЖОК БИЛЛ ЗАСАДИТ В ЖОПУ! ВОТ ЧЕГО ТЕБЕ ПО-НАСТОЯЩЕМУ ХОЧЕТСЯ!
Тут выходит миссис Кормак из соседней квартиры.
— Простите… мне показалось, что я слышу какой-то шум. По-моему, кричали.
— Милые бранятся, — говорю я ей.
— Да-да, только тешатся, а, птичка? — отвечает она, а потом шепчет мне на ухо: — А без них и того лучше.
Я показываю ей жест с большим пальцем вверх и возвращаюсь к себе. Я уже жду с нетерпением возвращения Мэри. Я употреблю все наркотики, известные человечеству, и оттрахаю, все, что движется.
Необычно выходить днем на улицу и чувствовать себя свободной, по-настоящему одной. Мне свистели работяги, клавшие асфальт на Дэлри Роуд, но, вместо того чтобы смутиться, что случилось бы со мной еще несколько лет тому назад, или возмутиться, что бы я сделала совсем недавно, я поступила как раз так, как предложил мне один из них своим козлиным голоском, — я улыбну-у-улась и-и-им. Тут же я почувствовала легкое раздражение от самой себя, потому что я не собиралась уступать жалким придуркам, но это была я, я сама, и я была счастлива.
Я ходила на Кокберн-стрит не то чтобы всерьез клеить парней, но все же, типа, проверить посты. Я накупила новых шмоток и косметики на четыреста фунтов. Большую часть своей старой одежды я засунула в мешки для мусора и отнесла в лавку «Для раковых исследований».
Мэри сразу заметила, что во мне произошли серьезные перемены. Бедняжка была выжата, как лимон, по возвращении домой.
— Все, что я хочу, — это завалиться и лежать целыми днями, — простонала она, — и больше никаких таблеток и никаких членов в жизни.
— А вот и нет, — ответила я ей, — сегодня вечером — Трайбл Фанкшен.
— По — моему, ты мне больше нравилась в роли домашней хозяйки, -улыбнулась Мэри.
20. Ллойд
Даже простой треп Вудси заставлял меня нервничать перед нашей игрой. Чем больше я думал о ней, тем большей фигней она мне начинала казаться. По плану Вудси рэйв должен был быть в клубе Ректангл (или Ректальный, как он писал на флаерсах) во вторник днем. Что само по себе уже странно. Я пытался всех уговорить прийти, но Алли ушел в полный отказ, и все только из-за своего отношения к Вудси.
Эмбер и Ньюкс вроде согласились пойти, и Друзи отвез нас всех в своем микроавтобусе. Когда мы приехали, там еще было абсолютно пусто, кроме ответственного за зал. Вудси уже расставил свои деки, пульт, усилки и колонки. Его техника была поприличней шоновской, и мне не терпелось попробовать сыграть что-нибудь до начала.
Чуть позже появляется Вудси с этим попом.
— А это преподобный Брайан Маккарти из англиканского прихода Восточного Пилтона. Он спонсирует вечеринку, — говорит нам Вудси.
Этот доброхот в собачьем ошейнике ухмыляется в нашу сторону. Мне даже стало интересно, не нажрался ли он экстази.
Мне не пришлось долго ждать, потому что Вудси вдруг говорит:
— У меня тут чертовски хорошие экстази, — и сует таблетку преподобному. — Нате-ка съешьте, Брай.
— Боюсь, мне нельзя… наркотики… — говорит бедолага с испуганным видом.
— Съешь, съешь, и узришь своего Бога, — продолжает настаивать Вудси.
— Мистер Вудс, я не могу приветствовать прием наркотиков в своем приходе…
— Ах, так, ну и где же тогда твои прихожане, а? — ворчит на него Вудси. — Что-то в церкви у тебя не было битком, когда я заходил туда в прошлое воскресенье. А в моей было!
Тут в зале стали появляться пацанята и матери со своими карапузами.
— А когда рэйв начинается? — спрашивает одна из
женщин.
— Да щас, через минуту уже, — говорит ей Эмбер.
— А здорово, что они устраивают это для ребятишек, — замечает другая мать.
Поп уходит, а Вудси кричит ему вдогонку:
— Сука-лицемер! Где твоя духовность! И ответить нечего! Ты, сатанист в рясе! Нет церкви, кроме церкви самого человека! Нет посредника между Богом и человеком, кроме МДМА! Паршивый клоун!
— Да ладно тебе, Вудси, — говорю ему я, — давай уже начинать.
Толпа уже вся смотрит на уходящего попа. Начали приходить совсем молодые ребята.