Ключи Царства - читать онлайн книгу. Автор: Арчибальд Кронин cтр.№ 93

— Я отдала ваш ужин солдатам. Они считают это очень забавной шуткой. Уходите скорее, пока они не поняли своей ошибки.

Наступила абсолютная тишина. Отец Чисхолм чувствовал, как неистово стучит его сердце в истерзанном, измученном теле. Ему казалось невозможным покинуть эту пещеру по своей доброй воле. Он сказал:

— Бог благословит тебя, Анна. Ты не забыла Его, и Он не забыл тебя.

Женщина ничего не ответила. Она смотрела на него мрачными, непроницаемыми глазами, которые он никогда не умел читать, даже в ту первую ночь в снегу. Однако отец Чисхолм испытал жгучее удовлетворение от того, что она оправдала его учение, перед доктором Фиске. Анна постояла так несколько мгновений, потом молча выскользнула из пещеры.

Снаружи было темно. Он мог слышать смех и тихие голоса из соседнего яофана. Через двор был виден свет в доме Вая. Прилегающие к нему конюшни и солдатские казармы были слабо освещены. Внезапно раздавшийся лай собак резко ударил по напряженным нервам. Эта слабая надежда походила на новую боль, такую интенсивную, что от нее можно было задохнуться.

Отец Чисхолм осторожно попробовал встать на ноги, но это оказалось невозможным, и он тяжело упал, капли пота выступили у него на лбу. Его нога, распухшая так, что стала в три раза больше, была совершенно непригодна. Священник шепотом велел Джошуа поднять на спину доктора, который находился в полубессознательном состоянии, и очень тихо отнести его к сампанам. Он видел, как они ушли, сопровождаемые миссис Фиске. Мальчик согнулся под своей мешкообразной ношей. Он благоразумно держался в густой тени, отбрасываемой скалами. До Фрэнсиса донесся слабый звук сорвавшегося камня, он показался ему таким громким, что и мертвого можно было бы пробудить. Отец Чисхолм перевел дыхание. Никто ничего не услышал, кроме него. Через пять минут вернулся Джошуа. Опираясь на плечо мальчика, он медленно, преодолевая мучительную боль, побрел вниз по тропинке.

Фиске уже был уложен на дне сампана, его жена, скорчившись, сидела около него. Священник уселся на корму. Подняв обеими руками свою недействующую ногу, он уложил ее, как кусок дерева, чтобы она не мешала, потом облокотился локтем на планшир [64] . Когда Джошуа взобрался на нос и начал отвязывать причальную веревку, Фрэнсис схватил единственное кормовое весло и держал его наготове, собираясь оттолкнуться. Вдруг с вершины горы раздался крик, за ним другой, послышался топот бегущих ног. Поднялась суматоха, неистово залаяли собаки. Потом в темноте наверху вспыхнули два факела и стали быстро спускаться вниз к реке, сопровождаемые пронзительными взволнованными голосами и топотом ног. Губы священника шевелились, тело же застыло в мучительной неподвижности. Однако Фрэнсис молчал. Джошуа, который неумело вертел и тянул спутанную веревку, сам знал о грозящей им опасности. Незачем было еще больше приводить его в замешательство бесполезными указаниями. Наконец, задыхающийся от исступленных усилий мальчик высвободил веревку и повалился назад на сиденье. Отец Чисхолм мгновенно почувствовал, что сампан плывет свободно; собрав последние силы, он погнал его в течение. Выйдя из стоячей воды, они бесцельно закрутились на месте, потом сампан заскользил вниз по реке. В ярких вспышках света на берегу теперь стали видны фигуры бегущих людей. Протрещал одинокий выстрел из винтовки, за ним посыпался град пуль, которые звучно зашлепали по воде. Сампан все быстрее и быстрее скользил по течению. Беглецы были уже почти вне пределов досягаемости. Отец Чисхолм смотрел в темноту, стеной поднимавшуюся перед ним, и испытывал почти лихорадочное облегчение. Вдруг среди беспорядочной стрельбы что-то очень тяжелое нанесло ему удар из темноты. От этого удара у него покачнулась голова, ему показалось, что он наткнулся на летящий камень. Никакой другой боли он не почувствовал. Фрэнсис поднял руку к мокрому лицу. Пуля, пробив верхнюю челюсть, вышла через правую щеку. Он молчал. Стрельба прекратилась. Больше никто не пострадал. Теперь река несла их вперед с устрашающей быстротой. Отец Чисхолм в душе был совершенно уверен, что, в конце концов, она впадет в Хуанхэ, — это был единственный возможный для нее выход. Он наклонился к доктору и, видя, что тот в сознании, попытался подбодрить его.

— Как вы себя чувствуете?

— Довольно прилично, принимая во внимание, что я умираю, — он подавил сухой кашель. — Мне очень жаль, Агнес, что я вел себя, как старая баба.

— Пожалуйста, не разговаривай, дорогой мой. Священник выпрямился, ему было очень грустно. Жизнь

Фиске угасала. Его собственная сопротивляемость была почти исчерпана. Он поборол почти непреодолимое желание заплакать.

Вскоре все усиливающийся шум реки возвестил, что они приближаются к се бурной части. Этот шум, казалось, начисто лишал его зрения. Он не мог ничего видеть.

Орудуя своим единственным веслом, Фрэнсис старался вести сампан прямо по течению. Когда их стремительно понесло вниз по реке, он вручил их души Богу. Отец Чисхолм уже ни о чем не беспокоился и не пытался понять, каким образом их судно еще цело в этом невидимом грохоте. Рев воды отуплял и ошеломлял его. Он не видел падений и взлетов сампана, но судорожно цеплялся за бесполезное весло. Временами ему казалось, что они падают в пустоту, словно дно их лодки проваливалось. Когда от стремительного удара замедлилось их движение, он оцепенело подумал, что уж теперь-то они должны пойти ко дну. Но они снова вынырнули, и кипящая вода ринулась на них, закружила и понесла. Каждый раз, когда ему казалось, что сейчас должно наступить избавление, снова рев воды надвигался спереди, захватывал и поглощал их. В узкой излучине реки беглецы с ошеломляющей силой ударились о скалистый берег, срывая низкие ветви с нависших над водой деревьев, затем подпрыгнули, завертелись, закружились, снова налетели на что-то… Его мозг, захваченный этим кружением, казалось, расплющивается, сотрясается и падает куда-то вниз… вниз… вниз… Тишина спокойной воды далеко впереди немного привела его в себя. Перед ним лежала слабая полоска рассвета, в которой вырисовывалась широкая поверхность ласковых идиллических вод. Он не мог представить себе, какое расстояние они прошли, хотя смутно догадывался, что они должны были проплыть много ли. Фрэнсис знал только то, что они достигли Хуанхэ и теперь спокойно плыли по ее лону к Байтаню. Он попытался пошевелиться, но не смог — слабость сковала его по рукам и ногам. Сломанная нога казалась ему тяжелее свинца, боль в разбитом лице походила на жестокую зубную боль. И все же невероятным усилием Фрэнсис повернулся и медленно подтянулся на руках вдоль лодки. Стало светлее. Джошуа согнулся дугой, его тело обмякло, но он был жив. Он спал. На дне сампана лежали рядом Фиске и его жена. Она рукой поддерживала его голову, а телом защищала его от воды, которая начерпалась в лодку. Женщина не спала и была спокойна и благоразумна. Глядя на нее, священник испытал громадное изумление. Она оказалась самой выносливой из всех. На его невысказанный вопрос ее глаза ответили чуть заметным отрицанием. Он мог видеть, что муж ее почти мертв. Фиске дышал короткими отрывистыми спазмами, а были перерывы, когда он не дышал вовсе.